Решение Министерства природных ресурсов о передаче лицензии на эксплуатацию одного из нефтяных месторождений, ранее принадлежавшей компании «ЮКОС», другой нефтяной компании – «Сургутнефтегаз», показало путь передела на нефтяном рынке даже более перспективный, чем методы Генпрокуратуры.
Напомним, что арест сначала совладельца компании «ЮКОС», а потом и его акций вызвал биржевую панику, отдаленно напоминающую преддефолтную ситуацию 1997-1998 годов. Которая, правда, длилась не очень долго. Рынок быстро восстановился и снова пошел в рост. Такая, на первый взгляд, не совсем привычная реакция биржевиков объясняется двумя причинами. Во-первых, брокеры покупают и продают акции за счет краткосрочных банковских кредитов. И имеющийся у брокера портфель акций является обеспечением по этим кредитам. Если курс акций в портфеле брокера растет, то растет и сумма предоставляемых банком кредитов. Ну а если курсы акций падают, то портфель акций обесценивается, и банк требует или возврата части кредитов, или внесения дополнительного обеспечения. Поскольку ни то, ни другое маломощным брокерским конторам не под силу, они стараются не допустить длительного понижения курсов акций и, следовательно, возврата кредитов банкам. Вторая причина вытекает из первой. Если падение курсов акций ограничивается страхом разорения брокеров, то рост курсов акций просто необходим для фиксации прибыли от их перепродажи. Если брокер в разгар паники успел скинуть свой портфель, а потом снова его купил, но по пониженной цене, то в ближайшее время его надо будет снова продать, но уже по повышенной, чтобы получить прибыль. А для этого нужен хороший рост курсов акций. Что, видимо, и не замедлит себя ждать.
При этом очевидно, что пакеты акций, которые
Поэтому арест акций ЮКОСа на биржевую ситуацию влияния не оказал, зато он может оказать большое влияние на судьбу самой компании. Дело в том, что подобный арест есть форма обеспечения судебного иска. Судя по выдержке из справки по уголовному делу, заведенному на Михаила Ходорковского, претензии государства выражаются в сумме 407 млн. руб. по статье о незаконном возврате переплаченных налогов, и в сумме 5 млрд. 447 млн. руб. по статье об уклонении от уплаты налогов. Кроме того, судя по Налоговому Кодексу, «неуплата или неполная уплата сумм налога, в результате занижения налоговой базы, иного неправильного исчисления налога, или других неправомерных действий (бездействия), совершенные умышленно, влекут взыскание штрафа в размере 40% от неуплаченных сумм налога». Таким образом, 6 млрд. неуплаты налогов и 2 млрд. руб. штрафов вместе дают 8 млрд. руб. исковых требований государства к ответчику.
Суммы эти крупные – отсюда формальное оправдание ареста собственности подсудимого. Правда, здесь есть правовая коллизия. Арест накладывается на акции, а не на имущество компании, так как невозможно разделить имущество на доли, принадлежащие подследственным, и принадлежащие остальным акционерам. Поэтому есть риск, что пока будет идти судебный процесс, все это имущество испарится, и покрывать потери потерпевшей стороны будет не из чего. Дело в том, что арест (блокировка) акций на текущую хозяйственную деятельность компании не влияет. Ей занимается генеральный директор и его администрация, которые и имеют право подписи всех хозяйственных документов. В отличие от акционеров, которые таким правом не обладают (если, конечно, сами не выполняют административных функций) и свою власть осуществляют только путем голосования на собрании акционеров, происходящем, как правило, раз в год или в полгода. Поэтому пока пакет акций находится под арестом, голосовать на собрании акционеров им нельзя, но к проведению текущей хозяйственной деятельности это никакого отношения не имеет. И по этим акциям, например, совершенно спокойно могут быть начислены и выплачены дивиденды. И потом при желании переведены куда-нибудь за границу, подальше от следственных органов.
Если же в ходе судебного процесса вина подследственного будет доказана, и встанет вопрос о возмещении ущерба, то, по идее, компания должна уплатить исковую сумму со своих счетов. В случае же невозможности этого сделать, например, потому, что на этих счетах никаких денежных средств не окажется, начнется длительный процесс возврата средств. Но поскольку все крупные сделки (а вывод активов – это именно крупные сделки) должны одобряться большинством собрания акционеров, а этого большинства из-за ареста акций уже нет, то и большая часть активов никуда не денется.
Но вариант уплаты налогов и штрафов возникнет, если речь не будет идти о конфискации имущества. В последнем же случае, произойдет изъятие арестованного пакета акций в собственность государства. Потом этот пакет или имущество компании могут быть выставлены на аукцион для того, что бы за счет вырученных средство компенсировать истцу понесенные убытки.
Но можно пойти третьим путем, который уже стал претворяться в жизнь: Министерство природных ресурсов просто не стало продлевать лицензию на эксплуатацию одного из нефтяных месторождений, которое эксплуатировала компания «ЮКОС» и передало лицензию другой нефтяной компании – «Сургутнефтегазу». Допускаем, что процесс отъема лицензий у ЮКОСа дальше будет только расширяться, так как месторождений у него много, а нарушений условий лицензий при желании можно найти еще больше. Так что, если удастся доказать нарушения и ЮКОСу присудят «только» уплату «скрытых» налогов и штрафов, а с акций и совладельцев компании снимут арест, то от прежнего ЮКОСа может уже ничего не остаться. Основное его богатство – это все-таки лицензии на еще не начавшие эксплуатироваться месторождения, которых – при соответствующем государственном решении – он может полностью лишиться.
