Закрытие весенней сессии Государственной Думы и Совета Федерации традиционно означает конец политического сезона. Сезон 2004/2005 депутаты из “партии власти” называют наиболее продуктивным, правительство – сложным. Люди стали чаще выходить на улицы, вынесен приговор Ходорковскому, а страны СНГ живут в ожидании очередной “цветной революции”. О специфике этого политического года корреспондент “Полит.ру” Юлия Фабрицкая побеседовала с заместителем генерального директора Центра политических технологий Алексеем Макаркиным.
Как вы можете оценить завершившийся политический сезон?
Этот политический год целесообразно сравнить с предыдущим, который был периодом огромных успехов власти и больших ожиданий населения. Власть развернула антиолигархическую кампанию, выиграла парламентские выборы, выиграла президентские выборы, Кремль смог решить вопрос с новым правительством, из которого был исключен связанный с элитой Касьянов. При этом сохранялись достаточно высокие темпы экономического роста, был приемлемый уровень инфляции с перспективой уменьшения. Казалось, что эти политические шаги и популярные решения удалось провести при достаточно стабильной экономической ситуации.
Негативные следствия предыдущего достаточно успешного для власти политического года в значительной степени сказались в этом году. Что мы имеем? Достаточно серьезный социальный протест в связи с монетизацией льгот, который показал, что ожидания населения и повестка дня власти существенно разошлись. Население хочет патерналистского курса – власть проводит реформы, которые воспринимаются в обществе достаточно негативно. Мы видим снова появившуюся проблему безопасности: трагедия в Беслане и другие террористические акты. Мы видим снижение темпов экономического роста. Мы видим, что инфляция увеличивается, а не уменьшается. Очевидны проблемы с кандидатурой преемника, вообще отсутствует консенсус в Кремле, что проявляется и в этом вопросе, и в вопросе о разделе экономических сфер влияния. Примером последнего может послужить известный конфликт между “Газпромом” и “Роснефтью”, который в течение этого политического года так и не удалось разрешить.
В этом году мы также наблюдаем серьезные осложнения в отношениях с Западом. Толчок к этому дала Украина, точнее тамошний успех Запада. События на Украине стали очень важным, значимым и болезненным для российской власти уколом. Ведь сейчас роль антитеррористической коалиции снижается, и отдельные - даже крупные - теракты не способны восстановить ее прежнюю значимость. Зато усиливается желание Запада активно играть на постсоветском пространстве, которое Россия считает сферой своего влияния. Здесь Украина только один из аспектов, другие аспекты - это ситуация в Приднестровье, которая никак не разрешается, это вывод российских баз с территории Грузии, это осложнение отношений с прибалтами и поляками в связи с разногласиями по исторической тематике, это усилившееся соперничество в Центральной Азии и это проблема Белоруссии, где Запад ориентирован на “цветную революцию”. Некоторые из этих проблем, например, Приднестровье, остро проявили себя еще раньше, но большинство все-таки заявили о себе именно в этом политическом году.
А какие политические последствия возымела антиолигархическая кампания?
Проблема антиолигархической кампании состоит в том, что осуждение Ходорковского, пожалуй, не принесло власти ожидаемых результатов. В глазах элиты он не является преступником - элита в целом ему сочувствует. Что касается простых граждан, то для них эффект антиолигархической кампании завершился еще в прошлом политическом году. Она сыграла большую роль в победе власти на парламентских и президентских выборах, но затем ее воздействие уменьшилось: ожидания значительной части населения, что за этим делом последует “раскулачивание” других олигархов, не оправдались. Второго “процесса Ходорковского” российская экономика просто не выдержала бы. Эта кампания отошла на второй план: во-первых, за ней просто уже устали следить, а во-вторых, ее перебила монетизация льгот – проблема, которая выглядит в глазах населения гораздо более актуальной, чем борьба с олигархами. Поэтому мы видим сейчас достаточно сложную ситуацию – никакой идиллии.
При всем при этом существующий режим, с точки зрения населения, продолжает быть устойчивым и политически легитимным в связи с тем, что он опирается на высокий рейтинг президента. Характер поддержки президента сейчас качественно меняется – он становится более инерционным, но сохраняется на довольно высоком уровне. Отказаться от такой поддержки значит утратить какие-то привычные политические ориентиры и оказаться перед угрозой хаоса – население не видит альтернативы. Несмотря на колебания рейтинга Путина, это создает возможности оставаться режиму устойчивым. Но те проблемы, которые проявились в этом году, являются для режима наиболее важными, так как оказывают сильное влияние на его перспективы. В частности, осложняется (пока еще не совсем понятно, до какой степени) процесс передачи власти в 2008 году, т.е. воспроизводства этого режима, усиливается конкуренция во властных структурах, снижается эффективность исполнительной власти, увеличивается расхождение между официальной и народной повестками дня, усиливаются осложнения во внешнеполитическом контексте.
А что касается процессов в законодательной власти - Дума, партии?
Реально там происходит только один процесс: “Родина” внешне вроде бы отвязывается, становится как будто более оппозиционной. Но я думаю, что конфликт внутри “Родины” - это отражение как амбиций ее руководителей, так и конкуренции в Кремле (разные функционеры “Родины” ставят на разные кремлевские кланы). Поэтому я не считаю, что “Родина” целиком и полностью вошла в конфликт с властью.
Как вы оцениваете историю с делом против Касьянова? По-вашему, это попытка дискредитировать оппозиционного кандидата?
Да, конечно, здесь есть политическая подоплека. Эта ситуация чем-то похожа на ситуацию в Белоруссии в конце 1990-х годов, где в качестве самостоятельного политического игрока пытался выступить бывший премьер Чигирь, который в конце концов был условно осужден по уголовно-экономическому обвинению.
Эта ситуация связана именно с тем, что сейчас “проблема 2008” достаточно сильно осложнилась. Возрастает потенциал оппозиции, причем оппозиции самой разной. Я не говорю о сегодняшних рейтингах, но в условиях, когда действующий президент не сможет баллотироваться, и в отсутствие консенсусного преемника конкуренция может резко обостриться. Соответственно, мы видим потенциальных кандидатов, которые идут с разных сторон – это Касьянов и Рогозин.
Касьянов ориентирован на традиционную элиту, сформировавшуюся в течение 1990-х годов, на различные слои чиновничества, на бизнес-сообщество, на либеральную часть общества, а также, я думаю, потенциально он будет пытаться расширить свое влияние, свой электоральный потенциал и за счет других слоев, в том числе и за счет пенсионеров и бюджетников. Ведь именно при его правительстве регулярно платили пенсии и зарплаты бюджетникам – он сейчас будет всячески это подчеркивать. Плюс он будет, конечно, апеллировать к Западу, выступать в роли кандидата, который будет считаться у нас “прозападным”.
Рогозин – политик, который способен оседлать снова поднимающуюся национальную волну, протестную волну – ту самую, которую мы видели во время монетизации льгот. Он будет пытаться аккумулировать этот ресурс, использовать патриотические и державнические аргументы в сочетании с некоторыми технологиями “оранжевой” революции. Ведь не зря он в Украину приезжал и общается с украинскими социалистами.
Касьянов уже заявил о желании участвовать в президентских выборах, партия “Родина” выступает конкурентом “Единой России” в большей степени, чем КПРФ. Тогда как в прошлом году все, казалось, было решено: эксперты думали, что борьба может быть только в 2012, 2016 годах. Но факторы роста политической активности сигнализируют, что и в 2008 году есть интрига, поэтому понятно желание власти минимизировать политические риски. С этим во многом связан и раскол “Родины”: партия Бабурина будет выступать в качестве конкурента партии Рогозина (точно так же, как на прошлых выборах партия “Родина” была конкурентом КПРФ). А если партия Рогозина выступит на следующих парламентских выборах слабо, неуверенно, тогда у него будет отсутствовать серьезная позитивная динамика, и он вряд ли сможет рассматриваться как серьезный кандидат в президенты. Уголовное преследование Касьянова - это также политический фактор, направленный на снижение потенциала этого кандидата, который уже заявил о своих амбициях.
Так что все перспективы проистекают из особенностей этого политического года. Такая вот смутная ситуация, возрастание неопределенности, рост проблем – внутриполитических, экономических и внешнеполитических – приводит к тому, что власть старается минимизировать политические риски, в том числе и за счет нейтрализации автономных и полуавтономных игроков.
Вы упомянули, что методами оранжевой революции воспользуется Рогозин, а почему он? Ведь “прозападным” кандидатом считается Касьянов.
Рогозин просто это уже продемонстрировал. Я ничего не могу исключать, но пока Касьянов ждет. Он сделал ставку на то, чтобы в каких-то крупных политических акциях пока активно не участвовать и ждать, пока к нему придут демократы и предложат, чтобы он стал консенсусным кандидатом – по крайней мере, большинства демократических сил.
А они придут?
Могут. Если не найдут альтернативы – сейчас они находятся в процессе поиска. Понятно, что к Касьянову не может прийти “Яблоко”, которое уже подвергло его жесткой критике и которое выступает с жестко антиолигархических позиций. Но все остальные могут, потенциал тут есть.
Еще одно заметное явление политического сезона – это активизация молодежи. С чем, по-вашему, это связано?
С одной стороны, есть официозные массовые молодежные движения – “Наши” и т.д., с другой стороны, есть большое количество радикальных оппозиционных молодежных движений, одни из которых являются либеральными, другие – весьма радикальными, как НБП.
Пока все это представляет собой достаточно разнообразное и разношерстное сообщество. Говорить о том, что они сейчас являются влиятельной политической силой, я бы не стал. Но происходит немножко другое. Уже во время каких-то массовых акций оппозиции, как, допустим, 12 июня в Москве, молодежь играет все более значительную роль, в том числе и в тех акциях, где участвует традиционная “взрослая” оппозиция. Т.е. потенциал у молодежи есть, но пока он не проявился. Сейчас создаются только некоторые основы для того, чтобы позднее этот потенциал мог раскрыться. Власть видит такую проблему, отсюда и создание контрреволюционной альтернативы в виде “Наших”. Я не исключаю вариант, когда молодежные оппозиционные организации могу быть задушены на корню. Здесь как раз и проявится степень их жизнеспособности, поскольку задушить организации, которые действительно являются живыми, являются реальной силой, очень сложно. В этом случае попытки задушить приведут только к их радикализации. Причем это коснется всех организаций, которые потенциально могут быть объектами воздействия со стороны власти.
