Вот уже месяц, как не утихает дискуссия о кризисе либерализма, поднятая статьей Михаила Ходорковского. Недавно высказался по этой проблеме и политсовет Союза правых сил. Основной тезис: нет кризиса либерализма – есть кризис доверия. Причем, не то к нему самому, не то к либеральным партиям.
В реакции наблюдается та же путаница, что и у самого Ходорковского - в одной реторте оказались смешаны либерализм как идейное течение, как политическое движение и как характеристика принципов устройства страны.
Материальные проявления кризиса либерального политического движения, по Ходорковскому, - результаты парламентских выборов, странное участие в выборах президентских, смена декларируемых позиций отдельными политиками и экспертами, а также хаотические поствыборные телодвижения на правом фланге.
Звучит не очень убедительно: результаты движений, шедших под собственно либеральными лозунгами на парламентские выборы, никогда высокими и не были. “Яблоко” в 1993 и СПС в 1999 имели достаточно пеструю идейную платформу, “Выбор России” в 1993 и вовсе был главной партией власти. Либеральная же платформа “Выбора России” в 1995 году тоже провела партию мимо парламента.
Кстати, тогда, после поражения, на правом фланге тоже не было никакой стройности и готовности срочно перегруппировать ряды заранее согласованным способом. В президентских выборах никто из лидеров правых до сих пор не участвовал, так что попытку Хакамады просто не с чем сравнивать. Разве что – с Явлинским. Призывы к свободе как высшей ценности вообще не для массового употребления и сами по себе к успеху не приводят.
По ходу дискуссии самостоятельную ценность обрел разговор о реформах 1990-х годов. Необходимость качественного повышения политиками, в частности называющими себя либералами, уровня честности перед собой и народом возникла уже давно. А честность предполагает признание и анализ собственных ошибок.
Понятно, впрочем, что ни одна реформа никогда не приводит к тем результатам, на которые она была рассчитана. Дальше неизбежно начинается бесплодный разговор о том, могло ли было быть иначе, и более полезный о том, какие можно извлечь уроки на будущее. И вот как раз разговор о будущем кажется наиболее интересной (для страны) и наиболее блеклой частью возникшей дискуссии.
“Полит.ру” писал, что “…слабость и реформаторов, и олигархов состоит в том, что они имели шанс стать политиками, а остались нанятыми бюрократией специалистами и обласканными бюрократией бизнесменами”. Но, по-моему, совершенно неочевидно, что этот шанс у них был.
История слишком часто наводит на мысль о неизбежности Термидора в любой социально-политической революции (в национальных революциях немного другая картина). Не было бы Термидора Путина – был бы Термидор Примакова или еще кого-нибудь. Да и сама революция вряд ли может победить под чисто либеральными лозунгами. Другой вопрос, что люди с такими убеждениями могут оказаться в политическом классе, но на волне немного иных движений. Правда, в этом случае пребывание во власти никогда и не будет слишком долгим.
Ходорковский пишет о Путине: “…он либеральнее и демократичнее 70% населения нашей страны”. И можно сколько угодно клясться в любви родному народу, но не согласиться с ним трудно с точностью до путаницы вокруг эпитета “либеральный”. А тут есть другой вопрос: большинство ни в какой стране не отличается толерантностью и сознательной приверженностью политической свободе, в отличие от приверженности к некоторым конкретным ценностям индивидуальной жизни. Просто в некоторых странах (где философия либерализма и была изобретена) с этой самой свободой уже свыклись, она стала культурным штампом и по поводу нее не нужно делать регулярный сознательный выбор (на который заведомо готово меньшинство), поскольку политические институты настроены именно на нее, а экономика помогает создать всему этому социальную опору.
У нас (как, впрочем, и у многих) не настроена система воспроизводства либеральной культурно-политической традиции. Да и само наличие этой традиции – вопрос достаточно неоднозначный. Мы можем задним числом эту традицию себе выстраивать, но пока почти ничего, кроме культа Столыпина, на этом пути не сделано.
Кризиса либерализма в России нет, поскольку нет и самого либерализма - во всяком случае, как либеральной политической системы. Есть только зачатки в виде относительной автономии частной жизни и еще более относительной свободы частной инициативы в экономике. Либеральное политическое движение находится примерно в том же странном состоянии, что и раньше, а идейное течение развито, но не у нас.
Либеральный строй как устойчивое состояние системы может возникать только базируясь на экономических и культурных предпосылках, а также на системе политических институтов, пусть и полупустых, но рано или поздно наполняющихся реальным содержанием (как ружье на стене или давно стертая метафора у неизбежно появляющегося поэта, желающего ее оживить). Но каждый раз это – сложный и кропотливый процесс, помощь в котором и есть главная задача либерального движения.
А как же кризис? Его еще нужно заслужить. Вот появится у нас либерализм – будут и его кризисы.
