Появление уголовных дел в «деле Магнитского» против тюремных врачей ожидаемо. Важно другое: следователи оговариваются, что могут возникнуть и иные дела. Это значит, что они услышали опасения общественников на этот счет. А это говорит о существовании пока крайне условного диалога общества с властью.
Следователи возбуждают дела против врачей из СИЗО, в котором умер юрист Сергей Магнитский. «В рамках расследования уголовного дела о смерти 16 ноября 2009 года в одном из следственных изоляторов Москвы Сергея Магнитского Главным следственным управлением Следственного комитета Российской Федерации возбуждено уголовное дело в отношении бывших сотрудников СИЗО № 2 города Москвы Ларисы Литвиновой и Дмитрия Кратова», - говорится в сообщении Следственного комитета России.
«В действиях Литвиновой, которая являлась лечащим врачом Магнитского, усматриваются признаки преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 109 УК РФ (причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей). Бывший заместитель начальника следственного изолятора и непосредственный начальник Литвиновой Дмитрий Кратов подозревается в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 293 УК РФ (халатность, то есть ненадлежащее исполнение своих должностных обязанностей, повлекшее по неосторожности смерть человека)», - считают в СКР.
Возбуждение дела против тюремных врачей ожидалось. Ранее от СКР уже слышались угрожающие высказывания в их отношении. Установила их предположительную виновность и предварительная экспертиза президентского совета по правам человека. Наличествовали практически «именины сердца» между обществом (в лице членов совета) и властью (в лице следователей СКР).
Кроме того, следователи не исключают, что в дальнейшем появятся и новые уголовные дела против других ответственных в смерти Магнитского лиц. Следователи, которых отдельные представители общественности уже успели обвинить в назначении тюремных врачей стрелочниками «по делу Магнитского», оговариваются, что следствие еще продолжается.
Сам факт такого уточнения, кажется, не менее интересен, нежели возбуждение дел против тюремных врачей. Ведь приблизительно половина проблематики общения российского общества и государственной власти — полная дискоммуникация. Общество, даже в лице его штатных спикеров из разнообразных общественных организаций не понимает произносимого властью. Обычно потому, что властный дискурс давно уже обращен не к нему — деятельной части народонаселения.
Правозащитники в результате оказываются отчасти в информационном вакууме и периодически приходят к просто ошибочным выводам относительно злоупотреблений тех или иных представителей власть предержащих. Касательно «дела Магнитского», например, следователь Павел Карпов, которого правозащитники обвиняют в причастности к хищению бюджетных средств в ходе расследования «дела Магнитского», подал в суд, дабы добиться опровержения. «Я не имел никакого отношения к расследованию хищения бюджетных средств, о чем заявляют ответчики», - сказано в исковом заявлении Карпова о защите чести и достоинства, поданном в Пресненский суд Москвы (цитата по «Интерфаксу»).
И то, и другое власти не нравится. При Владимире Путине правозащитников околовластные деятели едва ли не открыто (а порой и вовсе открыто) называли «агентами вашингтонского обкома» и давали прочие нелестные определения, вплоть до неявно обозначенных Путиным в предвыборной речи в Лужниках в 2007 году «шакалов у иностранных посольств». «Несистемные правозащитники» («системные» - это преимущественно связанные с властью напрямую или косвенно структуры) отвечали зачастую схожей риторикой, развернутой на 180 градусов.
Заработал не только на бумаге тот же самый совет по правам человека. Было смягчено законодательство о некоммерческих организациях. Правда, акции всяческих «несогласных» разгоняются все так же, но в целом вроде бы наличествует некий позитивный тренд. Другое дело, что воля исключительно верховного правителя что-то менять наталкивается на деятельное сопротивление конкретных исполнителей. Эксцесс Магнитского это хорошо показывает.
Президент говорит о прекращении закошмаривания бизнеса, а получается убийство Магнитского, выступавшего как раз против этой практики. И помочь общество Медведеву вряд ли способно — в виде структур оно оформлено крайне слабо, а большая часть деятельных граждан власти, мягко говоря, не вполне доверяет. Да и разговор, несмотря на поиски общего языка, ведется все еще в разных наклонениях.
