На днях СМИ сообщили о смерти бывшего губернатора Чувашии Михаила Игнатьева. Об ушедших в России плохо судить не принято, и нет сомнений, что его экстравагантные действия на посту главы республики скоро канут в лету. Однако за этой печальной историей тянется еще один информационный шлейф, бросающий тень на и без того запутанные российские властные коридоры.
30 июня, накануне референдума о поправках в Конституцию, Верховный суд должен был рассматривать иск Игнатьева к президенту страны. Понятно, что за отсутствием истца слушания отменяются, однако сам факт инициации процесса говорит о развитии чрезвычайно тонкой политической интриги, которая, как можно предположить, могла быть закручена как руководителем ВС РФ Вячеславом Лебедевым, так и неким кругом представителей политических сил, находящихся в непосредственной близости от Старой площади.
Президент снял губернатора с должности 29 января, подписав указ с убийственной для чиновника формулировкой «в связи с утратой доверия». Произошло это после того, как Михаил Игнатьев заставил комвзвода МЧС подпрыгивать за ключами от новой пожарной машины — якобы в порядке «шутки». О том, что Игнатьев решил через суд оспорить свою скандальную отставку, случившуюся в январе, стало известно 26 мая.
Представители юридического сообщества дружно назвали иск Игнатьева «политическим». Вице-президент Федерального Союза адвокатов России, экс-сенатор Евгений Тарло прокомментировал историю так: «Такой иск — это не юридический, а политический шаг. Такой практики в России никогда не было, судебная система к этому абсолютно не готова. Я думаю, что это некий политический вызов, попытка заняться политической деятельностью на фоне этой отставки».
А в головах чувашских политологов, журналистов да и большинства обывателей иск Игнатьева вызвал только, как говорят психологи, когнитивный диссонанс. В республике даже посчитали сообщения московских СМИ фейком — настолько это не вязалось с его характером. «Ну где Игнатьев, и где политические интриги»? — так вам скажет любой житель Чебоксар. Для местных он был эдаким «приблатненным» рубахой-парнем, конечно, но «своим»: яблоки в корзинке, «спортивки» «адидас», Тойота Камри (писали, что таких тойот в гараже его администрации было аж 19), сауна в Доме правительства республики…
Кроме того, на момент подачи иска экс-губернатор, как выяснилось, уже находился в больнице с коронавирусом. То есть, суд, принимая иск, должен был, как минимум, удостовериться в его дееспособности, поскольку по ст. 135 ГПК РФ исковое заявление, поданное недееспособным лицом, подлежит возврату. Кто знает, может, Игнатьев подписал этот невероятный иск с температурой под 40, в горячечном бреду?
И еще один более чем странный момент. В соответствии со статьей 392 Трудового Кодекса РФ иск о признании увольнения незаконным должен быть подан в суд в течение одного месяца с того дня, когда уволенному работнику сообщили об этом либо вручили копию приказа. Указ президента был подписан, напомним, 29 января. А иск подан во второй половине мая — почти через четыре месяца!
То есть, оснований для отказа было предостаточно. Тем не менее, Верховный суд сверхоперативно реагирует на заявление Игнатьева, выпуская определение: «Привлечь к участию в деле в качестве административного ответчика президента Российской Федерации. Направить административному ответчику копии данного административного искового заявления и приложенных документов».
Вы можете поверить, что опальный экс-губернатор добился такого «торжества правосудия» в одиночку?
Дальше — больше. Слушания по иску назначаются на 30 июня — день, предшествующий всероссийскому референдуму. И тут самое время вспомнить о том, какие изменения в структуре российской власти влекут за собой поправки к Конституции.
С момента возрождения независимого российского государства в 1991 году — а на тот момент Вячеслав Лебедев уже занимал должность верховного судьи! — «третья власть» в России была подчеркнуто независимой. Все назначения, выборы судей, формирования высших руководящих и надзорных органов происходили исключительно в её собственном «котле», и даже президенту не было дозволено вмешиваться в эту систему. «Судьи несменяемы», — гласит короткая, как выстрел, ст. 121 пока что действующей Конституции.
И вот сюрприз: одной из ключевых поправок лично глава государства озвучил возможность Совета Федерации по представлению президента отрешать от должности судей Конституционного и Верховного судов! Юристы практически единодушно расценили это как конец абсолютистской власти руководителей судейского корпуса.
Понятно, что «патриарху» Лебедеву, на фоне многолетних уже слухов о его скором уходе на пенсию, такое развитие событий, мягко говоря, понравиться не могло. Кроме того, с ним, пусть даже из дипломатических соображений, не захотели посоветоваться: не включили в комиссию, которая рассматривала предложения граждан по поправкам в Конституцию, не дав тем самым сохранить лицо.
И если предотвратить неизбежное решение было практически нереально, то почему, казалось бы, демонстративно не «хлопнуть дверью» за несколько часов до исторического референдума?
С какой целью для показательного выступления мог быть выбран (или, не исключено, что организован) именно иск Игнатьева? Почему, например, не дать ход многочисленным искам против поправок как таковых? Ну, во-первых, это было бы слишком прямолинейно, топорно для политиков такого уровня. И потому большую часть подобных исков ВС без разговоров отклонил, хотя формальных поводов для их непринятия было, заметим, меньше, чем у иска Игнатьева. Впрочем, отклонил не все, и это тоже интересно. В частности, 10 и 18 июня ВС отказался принять административные иски к президенту РФ от физлиц Геннадия Рудяка и Виктора Мещеринова. Однако иск от группы граждан, в числе которых депутат Мосгордумы Евгений Ступин, суд принял. Всё-таки умения лавировать и сохранять «хорошую мину» в любой ситуации у председателя ВС, судя по всему, не отнять.
Что же касается иска Игнатьева, то его рассмотрение в плане показательного демарша со стороны главы ВС смотрится идеальным вариантом. Экс-губернатор — персонаж резонансный, порицаемый общественностью, но при всём при этом пользующийся равными со всеми правами на осуществление правосудия. Как говорил Глеб Жеглов по поводу распутного священника: «Вы что ж думаете, товарищ Тараскин? Если он не слесарь, а культовый служитель, то ему в нашей стране правозащита не гарантирована?». Вячеславу Лебедеву предоставлялась отличная возможность выступить перед всеми россиянами в харизматичном образе Жеглова!
Но вот беда: Михаил Игнатьев умер, так и не позволив выпустить намечавшийся информационный фейерверк...
