Актер Алексей Девотченко, выступивший на днях с обращением «к мастерам культуры», произвел немалый шум в российском интернете. Такой же приблизительно как ролик Юрия Шевчука. Шевчук высказывает свою гражданскую позицию не в первый раз, поэтому о нем подробно говорить не будем. Поговорим о "манифесте Девотченко". Количество прочтений текста, насколько можно оценить, идет на десятки тысяч. Такая реакция (массовая и эмоциональная) просто вынуждает реагировать тех, кто первоначально отнесся к выступлению с изрядным скепсисом. Меня, например.
Скепсис отражу в первую очередь. Рецепты, предложенные актером, нереализуемы, даже постановка проблемы ложна. Например, рецепты общения деятелей культуры с медиа (НЕ принимать участия в передачах лживых и тенденциозных телеканалов-1, РТР, НТВ,ТВЦ; НЕ давать интервью путинско-медведевским печатным СМИ) откровенно беспомощны. А каким давать и в каких участвовать? Помимо перечисленных телеканалов из общественно-политических имеются у нас в стране еще Рен-ТВ и «Пятый канал», принадлежащие «группе Ковальчука», которого печатные СМИ величают «другом Путина». Канал «Культура» и «Россия-2» входят в госхолдинг ВГТРК. Либеральная радиостанция «Эхо Москвы» принадлежит «Газпром-медиа», Издательский дом «Коммерсант» - некогда близкому «Газпрому» бизнесмену Усманову — патриоту и чебурашколюбу. Можно долго продолжать, коротко: если последовательно следовать заветам Девотченко — площадкой для общения с поклонниками для творческого человека станут журнал «Нью Таймс», газета «Ведомости» и журнал «Форбс» (там иностранный капитал) да «Новая газета» бизнесмена Лебедева (хотя нет, они брали интервью у Медведева). То есть о своей гражданской позиции или «творческих планах» художник сможет рассказать на кухне друзьям или написать в ЖЖ, если, конечно, не брезгует сервисом олигарха Мамута.
Бизнес у Девотченко превращается в пособника режима по определению — наряду с корпоративными праздниками МВД, ФСБ и «Газпрома» (пусть, там контрольный пакет у государства) он призывает к бойкоту таковых у «ЛУКойла» «и т.п.». Между тем, «ЛУКойл» - компания частная. Факт существования крупного капитала становится поводом для обвинения в пособничестве режиму? Все это говорю не из желания поймать на противоречиях или «разгромить» Девотченко, но лишь для фиксации следующего: перед нами манифест эскапизма.
Ехидство в отношении манифеста (сам автор не просит считать его таковым, но по факту текст таковым является) не вполне уместно, при его разборе выясняется много очень неприятных вещей. Если не принимать текст, как «еще один пост в маленькой интернет-тусовке», каковую возможность отнимает число обращений к нему, то получаем позицию статистически значимой (авторская гипотеза) части общества. Важно и то. что это обращение человека из культурного цеха, где принято считать себя совестью нации.
Каковой надлежит по определению с властями взаимодействовать на предмет предотвращения их, властей, окончательной и бесповоротной дегуманизации. Здесь, по существу, претензия Девотчено к «режиму» понятна — подходы к преобразованию реальности правительственных и частных эффективных менеджеров не предполагают гуманитарной составляющей. По крайней мере, особенно гуманных товарищей во властной и бизнес-элите обнаружить непросто. Тем более невозможно согласиться с тем, что «мастера культуры» должны прекратить всякие формы сотрудничества с властью в широком понимании (в понимании Девотченко). Простой пример: актриса Чулпан Хаматова, как многим известно, занимается делами Фонда «Подари жизнь». Фонд устраивает концерт на телеканале «Россия», собирает деньги — полагаем, ибо доноры анонимны — в том числе и крупных бизнесменов и чиновников. По логике политического эскаписта, сотрудничество с фондом по формальным причинам нежелательно.
Далее. В выступлении Алексея Девотченко вновь возникает оппозиция «с Евтушенко против колхозов или с Бродским за». Мир упрощается — полусознательно — до оперирования схемами и лозунгами. Эскапизм плюс стереотипизация плюс феномен проекции — и мы получаем общество конспирологов (к слову, по мнению некоторых исследователей, происхождение конспиративистского менталитета корнями уходит в дуалистические религии древнего Ирана). Механизм проекции работает по вышепомянутому «колхозному» принципу. Мы открыты — власти скрывают, мы за демократию — власти за диктатуру «и т.п.». В таком мире заговор власти представляется доказанным по умолчанию. «Власть» (в широком смысле слова — от майора Евсюкова и вице-президента «ЛУКойла» Баркова до президента Медведева) является антагонистом «общества», не заслуживает ни доверия, не имеет права на понимание. Такое недоверие наблюдалось, например, когда руководство компании «Русгидро» заявляло, что никаких стуков на Саяно-Шушенской ГЭС нет, а были бы, так их бы все равно не услышали, а руководству не верили. Не верили, не пытаясь разобраться, слепо, не только вера слепа.
Один из исследователей, сравнивая логику конспирологов с логикой параноиков, описывает ее следующим образом: «он всегда на баррикадах цивилизации. Он постоянно живет на поворотном пункте: время организовать сопротивление заговору - сейчас или никогда. Времени становится все меньше. Подобно предсказателям конца света, он выражает беспокойство тех, кто живет последние дни, а иногда и назначает дату апокалипсиса" Писатель-параноик не смотрит на конфликт как на "нечто, что можно урегулировать". Ставки слишком высоки, чтобы допустить компромисс. В конфликт вступили "абсолютное добро" и "абсолютное зло". "Только полная победа"» (Hofstadter R. The Paranoid Style in American Politics and other Essays. New York , 1965, цитирую по Энтин Дж. Теории заговоров и конспиративистский менталитет). Далек от того, чтобы приписывать чисто конспирологические (тем более параноидальные) построения Алексею Девотченко, но его логика отличается от логики конспирологов лишь недостаточной герметичностью и, как кажется, способностью слышать аргументы.
Наконец, последнее. Вызывая на себя властный гнев, люди, которым власть не нравится (хотя кому она может сильно нравиться: коррумпированная, алчная, лишенная ценностей, «ненормальная»?), ожидают репрессивных действий, в стремлении разбудить «спящий народ», «общество». Народническая жертвенность — не так уж и плохо. Но публикуя воззвание «никакой поддержки Временному правительству» надо вспоминать не о том, чем кончило Временное правительство, а о том, что случилось потом. Тревожно то, что люди творческие часто чувствуют то, чего многим, скажем, политическим обозревателям еще не удалось почувствовать, но оно уже есть. По ощущению: оценивая инцидент с «лукойловским мерседесом», широкая публика не делала различия между бизнесменом и чиновником (как не делает его Девотченко) и встала на сторону погибших женщин. Все встали, вне зависимости от «политических» убеждений. А замеры общественного мнения фиксируют редкое единодушие в интерпретации деятельности милиции — ее не любят и ей не доверяют. Ей отказывают как раз в человечности, как и «ЛУКойлу». "С другой стороны, сколько сволочи, кормящейся около власти, в погонах, с мигалками в башке, грабят нас, сбивают нас на дорогах, расстреливают в магазинах и никто за это по большому счету не поплатился", - так это видит Юрий Шевчук. Если актеры и певцы именно это чувствуют, а к ним уже начинают прислушиваться — очень тревожно (ролик с высказыванием Шевчука посмотрело более сотни тысяч посетителей Интернета).
Прислушиваются к конкретным манифестам пока в основном те, кто по нелепой традиции называется в России либералами и демократами (на самом деле, они в основном левые революционеры, часто анархистского склада). Если тревога Девотченко не просто «пост в ЖЖ», то могут прислушаться и другие люди. Романтики есть у революции, но у нее рано или поздно появляются и профессиональные менеджеры. Из их числа легко вырастают самые эффективные менеджеры современности.
