18 июня 2015 г. (четверг) в рамках совместного цикла Университета КГИ и «Полит.ру» – «КГИ: идеи и лица» пройдет встреча-диалог с председателем совета Вольного исторического общества, заместителем по науке генерального директора Музейного объединения «Музеи Москвы» Никитой Соколовым и членом Совета Вольного исторического общества, руководителем Центра философских исследований идеологических процессов Института философии РАН, членом КГИ Александром Рубцовым на тему «Какое прошлое нужно будущему России?».
Мы побеседовали с Никитой Соколовым в преддверии встречи.
Тема встречи формулируется как «Какое прошлое нужно будущему России?». Не могли бы вы пояснить, в чем смысл этой темы и о чем пойдет речь?
Люди плохо понимают, как именно от прошлого зависит их будущее. Речь ведь идет не о научной истории, и не о мифологических «матрицах» и «цивилизациях», а о том популярном образе исторического процесса и истории своей страны, который содержится в голове у обывателя после окончания школы, после прочтения всякой популярной художественной литературы, после художественных фильмов. Так вот, у наших соотечественников он таков, что он будет вечно порождать стремление людей восстановить вертикально интегрированную власть и патерналистское государство. Хотя при ином подходе наша история содержит достаточно оснований для создания совершенно иного открытого общества и государства.
Что это за образ?
Сейчас это образ этатистский. Государство - единственный действующий субъект в нашем прошлом. В школьном учебнике у нас одни государи, полководцы и бесконечные войны. Но не история собственно народа, его труда и достижений. К примеру, купцы там упоминаются два раза. Когда они начинают или власти помогать, или власти мешать. У нас в общем курсе истории есть Козьма Минин и Михаил Терещенко. Один восстановил монархию в 1613 году, а другой в 1917 году ее обрушил. Обычной жизнью производящего сословия учебники истории не интересуются. Кто построил те города, в которых люди живут, гимназии и больницы, никто не знает, потому что у всех этих купцов и мещан нет истории. И поскольку у нас не было и нет места в истории для производящего сословия купцов и мещан, то они и сейчас у нас в загоне и презрительно именуются малым и средним бизнесом.
В формулировке темы есть «прошлое» и «будущее», а «настоящее» отсутствует. Это значимая лакуна?
Это просто игровая формулировка. Ключ к проблеме, разумеется, в настоящем, только в нем мы можем переменить свое отношение к прошлому и соответственно — свое будущее. Ведь замечательно вот что. Люди в благоустроенных обществах в очень широком спектре имеют возможность спорить, какую линию жизни на будущее это общество выберет. Но у всякого проекта будущего свои герои и предтечи в прошлом. Если вы строите государство чекистов, то у вас Малюта Скуратов герой. Если вы строите христиански-демократическое общество, то, скорее всего, это будет митрополит Филипп. А эпоха останется та же самая, грозновская. Факты никуда не денутся. Поменяются акценты, ракурсы и фокусировка повествования.
Что вы думаете вообще об Университете КГИ, почему вы в нем участвуете?
Я про проблему образа истории говорю уже 15 лет. А в последние три года ее значение осознал широкий круг людей. И люди науки, специалисты. Поскольку история начинает активно применяться в политических играх, то им за свою специальность обидно. Ученые стали понимать, что ими пользуются – нечестно, некорректно. И они готовы бороться за свое профессиональное достоинство. С другой стороны, политики с долгим дыханием стали понимать, что мало просто бороться с коррупцией, надо менять идеалы. И для этого нужно другое прошлое, не то которому нас продолжают учить в школе, сохраняя сталинскую схему. В рамках этой оптики Сталин и Грозный всегда будут главными героями и великими благодетелями России. Надо менять оптику отношения к прошлому, приближаясь при этом к научному взгляду, иначе ничего не изменится ни в настоящем, ни в будущем.
То есть Университет КГИ это один из способов начать это делать?
Да, конечно. Причем в таких широких региональных программах, которые может организовать только большое объединение.
Не могли бы вы сказать несколько слов насчет Вольного исторического общества? Это тоже часть большого проекта по переосмыслению?
Историческое общество скорее не про переосмысление, а про борьбу со всяким конъюнктурным и некорректным использованием истории. Это профессиональные историки собираются комментировать текущие события, как-то затрагивающие историю и знания об истории. Когда наши начальники начинают говорить, что крестильная купель России помещается в крымском Херсонесе, ученые должны выйти к публике и сказать, что по научным данным это утверждение не просто сомнительное, но прямо некорректное.
Какие методы донесения мнения ученых до публики вы считаете наиболее действенными?
Сначала мы должны образовать общество, которое не будет в своем составе иметь людей с подмоченной репутацией. Ведь сейчас в чем ужас? Ни докторская степень, ни должность в академическом институте ничего не гарантируют. И нужно создать просто корпорацию, которая будет сильна репутацией своих участников. Это мы сейчас пытаемся проделать. Потом эти люди соберутся и начнут делать свой сайт, в своем роде корпоративный, и на нем комментировать в числе прочего и важные для современной общественной дискуссии исторические материи. И тогда всяким махинаторам, мошенникам и фальсификаторам будет очень трудно с ними спорить. Потому что это будут знатоки высшего разряда.
Каков механизм образования этого сообщества?
Я провел фокус-группы среди историков. Выяснилось, что поле исторического знания в России делится на 16 автономных областей. Те, кто занимаются Древним Востоком, плохо знают, кому верить относительно российской истории XX века. В этих фокус-группах были проведены рейтинговые исследования и в результате выявились безусловные лидеры. То есть люди, которых сами историки считают несомненными авторитетами в своем кругу. Из этих 16 человек, что замечательно, ни один не отказался, когда я им предложил стать учредителями общества. За одним характерным исключением. Андрей Зализняк, имевший наивысший рейтинг в разряде исторической лингвистики, уклонился, сославшись на нездоровье, и рекомендовал на свое Александра Молдована, который и без того шел за ним следом, чего разумеется Андрей Анатольевич не знал. Но уж Александр Михайлович вошел в число учредителей. Затем учредители рекомендовали по своему усмотрению каждый по 10 человек, которых они хотели бы в составе общества видеть. Историки, получившие как минимум две такие рекомендации и ни одного «черного шара» (каждый из учредителей для этого первого призыва наделялся правом вето), и выразившие готовность вступить в общество, становились таким образом его действительными членами.
Каков будет дальнейший механизм, не могу сказать. Это решит конференция общества, которая пройдет в Москве 28 июня. Это будет важный шаг, переход от подготовительного этапа к непосредственной деятельности.
