Встреча президента России В.В. Путина с представителями Российского союза промышленников и предпринимателей, вероятно, задумывалась как своего рода инструмент расстановки целей для последующего удара: президент обозначает цели, а промышленники бьют по ним без промаха. Однако в ходе обсуждения выяснилось, что сами-то цели во многом ложные, а куда бить – снова, таким образом, непонятно.
Президент без обиняков заявил, что разговор пойдет об углубленной переработке сырьевых ресурсов и о развитии производств с высокой добавленной стоимостью. В первую очередь – о нефтегазохимии и металлургии, горнорудном комплексе, деревообработке, а также об электроэнергетике. По мнению главы государства, сырьевая направленность промышленности усиливает зависимость страны от внешних рынков, от колебаний мировых цен. Россия уже не раз убеждалась в том, сколь деструктивным, а подчас и разрушительным фактором может быть такая зависимость для национальной экономики. Поэтому, подытожил президент в своем вступительном слове, прежде всего необходимо создать развитую систему переработки сырья, а для этого – существенно увеличить долю обрабатывающих производств с высокой степенью добавленной стоимости.
Таким образом, цели были поставлены четко: большую (если не всю) часть добываемого сырья перерабатывать внутри России, чтобы, во-первых, меньше зависеть от колебаний мировых цен, а во-вторых – чтобы большая часть добавленной стоимости оставалась в России, а не экспортировалась вместе сырьем за границу.
Цели эти, безусловно, абстрактно верные, однако достижимость их оказывается под вопросом. Во всяком случае, именно такое впечатление сложилось после внимательного изучения высказываний членов РСПП на этой встрече. В качестве наиболее ярких примеров можно взять выступления президента нефтяной компании «ЛУКОЙЛ» Вагита Алекперова, президента группы «Евраз» Александра Абрамова и председателя совета директоров ОАО «Угольная компания «Кузбассразрезуголь» Андрея Бокарева.
Говоря о том, к каким мерам следует прибегнуть, чтобы увеличить внутреннюю переработку сырья (в первую очередь нефти, железной руды и угля), представители этих компаний в один голос утверждали, что было бы неплохо расширить размер государственных инвестиций или оказать какую-нибудь поддержку инвестициям частным. Без этого, по их мнению, проблему с переработкой сырья внутри страны не решить. Однако из их же выступлений следовало, что никакой такой проблемы с мощностями по переработке сырья у них на самом деле нет, а есть затруднения другого рода.
Чтобы не быть голословными, приведем соответствующие цитаты из стенограммы выступлений. Глава ЛУКОЙЛа Вагит Алекперов: «Я хотел бы привести несколько цифр. Российская Федерация в 1990 году переработала 320 млн тонн нефти, в прошлом году – 220 миллионов. Из экспорта 100% мы сырой нефти везем 50% на экспорт, из переработанных нефтепродуктов мы так же 50% везем на экспорт. То есть потребление наше, на территории Российской Федерации, составляет 25–27% от произведенной нами продукции. В основном экспортируется сырая нефть и так называемые полуфабрикаты – тяжелые мазуты, дизельное топливо, которое также идет на последующую переработку». Руководитель группы «Евраз» Александр Абрамов: «Существующие в Российской Федерации сталелитейные мощности позволили произвести 71 млн тонн стали в 2006 году, из которых 33,6 млн тонн было потреблено на внутреннем рынке России. Безусловно, надо признать, что по объемным своим характеристикам российская металлургия в состоянии удовлетворять достаточно быстро растущий внутренний спрос еще очень продолжительное время. Надо признать, что и в области поставок качественного металла ситуация в целом выглядит благополучно, и тому подтверждение – импортная статистика». И, наконец, председатель совета директоров ОАО «Угольная компания «Кузбассразрезуголь» Андрей Бокарев заявил: «Вследствие ограниченности источников газа мы считаем, что базовым источником сырья для энергетики в этой схеме следует определить уголь. И, по нашим расчетам, угольная отрасль в настоящее время без существенных капвложений может гарантировать прирост добычи до 25–30 млн тонн угля в год».
Начнем с последнего высказывания, поскольку оно немного выбивается из ряда. Суть его заключается в следующем: никаких инвестиций для развития переработки сырья ни государству, ни частным компаниям делать не нужно. Заявление о том, что угольная отрасль России без существенных инвестиций может гарантировать прирост добычи в 25-30 млн тонн, только на первый взгляд кажется смелым. На самом деле Андрей Бокарев знает что говорит, так как увеличить добычу угля на 10% (в 2006 году было добыто 309 млн т) в самом деле ничего не стоит – еще в 1990 году добыча угля в России составляла 386 млн тонн, и, надо думать, производственные возможности отрасли с тех пор не уменьшились. Вот только добыча угля постоянно падала, пока в 2000 году не дошла до 209 млн тонн, но это произошло из-за нехватки спроса. Стоило спросу вырасти, например, из-за холодов зимы 2005-2006 гг., как отрасль легко выдала на-гора дополнительные миллионы тонн горючего материала. И сможет выдать больше, если государство обеспечит ее дополнительными рынками сбыта, в частности, переведя часть электростанций с природного газа на уголь. Угольщикам от государства не требуется даже никаких инвестиций, им нужно только, чтобы государство расчистило рынок для сбыта дополнительного количества своей продукции.
Теперь от угольщиков перейдем к металлургам. У них, оказывается, тоже нет проблем с переработкой исходного сырья, и все трудности развития отрасли состоят в том, что российские металлоизделия встречают жесткую конкуренцию при реализации в других странах. А вот реализовывать всю продукцию в России, где вроде бы внешней конкуренции нет, сложновато, так как внутренний спрос очень слабый: из 71 млн тонн стали только 34 млн тонн (48%) было продано внутри страны. А остальные 52% – за границей.
И теперь самый сложный вопрос – с переработкой нефти. Вагит Алекперов в своем выступлении справедливо заметил, что в 1990 году в России перерабатывалось 320 млн тонн нефти, а сейчас только 220 млн тонн, и это притом, что добыча сырой нефти почти вышла на уровень тех лет, достигнув 485 млн тонн. Почему же так упала переработка и нельзя ли ее как-нибудь нарастить? Вот здесь мы попадаем на скользкую дорожку, потому что, в отличие от угледобычи, где производственные возможности сохранились, про нефтепереработку такого сказать нельзя. Так получилось, что спрос на оставшиеся 100 млн тонн нефтепродуктов предъявляли неплатежеспособные покупатели: армия, военно-морской флот и сельское хозяйство. После реформ 1992 года их ресурсные возможности сильно сократились, поэтому значительно снизился и их спрос на нефтепродукты.
В том же направлении шел общий уровень деловой активности, так как уменьшение количества строящихся объектов снизило потребность в тяжелых грузовиках, а уменьшение промышленного производства и потребительского спроса сократило потребность в легком коммерческом автотранспорте, авиаперевозках, морских и внутренних речных перевозках, а также в кораблях рыболовецкого флота. А это – основные потребители топлива, и снижение спроса на него вынудило нефтяные компании постепенно выводить из строя производственные мощности по переработке нефти в нефтепродукты.
Даже рост парка легковых автомобилей не смог спасти ситуацию. Все-таки для легковушек нужен бензин, и желательно с высоким октановым числом, а армия, флот, сельское хозяйство и транспорт потребляют в основном дизельное топливо. Поэтому старые мощности по переработке сырой нефти пришлось снести, а новых мощностей покуда не построили.
Не случилось этого, в частности, потому, что для переработки дополнительного количества добываемой нефти нет никакой необходимости что-то строить на российской территории. Гораздо проще купить уже существующие перерабатывающие и сбытовые мощности где-нибудь в Европе и поставлять на них российскую нефть для переработки. При реализации этой сделки покупатель, кроме производственных и сбытовых мощностей, заодно получает рынок сбыта, более современные технологии переработки и, наконец, квалифицированные кадры, о нехватке которых тоже говорилось на встрече с президентом. Зачем напрягаться и строить что-то в России, когда за те же деньги можно купить уже готовый объект с налаженным производством, сбытом, кадрами и другими преимуществами?
Таким образом, у одних компаний мощностей хватает с избытком, и они готовы переработать все, что только можно, – было бы где сбыть готовую продукцию. У других пусть мощностей и не хватает, но их это не волнует, так как недостающие мощности можно купить за границей и перерабатывать сырье там. Но и в том, и в другом случае большая часть рынков сбыта лежит за пределами территории Российской Федерации, и, следовательно, влияние, которое они оказывают на других российских производителей, вне нашего контроля.
В качестве меры по содействию развитию российской промышленности было бы желательно развивать внутренний рынок сбыта, но вот как это сделать – остается непонятно. Поэтому прошедшая встреча, похоже, бьет мимо цели.
