После того, как либералы проиграли на думских выборах и в России притихла публичная политика, этим пока новым для себя делом пытаются заниматься спецслужбы. Особенно заметна и, наверное, типична деятельность Госнаркоконтроля, ведомства, образованного отчасти на основе разогнанной весной прошлого года налоговой полиции, которую возглавлял нынешний премьер.
В последние полгода ведомство Виктора Черкесова сделало несколько жестов, должных убедить обывателя в том, что есть у нас в государстве люди, ломающие голову над тем, как обезопасить державу от наркоты. Страна, со своей стороны, также следит за публичной деятельностью своих спасителей, даже имя ему ласковое придумала - «госкомдурь». Дурь, конечно же, не в том смысле, что дураки, а в том, что наркотой занимаются, «дурью».
Самым последним и, вероятно, самым ярким действом было практически синхронное возбуждение восьми уголовных дел по статье, предусматривающей наказание за сбыт наркотиков, против ветеринаров, использовавших кетамин для общего наркоза животным. Этот препарат, широко используемый в человеческой медицине для общего наркоза при абортах, в ветеринарии практически единственный, при использовании которого животное не испытывает страданий. Любые другие анальгетики, которые предлагают использовать для наркоза, могут обездвижить животное, но не снимают болевых ощущений.
После того, как в середине девяностых этот препарат попал в список опасных наркотических веществ, его использование в ветеринарии стало полулегальным. Однако все равно широко применялось. Ни ветеринары, ни хозяева кошек и собак не хотели мучить животных. Это поняли и в Госнаркоконтроле, по поводу чего было проведено несколько хорошо разафишированных спецопераций.
История московского ветеринара Константина Садоведова, которого представители Госкомдури выбрали в козлы отпущения не иначе как из-за фамилии, показательна. В октябре прошлого года в ветлечебницу, где работал Садоведов, позвонили: тяжело болеет кошка. Хозяин рассказал о том, как вело себя животное - операция была явно необходима. Но стоило лишь приехавшему по вызову ветеринару наполнить шприц кетамином, как в комнату ворвались сотрудники Госнаркоконтроля. Сейчас ветеринара судят. Но по мнению правозащитника Льва Левинсона, который следит за этим процессом, осудить ветеринара будет не так-то просто.
По его словам, коллизия получается достаточно абсурдной: как-никак наркотики были сбыты кошке. Так как сотрудник Госнаркоконтроля, которому эта кошка принадлежит, показаний давать не хочет, защита подала ходатайство пригласить в зал суда саму кошку.
Другая громкая, но от того не менее бестолковая публичная акция - изъятие из продажи нескольких книг издания «Ультра», в которых эксперты Госнаркоконтроля углядели пропаганду наркотиков. Это вполне вписывается в концепцию неправового давления правовыми методами на маргиналов. Продолжающийся процесс бытописателя винтовых наркоманов Кирилла Воробьева (Баяна Ширянова) - типичнейший тому пример. Его, правда, обвиняют в изготовлении и распространении порнографии, но это лишь потому, что в УК нет статьи за пропаганду наркомании - только административная ответственность.
Скорее всего, действия Госнаркоконтроля в отношении издательства «Ультра» неправомерны. В частности, изъята переводная книга «Марихуана - запрещенное лекарство», написанная врачами, в которой провозглашаются исключительные перспективы использования марихуаны в качестве лекарственного средства, так же, как используются в качестве лекарств кокаин и морфий. Морфий, между прочим, широко используется и в российской медицине.
Как только Госнаркоконтроль образовался, ходил анекдот. «Сотрудник новоиспеченного ведомства приходит на рынок, где торгуют наркотой. Проходит на склад, забитый мешками со всяческим зельем, но не понимает, за что арестовывать владельцев. Но тут впирает: у вас нет кассового аппарата!» Налоговая полиция в качестве предшественника не могла не повлиять на стиль работы Госнаркоконтроля.
Характерна история одного из соросовских филиалов «Института здоровья населения России», который находится в Хабаровске. Волонтеры этой организации осуществляли программу снижения вреда - бесплатно обменивали шприцы наркоманам на новые, чтобы те СПИДом друг друга не заражали. Эта практика широко используется в западных странах и считается полезной, однако Госнаркоконтроль неоднократно выступал против. Логика такова: пункты раздачи шприцов - это кроме поощрения наркомании еще и создание мест, где они могут безнаказанно друг с другом встречаться.
Под предлогом того, что «Институт здоровья населения России» занимается незаконной деятельностью, представители Госнаркоконтроля изъяли всю финансовую документацию, очевидно не имеющую никакого отношения к обвинению в склонении к потреблению наркотиков, которая была этой организации предъявлена. В конечном итоге это дело было замято, и вообще давления на организации, проводящие программы по снижению вреда, сейчас не оказывается. По поводу ситуации вокруг «Института здоровья населения России» состоялась встреча главы комиссии по правам человека Эллы Памфиловой и Виктора Черкесова.
Отдельная история - рейды по ночным клубам. Вообще-то этим уже давно занимается МВД, причем достаточно регулярно. Целью этих рейдов обычно является не отлов наркодилеров, и даже не наркоманов, а администрации клубов, которые вовремя не поделились прибылью с правоохранителями-крышевателями. За демонстративными рейдами по ночным клубам Госнаркоконтроля вполне угадывается желание у милиции этот рынок отобрать.
Хотя деятельность антинаркотического ведомства уже хорошо заметна, и ей можно дать эмоциональную оценку, смысл от этого не становится более понятным. Если воспринимать все эти достаточно неуклюжие телодвижения всерьез, можно предположить, что Госнаркоконтроль - пропагандистская контора, которой поручили объяснить населению, что наркотики - это такая социальная проблема, на борьбу с которой ничего не жалко. В том числе и закона.
Вокруг Госнаркоконтроля придумывались различные конспирологические сюжеты. Само назначение на этот пост близкого к Владимиру Путину Черкесова неплохо подогревало фантазию. Вроде бы не в опале, а с поста полпреда в СЗАО передвинули на пост на первый взгляд не слишком значительного комитета.
Самой простой и поэтому адекватной казалась версия о том, что Черкесову готовят какой-то высокий пост, а здесь он временно. Как выяснилось, высокий пост готовили уволенному с поста главы налоговой полиции Михаилу Фрадкову. Была гипотеза, что образование усиленного антинаркотического ведомства и транзит наркоты из Афганистана в Россию и Европу должны бы быть связаны.
Кто занимается ловлей наркоманов? МВД, которые сейчас уже вынуждены толкаться с Госнаркоконтролем на одной поляне. Кто должен заниматься пропагандой здорового образа жизни, программами снижения вреда и т.п.? Минздрав или вообще общественные организации. Разумную функцию для антинаркотического ведомства с практически неограниченными полномочиями можно придумать только одну - контроль за государственными, в первую очередь силовыми структурами, которые как-то вовлечены в наркотрафик.
То есть контроль за собственно наркотической мафией и оптовой наркоторговлей, объем которой в России по разным оценкам не меньше нескольких миллиардов долларов в год. Вот это было бы амбициозной задачей для специализированного суперведомства! Задачей, связанной к тому же и с наведением порядка в армии, в милиции, и с Чечней, и с коррупцией, и с многим другим. То есть с главными для страны вопросами.
Магистральный путь наркотранзита хорошо известен - из Афганистана в Туркмению, там грузят на сухогрузы и отправляют в Астрахань и Дагестан. Что дальше происходит с этим потоком, должно было бы заниматься наркотическое ведомство. Возможно, и займется, когда нужно будет прижать кого-нибудь из чиновников, которые в этом замешаны. Но в таком случае цель совсем не в том, чтобы спасти Россию от наркотиков.
Обиднее всего, что спецслужба, для которой есть настоящая, мужицкая работа, занимается ерундой. И даже если забыть о том, что все это может прийти в мой дом, когда я, например вызову ветеринара, чтобы сделать операцию соседской дворняге, зачем мне, налогоплательщику, оплачивать весь этот конспирологический балаган?
