В Генеральной прокуратуре подготовлены изменения в законодательство, которые предполагают взятие под контроль доходов бывших чиновников, об этом в интервью «Известиям» заявил начальник управления по надзору за исполнением законодательства о противодействии коррупции Генпрокуратуры Александр Русецкий.
По его словам, также предполагается установить возможность обращения в доход государства денежного эквивалента имущества, которое было приобретено на неподтвержденные доходы экс-чиновника.
Вице-президент Transparency International Елена Панфилова считает, что у этой идеи есть две стороны: содержательная и правовая: «Начнем с правовой стороны. Это будет довольно сложно закрепить в правовом пространстве просто потому, что довольно трудно будет в существующем законодательстве прописать, кого считать экс-чиновником и как далеко идти. При этом совершенно понятно, что, поскольку инициатива озвучена, экс-чиновники сейчас толпой кинутся оформлять это на родственников, супругов и совершеннолетних детей, что обессмыслит правовую инициативу. Соответсвенно, с правовой точки зрения, надо будет думать об этом».
Говоря о конфискации, Панфилова заметила, что этот вопрос пока еще висит в воздухе: «У нас и по действующему законодательству конфискация у чиновников того, что, условно говоря, называется незаконным обогащением (то есть разница между реальными расходами и задекламированными доходами) работает через пень-колоду. То есть вопрос правоприменения тут тоже очень-очень сложный и непонятно, каким образом, не решив эту ситуацию с тем, что уже есть на руках, добавлять целый обширный класс новых фигурантов в эту историю», — делится мнением вице-президент международного движения по противодействию коррупции.
«Содержательная сторона вопроса куда интереснее, потому что de facto этой инициативой прокуратура признала необходимость борьбы с незаконным обогащением, той самой идеологической парадигмой статьи 20 Конвенции ООН против коррупции, от которой все так старательно отбрыкивались последние годы.
То, что в принципе наличие у должностного лица, действующего или бывшего, неких активов, которые он не может разумным образом обосновать, является коррупционным составом, оспаривалось все годы с пеной у рта, что это нарушает все презумпции невиновности, нарушает всякие разные взгляды нашей правовой системы на то, что такое результаты коррупционной деятельности. И вдруг внезапно этим предложением нам сообщают, что на самом деле незаконное обогащение — это именно наличие у человека неких активов, собственности, недвижимости, счетов, которые можно счесть коррупционными именно из-за того, что они не совпадают с его задекламированными доходами даже в прошлом. Это очень интересный поворот системы мышления нашей правовой антикоррупционной составляющей», — поделилась размышлениями Елена Панфилова.
Проректор Академии труда и социальных отношений Александр Сафонов в беседе с «Полит.ру» обратил внимание на то, что предложение Генеральной прокуратуры фактически повторяет опыт борьбы с коррупцией в ряде других развитых стран: «Первыми такую практику ввели Соединенные Штаты Америки, но это касалось не только контроля за соотношением доходов и расходов чиновников, это касалось соотношения доходов и расходов всех граждан. Таким образом в свое время был арестован известный мафиози Аль Капоне, чьи преступления было очень сложно доказать, поскольку он сам не являлся непосредственным участником криминальных событий, или, по крайней мере, у него было алиби. Тем не менее отсутствие у него сведений о доходах, которые могли бы доказать владение собственностью, привело к тому, что американская Фемида смогла его посадить на достаточно длительный срок именно по причине нарушения налогового законодательства, уклонения от налогов», — рассказывает он.
В целом, по мнению Сафонова, эта практика вполне понятна, реализуема и необходима. Однако он считает, что вводить ее следует не только для чиновнкиков: «Требуется введение всеобщего контроля за всеми гражданами России, поскольку коррупционные доходы могут быть связаны не только с исполнением должностных обязанностей, но и с дальними родственниками и так далее. Всю цепочку проконтролировать крайне сложно, поэтому должен применяться общий принцип соотношения доходов и расходов граждан».
«Мы часто слышим от средств массовой информации о том, что у какого-то безработного угнали Porshe Cayenne или Maybach, и внедрение такого принципа станет ответом на многие вопросы, с которыми наше государство пытается бороться. В том числе начнется вывод теневых доходов на свет. Поэтому в принципе, конечно, идею Генпрокуратуры имеет смысл поддерживать, но надо и более детально прорабатывать идею о контроле над доходами населения в целом», — полагает эксперт АТиСО.
По его мнению, из-за того, что сейчас начинается новый политический сезон, предсказать вероятность прохождения этой инициативы сложно. «Этот закон точно не будет принят в этом году, скорее всего, возникнет еще масса вопросов и дискуссий о том, кого включать, а кого нет в эту категорию», — считает Александр Сафонов.
«Все нормативные акты, которые совершенствовались в целях усиления декларационной кампании, проходили достаточно трудно, — напоминает он. — Можно вспомнить хотя бы то обстоятельство, что в 2005 году была введена обязательная система декларирования доходов государственных гражданских служащих, и только через семь лет такие же обязательства были введены в отношении военнослужащих и работников силовых органов исполнительной власти, в том числе и для Генпрокуратуры, Следственного комитета, ФСБ и МВД. Поэтому естественно для организации такого контроля потребуется время и определенные методологические разработки, в том числе и взаимодействия с ФНС».
«Поэтому я считаю, что, если будет такая политическая воля, то введение этого закона в действие произойдет не раньше 2018 года», — резюмировал Сафонов.
Напомним, что всего пару недель назад появилась информация о том, что правительство обсуждает планы по установке контроля за расходами российских граждан. Это вызвало бурную дискуссию, несмотря на опровержение, последовавшее со стороны Министерства финансов. Тогда же министр финансов Антон Силуанов в очередной раз напомнил о необходимости совершенствовать механизм контроля за крупными расходами чиновников.
