Сейчас в России насчитывается 348 «иностранных агентов» — граждан и организаций, в том числе СМИ. В большинстве своем это известные люди: особенно часто реестр начал пополняться с началом СВО (каждую пятницу Минюст публикует списки новых «иноагентов»).
С 1 декабря законодательство существенно ужесточается: начинает действовать новый закон, который российские парламентарии приняли еще в конце июня. С помощью него Дума дополнила десятки других законов, в том числе Уголовный кодекс. Теперь, чтобы вас признали иноагентом, достаточно просто попасть под «иностранное влияние» (при этом из закона до конца не ясно, что имеется в виду). Полит.ру спросил у журналистов, которые остались в России, что они думают о новом законе, чего опасаются и чего ждут.
Так как «Улица» не «иноагент», пока не очень понятно, как конкретно это может отразиться на нас. Наверное, примерно так же, как на всех остальных «еще не иноагентах»: каждого смогут признать таковым. Но мы консультируемся с юристами — пытаемся понять риски.
Хотя это кажется бесполезным занятием: захотят внести в реестр — внесут. Что касается сотрудничества с экспертами-«иноагентами», то мы как брали у них интервью и комментарии, так и будем брать. Как публиковали их колонки — так и будем публиковать. Ведь во многом людей «клеймили» из-за их профессионализма.
«Сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст» — ощущение, будто именно этой фразой руководствовались авторы нового закона. От новых поправок понятие «иноагент» становится еще более размытым, и еще больше людей попадают под этот статус. Это не может не пугать. В рамках этих поправок есть пункты, связанные с доступом к банковской тайне (она теперь не будет существовать для этой категории людей). Фактически это будет ограничивать любую экономическую деятельность «агентов» на территории России.
Также Минюст теперь будет иметь право публиковать личные данные иностранных агентов. Это подвергнет большему риску преследования журналистов со стороны силовиков, поскольку будет открытый реестр со всеми персональными данными.
Я в газете и на сайте пишу совершенно о другом, я военный эксперт. Кроме того, веду рубрику «Наука». Но у нас целая группа сотрудников пишут именно на эту тему: Леонид Никитинский, Вера Челищева, Ира Тумакова. Я совершенно не интересуюсь, какие там изменения в законах, это неважно абсолютно — захотят и объявят или подождут. Это как кирпич на голову. Может упасть, может не упасть. И санкции тоже не особо важны: захотят — дадут больше, захотят — меньше.
Закон об иноганетах нас волнует, но не так сильно, как перечень сведений в области военной, военно-технической деятельности РФ, вступивший в силу с 1 декабря. Эта тему подняли в профессиональном сообществе, она обсуждалась в редакциях на планерках в нашем регионе (и, уверена, не только в нашем). Чтобы, как говорится, не попасть под раздачу, сегодня журналистам, работникам пресс-служб стоит отказаться от освещения всего, что связано со специальной военной операцией.
А в случае объявления второй волны (частичной) мобилизации нельзя будет публиковать информацию об этом, так как это подпадает под пункт 8 перечня: «сведения о мобилизации, боевой и мобилизационной подготовке войск, воинских формирований и органов».
К сожалению, кроме кучи вопросов и пары нецензурных слов, этот перечень больше ничего не вызывает. Хотелось бы получить исчерпывающую информацию о том, что сегодня можно публиковать, — подобных разъяснений сегодня нет. Ведь, по сути, этим документом с 1 декабря вводится практически полный запрет на освещение СВО, в том числе благотворительных сборов для нужд армии, а также деятельности компаний оборонного комплекса.
