После первой декады июля, когда Басаев подорвался (или его подорвали, но кто же теперь разберет?) у ингушского села Экажево, в прессе прошло множество сюжетов об амнистии, которую сначала Патрушев, а потом и Путин, и Алханов, и Кадыров предложили боевикам. «Террорист номер один» мертв, подполье обезглавлено – и вот она, дверь в мирную жизнь. Чем не повод к этой жизни вернуться?
Повод поводом, только вот на каких условиях?
А про условия толком пока ничего неизвестно. И проекта постановления «Об амнистии в отношении лиц, совершивших общественно-опасные деяния в ходе проведения контртеррористической операции на территории Северо-Кавказского региона РФ», незамедлительно поданного Патрушевым и в Госдуму и в Администрацию Президента, тоже еще никто не видал. Самое интересно, что параллельно с подачей этого проекта Патрушев поставил боевикам срок сдачи оружия до 1 августа. Что само по себе сводит значимость проекта на нет. Ведь по замыслу его составителя, капитуляция боевиков должна произойти до того, как пребывающие на летних каникулах парламентарии смогут не то что утвердить, а хотя бы прочитать этот документ. Правда, Рамзан Кадыров тут же попросил нетерпеливого главу ФСБ продлить срок сдачи оружия хотя бы до начала сентября, чтобы дать боевикам возможность «собраться с духом». И Патрушев к этой идее отнесся достаточно благосклонно. Но, с другой стороны, и к 1 сентября отпускная Дума никакой амнистией не озаботится.
Так что приходится признать – об амнистии речи не идет. Разве что – о явке с повинной. А ещё точнее – об уже укорененной практике не сдачи оружия, а поворота его в другую сторону. Боевикам сегодня предлагается ровно то, что многие их бывшие товарищи – несколько тысяч человек – за последние годы уже сделали: выйти из леса под личные гарантии Кадырова и воевать дальше на его стороне.
Первое, что приходит в голову, – это вопрос: почему же и раньше боевики предпочитали сдаваться «под личные гарантии», если в начале июня 2003 года Государственной Думой (в честь принятия на референдуме Конституции Чеченской Республики) специально для них было принято вполне реальное постановление об амнистии (Постановление Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации «Об объявлении амнистии в связи с принятием Конституции Чеченской Республики» (06.06.2003); действовало оно, с учетом продления около года? Ответ достаточно прост. Под эту амнистию могли пойти только те боевики, которые к своему пребыванию в горах относились как к отдыху на природе. Ведь лица, не просто состоявшие в незаконных вооруженных формированиях (в просторечии – НВФ), но еще и виновные в убийстве, нанесении тяжких телесных повреждений, посягательстве на жизнь государственных служащих, сотрудников судебной системы и правоохранительных органов и т.д. из амнистии были исключены. То, что под амнистию не попали виновные в похищениях, в торговле людьми, захвате заложников, – это как раз вполне логично. Но исключать тех, кто убивал или даже просто покушался на жизнь госслужащих – это очевидный абсурд. Люди-то шли в НВФ для того, чтобы воевать. А как можно воевать, не убивая и даже не пытаясь убить? Таким образом, единственное, что на деле оставалось боевикам, – это «решительный поворот оружия». И нынешние разговоры об амнистии – просто убедительное предложение тем, кто еще не воспользовался «личными гарантиями», сделать это незамедлительно, пока не поздно. Причем ждать принятия думского постановления не имеет смысла – ведь «новая» амнистия по формату вряд ли будет чем-то отличаться от старой.
Некоторые последовали призыву властей и пришли с повинной. Патрушев настаивает, что за месяц после смерти Басаева сдалось чуть больше сотни боевиков. Рамзан Кадыров говорит – чуть больше семидесяти. Но все это, в основном, мелкая сошка. Вон, с неправильным Умаровым какой конфуз недавно вышел… До сих пор местным властям неудобно. Раструбили было, что сам Доку, ичкерийский президент, пришел к Кадырову каяться, а по поверку оказалось – никому не известный и, что греха таить, никому особенно не нужный Ахмет.
Так или иначе, неизбежно встает второй вопрос – и для воюющих, безусловно, самый важный. Насколько Рамзан Кадыров способен обеспечить безопасность тем, кто переходит на его сторону? Здесь все далеко не просто. Вот относительно недавняя история, которая вряд ли может послужить источником вдохновения для тех, кто сегодня раздумывает, не спуститься ли с гор.
*****
Совсем незадолго до смерти Басаева в селе Чири-Юрт Шалинского района Чечни был похищен Саид-Эмин Хамаев, бывший боевик и… бывший «кадыровец».
Дело было 28 июня этого года. По словам очевидцев, около семи вечера Саид-Эмин возвращался домой с расположенного на окраине села цементного завода, куда он незадолго до того устроился работать. Вооруженные похитители в камуфляжной форме подъехали на трех машинах, затолкали Хамаева в «Газель» и увезли в направлении Грозного.
На следующий день в Чири-Юрт приезжали сотрудники Шалинского отдела ОРБ-2 (оперативно-розыскное бюро, бывший РУБОП, он же – «шестой отдел»), уверяли, что Саид-Эмин жив и требовали его паспорт, ссылаясь на то, что против него заведено уголовное дело. Но уже 30 числа Хамаевым позвонил зампрокурора Ленинской прокуратуры Грозного и сообщил, что Саид-Эмин якобы умер от сердечного приступа, и его тело находится в морге в Моздоке. При содействии главы администрации села, Муссы Арсанукаева, родственники смогли забрать тело и захоронить на родовом кладбище. Справку с указанием причины смерти им не выдали. На теле Саид-Эмина родственники обнаружили множественные гематомы, также была сломана кисть правой руки. Было понятно – парня забили до смерти. Перестарались…
Родственники Хамаева не готовы добиваться официального расследования обстоятельств его смерти, т.к. «это все бесполезно». Но младший брат погибшего Саид-Эмина, Ислам, служит в новом батальоне внутренних войск «Север». Он перевелся туда из так называемого АТЦ (антитеррористического центра) Курчалоевского района, когда АТЦ расформировывались, а батальоны «Север» и «Юг» были созданы специально для окончательной легитимации «кадыровцев» внутри системы МВД. Так вот, Ислам заручился поддержкой своего руководства и обратился к Рамзану Кадырову, чтобы тот «разобрался» и наказал виновных. Кто виновен, Исламу со товарищи прекрасно известно. Это сотрудники ОРБ-2, которые – и это знает каждый – Рамзану не подчиняются, а, как здесь говорят, «ходят под ФСБшниками».
Но причем же здесь амнистия с «личными гарантиями»? И какой же Саид-Эмин «кадыровец», если он тихо-мирно работал на цементном заводе?
Дело вот в чем. В ходе второй чеченской кампании Саид-Эмин сначала воевал на стороне сепаратистов, а потом, «амнистировавшись» в 2003 году, пошел вместе с братом в курчалоевский АТЦ. Саид-Эмин служил в этой структуре более двух лет, но, в отличие от Ислама, не смог перевестись в батальон «Север», потому что при попытке оформления перевода оказалось, что, несмотря на так называемую амнистию, «на нем что-то висит». Тут-то Саид-Эмин заручился обещанием своего бывшего командира, что проблема вскорости будет решена, и пока суд да дело устроился работать на завод в родном селе. Буквально через несколько недель после этого его похитили.
Ислам знает, что брата убили непосредственно в помещении ОРБ-2: «Прямо в камере убили. Мы даже знаем, в какой камере. Сами следствие ведем. Я ведь в структурах работаю. Раньше в АТЦ, теперь в «Севере». И у нас через несколько недель после брата одного парня своего похитили. И мы своими силами его из ОРБ вытаскивали. Тогда и нашли все зацепки про брата, и что с ним случилось… В общем, из этой камеры в Ленинскую прокуратуру передали тело. Там стали говорить про сердечный приступ. И отправили тело в Моздок. А когда наш двоюродный брат оттуда тело забирал, он бумагу с указанием причины смерти потребовал. Но ему сказали: «Тебе труп нужен или бумаги?». В общем, труп из морга забрали вообще безо всяких бумаг… Когда я на тело посмотрел – там места живого не было. Избивали они его. Думали, может, знает что-то, потому что боевиком был… Брат меня на два с половиной года старше, и мы всегда везде вместе были. После амнистии оба в АТЦ пошли. А потом я в «Север» прошел, а он нет – с документами у него проблемы были… Тут была 2-3 года назад амнистия, и люди под нее шли в АТЦ и работали. А некоторые при этом в розыске оставались. Они не знали. Им же обещали, что все снимут, дела почистят… А не сняли, хотя обещали. Ну, не со всех. И не все. Над Саид-Эмином тогда как бы суд был, и ему вроде дали два года условно. Ну, он так говорил. И что-то объяснял, что одну статью про участие в НВФ трудно снять, но все нормально будет. А когда в «Север» надо было оформляться, оказалось, с личным делом проблемы… Он ждать стал. И тут его забрали. Теперь по этим старым делам многих наших стали трясти. Того парня, нашего сотрудника, о котором я говорил, мы из ОБР выбили, успели, и теперь его Рамзан быстро в какую-то силовую структуру устроил. Ведь так ходить он уже не сможет – снова заберут, и конец…»
*****
Саид-Эмину повезло меньше, чем тому парню, которого «свои» у ОРБшников вовремя отбили. Таких историй, как с Саид-Эмином, конечно, немного. Но вот скольких из них, бывших боевиков, которых сегодня «трясут» за старое, Рамзан пристроит к оружию? И сколько при нынешнем реформировании местных силовых структур выпали из обоймы? Выпали потому, что, как Саид-Эмин, «не прошли» обязательную проверку в ФСБ? Или просто потому, что батальоны «Север» и «Юг» не резиновые и в принципе не могут вместить в себя всех «кадыровцев»? А ведь ходить без оружия невозможно: как было сказано выше, «заберут – и конец»…
Рамзан Кадыров не сдает «своих» людей. Несомненно, он бы рад всем обеспечить полноценные гарантии. Ведь от этого зависит его собственный авторитет, его власть. Однако получается не всегда. И здесь можно долго рассуждать, что, противопоставляя друг другу разные силовые структуры, федеральный центр пытается ослабить слишком зарвавшегося хозяина республики… Но сегодня речь не о том, зачем Москве такая игра. Речь о надежности «личных гарантий», о том, насколько им могут доверять воюющие.
Те, кто в свое время поверил в «кадыровскую амнистию» и пошел «кровью смывать кровь», сегодня оказываются уязвимы. Почему же тогда другие должны довериться подобным гарантиям? И зачем сознательно выводить ситуацию из правового поля, предлагая вместо нормальной амнистии некие «личные гарантии»? Зачем, вместо того чтобы дать возможность действительно сложить оружие и начать нормальную жизнь, воюющим де-факто навязывают службу в силовых структурах – причём ставят в такую ситуацию, что вне силовых структур они просто не смогут выжить?
Если власти действительно хотят окончания войны, которая в партизанской фазе может тянуться долгие годы, им необходимо объявить реальную широкую амнистию для всех участников вооруженных формирований, противостоящих федеральным и профедеральным силам в Чечне. Безусловно, похищения людей и торговля людьми, удержание заложников и тяжкие преступления против мирных жителей под амнистию попадать не могут. Но не распространять амнистию на покушавшихся на жизнь представителей власти – это, повторюсь, абсурд. Более того, если федеральный центр действительно заинтересован в нормализации ситуации, необходим специальный представитель президента России или федерального парламента для наблюдения за ходом амнистии и обеспечения безопасности амнистированных.
*****
Чтобы хотя бы подступиться к долгосрочному урегулированию ситуации в республике, кроме проведения амнистии для воюющих необходимо остановить преследования членов семей боевиков. А сегодня такие преследования касаются не только родственников действующих членов вооруженных формирований, но даже и родственников погибших боевиков.
Так, буквально на прошлой неделе, 17 августа, в Грозном неизвестными сотрудниками силовых структур была похищена двадцатишестилетняя корреспондент газеты «Чеченское общество» Элина Эрсеноева – похищена из-за того, что ее погибший более месяца назад муж был членом НВФ. Замужество Элины длилось меньше года. Когда к ней сзади подошли вооруженные мужчины в камуфляже, было около девяти утра. Элина только-только вышла из такси в самом центре города. Она собиралась на работу…
За несколько дней до похищения Элина обратилась за помощью в правозащитные организации. Она писала: «Начиная с марта… я и члены моей семьи (мать и два брата) подвергаемся преследованию. Главным образом это происходит со стороны так называемых "кадыровцев". … "Силовые структуры" угрожают мне и членам моей семьи физической расправой за то, что мой муж был боевиком. За это время (а ведь это меньше года) мою мать несколько раз забирали и подвергали сильным избиениям, угрозам, вымогательствам. Мама – пожилая женщина со слабым здоровьем, у нее больное сердце, перенесшее инфаркт миокарда. От постоянных переживаний у нее не может нормализоваться артериальное давление, теперь оно постоянно повышено. Помимо того, что ее били, каждый удобный для них раз у нее забирали деньги, драгоценности. Сегодня мама боится выходить на улицу… Я живу то у одних, то у других родственников или знакомых. Но долго так продолжаться тоже не может. Живя у тех или иных людей, я подвергаю опасности и их жизни, так как "кадыровцы" жестоко расправляются даже с теми, кто просто приютил у себя в доме таких, как я. Мне приходится жить в постоянном страхе за свою жизнь и за жизнь своих родных… Мы надеялись на амнистию, которую обещает власть, но все тщетно…».
Сегодня есть только один действенный способ защитить таких, как Элина, – помочь выехать из страны. Но этого за один день не сделаешь. Элина сейчас исчезла. О ее судьбе ничего не известно. Наверное, самое абсурдное, самое страшное – она надеялась «на амнистию». Амнистию для себя, своей матери, своих братьев – для тех, кто никогда не воевал.
Нет выхода. Не убежать. «Маленькая железная дверь» на этой стене, выходит, всего лишь нарисована…
*****
Похоже, сегодня в Чечне слово «амнистия» означает безопасность – всё то, чего нет.
Элину похитили «кадыровцы». Возможно, среди похитителей есть и бывшие боевики, те, кто когда-то воевал на одной стороне с ее убитым мужем.
А семидесятилетний Амуд Хамаев, отец Саид-Эмина, недавнего «кадыровца», жестоко убитого сотрудниками конкурирующей силовой структуры из-за того, что в свое время был боевиком, не понимает и не сможет понять, за что наказали его сына, его семью: «Я сюда только в 91 году жить переехал и уже двух сыновей потерял, один во время войны на мине подорвался, погиб, другого сейчас убили. За остальных страшно… Когда это кончится? Гитлер, вот, только четыре года воевал, а нас уже 13 лет уничтожают. Когда-то должен быть мир на этой земле? Мы раньше все жили в одной семье, в Советском Союзе, и что ж, это «чечен» виноват, что был развал? Ельцин тогда сам говорил – берите самостоятельности, сколько хотите! В чем же тогда люди виноваты?.. Я сколько помню себя – над чеченцами геноцид. В ссылку меня еще маленьким сослали. И этот геноцид все идет. И будет идти, наверное, до последнего чеченца. А теперь уже одних чеченцев на других натравили. Все мало».
Смерть «террориста номер один» не является достаточным условием для окончания войны. А «чеченизация» конфликта еще больше запутывает ситуацию, загоняет в тупик. Патрушев в своем торжественном заявлении призвал боевиков «перейти на сторону народа», но только где она, эта «сторона»? С «кадыровцами», с «ОРБшниками», другими менее известными силовыми структурами – узаконенными, как «ямадаевцы», или отчасти узаконенными, как «байсаровцы», – конфликтующими между собой, или с забитыми, бесправными людьми, страдающими от тех, кого раньше было принято называть «полевыми командирами»?
Во всем этом хаосе очевидно одно. Если действительно хочется, чтобы войны закончилась, закончилась по-настоящему, гражданским лицам необходимо обеспечить безопасность, защитить их от преследований, а воюющим – создать правовую возможность сложить оружие, и даже – не вернуться в мирную жизнь, а строить эту жизнь, которой сегодня, к сожалению, нет.
21 августа 2006 г.
