2338 научных организаций госсектора получают 60% суммарных расходов на исследования и разработки. Бюджет науки ежегодно растет. В 2003 году на гражданскую науку было выделено 40,2 млрд. руб., в 2004 - 46,2 млрд., в 2005 запланированы 56 млрд. руб., а в 2006 - 71,7 млрд. Вкачивая такие ресурсы, государство вправе спросить: а что на выходе? Тем временем наука меняет лицо. К 2003 году число проектных организаций по сравнению с 1990 снизилось в 7,8 раза, конструкторских бюро - в 3,6 раза, зато выросло число НИИ. За этими цифрами - падение практической отдачи. Деятельность большинства НИИ, в отличие от проектных организаций и КБ, не тестируется экономическим эффектом. Многие НИИ не имеют своих опытных и экспериментальных производств, а на покупку оборудования в среднем тратят 4% своего бюджета. Следствие - разрыв с живым пульсом экономики. По опубликованным данным, в Японии патентуют в 10 раз больше изобретений, чем у нас. Из этих изобретений внедряется у нас 0,5%, а 99,5% пылятся на полках. Результативность науки вычисляется как сальдо экспорта-импорта технологий. Так вот у России оно “-361,0”, а у США “+24884”. По абсолютной численности научных сотрудников Россия на 1 месте в мире, а по конкурентоспособности - на 70-м. В общем-то это позор.
Наука всегда имела материальное измерение. Уже Платон построил Академию с библиотекой и лекционным залом. Вещественная база науки - здания институтов и оборудование. В трудные времена эта база к тому же важнейший внутренний источник финансирования. Поскольку 70% организаций науки сегодня находятся в собственности государства, доходы от коммерческого использования федерального имущества собственник вправе пустить на государственные цели. В частности, чтобы наука не умерла, а плодоносила. Но тут возникает противоречие между хозяйственниками и реальными исследователями. Первым выгодно содержать на эти доходы себя, а вовсе не вторых. Непрофильная деятельность (аренда и т.д.) приносит “хозяйственникам” достаточно денег, чтобы плюнуть на профильную. Показатели российской науки говорят о том, что так и происходит.
Когда верхушке РАН указывают на эту неприличную картину, оно сварливо отвечает: как финансируют, так и работаем. Эта позиция очень комфортна для “хозяйственников”. “Какой спрос? Нет денег, нет идей”. Но вглядимся все-таки попристальней. 21,4% госсектора науки - институты РАН и пяти отраслевых академий, наделенных государственным статусом. Этот сегмент разбухает, как губка: в 1990 году в нем было всего 6% институтов. Итак, группа людей, сидящих в президиумах академий, управляет колоссальным и еще постоянно прирастающим имущественным комплексом на правах “хозяйственного ведения”. В одной только РАН 463 института. Эта группа людей обладает, "между прочим, пожизненным статусом и находится на полном государственном обеспечении независимо от того, занимается ли кто-то из них наукой. По причине полной персональной обеспеченности, а также в силу естественного угасания творческой потенции, мало кто из почетных старцев остается ученым-исследователем. Чем же они занимаются? Величественно отдуваясь, они погружаются в сферу товарно-денежных отношений. Они - хозяйствуют...
В 2002 году Счетная палата опубликовала довольно беззубый доклад, вяло отметив, что “имели место факты заключения сделок по передаче в аренду недвижимости на заведомо невыгодных для государства условиях”. Государство - собственник имущества - дало академикам право самостоятельно распоряжаться имуществом. Почему? Потому что государственных средств было мало, академики жаловались на развал науки, вот им и дали возможность самим зарабатывать деньги и вкладывать в лаборатории, приборы, технологии, зарплаты исследователям. Такой оборот
дела государство сочло выгодным для целей своей научно-технической политики. Но с огромного имущества было получено с гулькин нос (в сравнении с тем, чего можно было ожидать). Это значит, что за сданные в аренду площади брали намного меньше, чем подобало. Выгоду получал арендатор, чьи интересы были поставлены выше развития науки и целей государственной политики. Кто же тот таинственный арендатор, которому так благоволят академики-завхозы? Да конечно же, это сами господа академики! В том числе в лице своих родных и знакомых. Потом, как правило, арендатор сдает имущество в субаренду, но уже в десятки раз дороже.
В итоге верхушка РАН оказалась в воронке теневых финансовых потоков с их неизбежной криминализацией. За 3 года было убито 18 академиков, что косвенно указывает как на масштабы криминализации, так и на объемы уплывших федеральных средств. Именно “хозяйственно-распорядительная” верхушка РАН заинтересована в приватизации академического имущества. Она рассчитывает контролировать торги и надеется, что собственность будет продана по “упрощенной” схеме, без предварительной ревизии и оценки. Зато она отнюдь не заинтересована в постановке на баланс интеллектуальной собственности. И дело не в том, что та облагается налогом, а в том, что нематериальные активы кратно повысят продажную цену, тогда как покупатели ждут дешевой распродажи. Понятно, что покупателями станут не чужие для “академиков” люди. Пока научные организации оцениваются не по размерам и качеству своих нематериальных активов, а по декларативным отчетам, пустой отчетности будет достаточно, чтобы организация числилась научной, а директор оставался распорядителем. А государству придется по-прежнему финансировать не производителей научного продукта, а богоугодные заведения, где никто не работает. Но последняя задача решается в рамках других бюджетных статей, адресованных нетрудоспособным гражданам.
Этот узел необходимо разрубить, заменив самоуправство академии на самоуправление научных организаций. Для начала нужно снять с академиков пожизненный статус: знания, научные достижения и активную исследовательскую работу поставить на первый план, а титулы на последний. Нет сил работать в науке - пожалуйста, на достойный отдых. А кресло в Академии займет действующий ученый. Во-вторых, преобразовать академические институты в более прозрачные организации, передав контроль над ними общественным советам, куда войдут представители власти и научного сообщества. В 2004 году РАН получила за счет аренды около 800 млн. руб., но, по экспертным оценкам, потенциал ее имущественного комплекса в несколько раз выше. Как можно оставить такие средства бесконтрольными? Все имущество, не используемое в научных целях, нужно консолидировать, проведя мониторинг сети и полную инвентаризацию. А прежней деятельности РАН по управлению этим имуществом дать публичную оценку.
Гласная оценка состоянию РАН уже дана бизнесом. “Норникель” обосновал отказ от сотрудничества с РАН ее неумением решить вопрос патентной чистоты, неудовлетворительным научным уровнем разработок и нецелевым использованием 17,4 млн. руб. Государству тоже пора научиться считать деньги и отделять зерна от плевел. Ведущие эксперты сходятся на том, что рост госфинансирования науки должен сопровождаться вскрытием ее реального потенциала. Какие исследования и какого качества проводит научная организация? В каких конкурсах участвует и каких побед добивается? Если обнаружатся хорошие заделы, можно вкладываться даже на ранних стадиях. Если нет, ценных сотрудников есть смысл перевести в более эффективные центры, а протирателей штанов освободить от этой обязанности. Кстати, доля исследователей среди персонала научных организаций только 47,5%. Государство будет финансировать свои приоритеты, а остальное сможет развиваться за счет конкурсов и грантов. Если академия наук отвечает своему названию, она должна зарабатывать деньги в первую очередь наукой. Древнегреческое “светило” Фалеса осмеяли за то, что он упал в канаву, заглядевшись на звезды. Но последним-то смеялся Фалес. Наблюдения за небом предвещали высокий урожай олив. Ученый скупил его заранее и озолотился, а насмешники остались при своем сомнительном юморе.
