В последнее время в СМИ неоднократно поднималась тема муниципальных фильтров на региональных выборах и полезности или вредности этого инструмента. О том, как вообще действует муниципальный фильтр в сложившихся в России условиях, размышляет аналитик «Полит.ру» Василий Измайлов.
«Последние недели проходили под знаком обсуждения нужности или ненужности муниципального фильтра. Поводом к этому послужили «пассивные отказы в регистрации», если так можно сказать, оппозиционных кандидатов Евгения Ройзмана в Свердловской области и Вячеслава Мархаева в Бурятии.
Проблема делится на несколько частей. Можно говорить о том, существовали ли реальные шансы победить у Ройзмана и Мархаева. Я полагаю, что таких шансов не было. Ситуацию в Екатеринбурге я знаю существенно лучше, чем ситуацию в Бурятии, и по Екатеринбургу все говорили о том, что Ройзман в последние годы был «политическим трупом», имея не очень значительный электорат в городе и совсем не имея его в области.
Что касается Бурятии. Бурятские эксперты, опрошенные нами, говорили о том, что ситуация с Мархаевым в чем-то сходна с ситуацией с Ройзманом: Мархаева неплохо знают в Улан-Удэ, но не очень хорошо знают в крае, и потенциала КПРФ, от которой он решил баллотироваться, для победы и сколько-нибудь серьезных показателей просто не хватит. Да, там был допущен просчет на уровне выдвижения кандидата от власти, но ситуация разрешилась так, как она разрешилась.
Однако обе эти истории заставляют чуть поподробнее поговорить о том, что такое муниципальный фильтр в сложившейся политической системе России.
Выборы на муниципальном уровне – одновременно самые простые и самые сложные. И когда самая разная оппозиция говорит о том, что мы-де, такие несчастные, нас зажимают, нас не пускают, в этом есть определенная доля правды. Но есть в этом и лукавство. Лукавство заключается в том, что та же самая оппозиция, как парламентская, так и непарламентская, практически совсем не участвует в выборах. И это в известном смысле загадка, поскольку существующее законодательство и существующая политическая практика делают выборы на муниципальном уровне в известном смысле ключевыми.
Да, возможно, оппозиция на них не выберет губернатора или мэра, но она получает очень мощный рычаг хотя бы для переговоров с той самой властью, которую она, оппозиция, так нещадно охаивает. Поэтому когда я говорю о лукавстве, я имею в виду вот что: обратите внимание, сколько вы слышали разговоров о том, что те или иные губернаторские или мэрские выборы происходят нечестно? Думаю, достаточное количество. Больше или меньше, но такие разговоры ведутся. А сколько вы слышали разговоров о том, что выборы на муниципальном уровне происходят как-то не так? Думаю, вы совсем этого не слышали.
Скажу больше: даже я этого не слышал, хотя мне по долгу службы слышать это нужно. И объяснение тому, почему так случилось, не только в том, что муниципальные выборы никого не интересуют – объяснение именно в том, что на муниципальном уровне ничего не случилось.
Возникает вопрос, почему это происходит, почему оппозиция так себя ведет. Тут как минимум два на поверхности лежащих объяснения. Объяснение номер один заключается в том, что оппозиционные партии в регионах обычно «заточены» под своего лидера. У лидера очень простая задача: либо выбраться в законодательное собрание, либо выбраться в Государственную Думу. И, по большому счету, партия, вся эта мелкотня, сопряженная с юридическими, околоюридическими, политическими и околополитическими рисками и разборками, этого человека интересует очень мало. Его интересует сам он, любимый. Ну, и партия – постольку, поскольку обеспечивает ему достижение тех или иных личных интересов.
Второе объяснение связано с тем, как добиться выдвижения на муниципальном уровне нужных кандидатов. И это история серьезная, но не безнадежная. Серьезная вот почему: потому что на муниципальном уровне – а именно: в поселке, в городском поселении, в сельском поселении, в муниципальном образовании, где, в общем, все всех знают, – почти всегда найдутся рычаги давления на того человека, который решит выдвинуться не от партии власти. Это могут быть какие-то рабочие моменты, это могут быть какие-то социальные моменты, это могут быть родственные моменты. Очень хорошо помню, как в одном регионе (не буду называть его) прекрасный кандидат, который имел все шансы для того, чтобы выбраться, решил перестать баллотироваться, потому что ему сказали, что в этом случае его дочь, которая работала не то в налоговой полиции, не то в налоговой инспекции, не то в какой-то смежной или очень похожей организации, просто будет со своей работы уволена. И это немалая опасность, которая заставляет сколько-нибудь популярных на муниципальном уровне людей крепко думать о том, баллотироваться ли вообще куда бы то ни было, и тем более – баллотироваться ли от оппозиционной партии.
Однако это – вариант переговоров. Поскольку люди в провинции живут, скажем прямо, небогато. И любая попытка пересмотра социального статуса человека в сторону его повышения расцениваются им крайне положительно. Так что, условно говоря, из десяти интересантов можно найти двух, которые пойдут до конца. То есть будут выдвигаться, пройдут все необходимые процедуры и не поддадутся давлению извне в том случае, если это давление будет организовано. Поэтому разговор о недостатке муниципальных депутатов, который у нас очень любят вести те или иные политические силы, как мы понимаем, есть немножечко разговор в пользу бедных.
Да, для муниципальных уровней требуется деньги, но деньги несопоставимые с теми, которые требуются на всех других уровнях. Да, муниципальные депутаты номинально не очень влиятельны. Но их «линейка» оказывается существенно более значимой, чем какой-то пусть и очень важный депутат в областном законодательном собрании.
Иное дело, что на муниципальных выборах очень сложно освоить бюджеты. И муниципальные выборы очень не любят политтехнологи – потому что там, о ужас, надо серьезно работать! Там невозможно ничего «закидать» идейкой, там даже полевая работа требует очень серьезного напряжения и там нужно очень четко работать со своим колеблющимся электоратом. А если называть вещи своими именами, по большому счету, за последние годы наши технологи разучились трудиться. И это тоже является одним из объяснений того, почему на муниципальном уровне ничего не происходит.
В практическом смысле, резюмируя этот краткий экскурс в феномен муниципальных выборов, можно сказать, что в нынешней политической системе, как бы ее ни назвать и ни оценивать, наличие или отсутствие муниципального фильтра в известном смысле не играет никакой роли. Поскольку сам уровень муниципальных выборов политическими силами, кроме «Единой России», у которой, что называется, работа такая, обходится стороной. И это разговор о том, насколько нужно создавать (или не создавать) какие-то теоретические конструкции, которые позволяют (или не позволяют) тем или иным оппозиционным кандидатам (и в существенно меньшей степени – кандидатам власти) мотивировать свое неумение и нежелание к системному труду.
Поэтому я выскажусь, возможно, резко: что бы ни говорили Памфилова, Кириенко, что бы ни говорили их сотрудники и просто политические деятели, так или иначе вовлеченные в избирательный процесс, разговоры о муниципальном фильтре – это все от лукавого. А для того, чтобы реформировать избирательную систему, требуются существенно более радикальные меры организационного, финансового и, прежде всего, содержательного толка. Поскольку в нынешней системе, где местные и муниципальные власти фактически лишены сколько-нибудь значимых финансовых рычагов развития территории, их роль достаточно номинальна. А предоставь им такие рычаги, так у нас, боюсь, не хватит контрольных органов для того, чтобы должным образом фиксировать нарушения и злоупотребления, которые неизбежно будут возникать в этой ситуации.
В обоих случаях все упирается в персоналии. Но, как говорил один генеральный секретарь одной коммунистической партии одному из своих сотрудников, других писателей (сиречь – депутатов, сиречь – руководителей) на сегодняшний день у нас нет. И что-то мне подсказывает, что ни в ближайшее время, ни в обозримом будущем их и не появится», – сказал Василий Измайлов.
