Выступление было ответственное. По сообщению РИА "Новости", Михаил Касьянов заявил, что Россия стремится к сближению со странами Евросоюза и в итоге к формированию общего экономического европейского пространства. "Мы настаиваем на взаимодействии, равноправном партнерстве и интеграции России и Евросоюза", - сказал российский премьер.
Правда, предложения его в этом отношении отличались сугубым традиционализмом. Как выясняется, общее экономическое пространство России и Европы представляется ему в целом в таком же виде, как оно существовало, к примеру, в конце XIX - начале XX века, когда Российская империя была для развитых стран привлекательным рынком инвестиций, все еще оставаясь преимущественно источником сырья (в то время речь шла главным образом о сельхозпродукции, а ныне - об энергоносителях) и транзитным коридором для сношений с богатым Востоком. "По прогнозам Евросоюза, в течение ближайших 20 лет потребление газа в странах ЕС будет удвоено. И все понимают, что без России, крупнейшего газодобытчика, эта задача не может быть осуществлена", - сказал Касьянов и далее напомнил, что перевозка грузов из стран ЕС в Китай и Японию и обратно по суше через территорию России обходится гораздо дешевле, чем транспортировка морским путем.
Надежда вернуться в сакраментальный 1913 год, чтобы с помощью благожелательно настроенных к России немцев и вообще европейцев попытаться возобновить поступательное движение страны с той точки, на которой оно было прервано, просвечивает в ожиданиях, которые российское правительство сейчас обращает к Западу. Но стремясь войти в ту старую колею, оно и во многих других отношениях неизбежно скатывается на проторенную дорожку. Проторенная дорожка ведет по кругу, и вновь Россия, принятая на самом высоком уровне в Европе, как несколько веков до этого пытается доказывать свое право числиться среди цивилизованных народов и пытается убеждать недоверчивых европейцев в том, что и ей нечужды европейские ценности, а значит, с ней можно иметь дело.
Волей-неволей Михаилу Касьянову пришлось оправдываться перед немцами и другими гостями юбилея в связи с событиями в Чечне. Он убеждал слушателей, что привычные для них аналогии с Испанией и Северной Ирландией в данном случае неприменимы, потому что российские власти имеют дело не просто с сепаратизмом, а с терроризмом, к тому же международного характера. Однако Россия, продолжал он, жесткая по отношению к террористам, работает над разрешением конфликта "с помощью активного политического процесса".
Референдум и кадыровская конституция - важнейшие элементы не только внутриполитической но и внешнеполитической стратегии России, стремящейся во что бы то ни стало снять остроту чеченской проблемы на международном уровне. "Мы решаем эти вопросы политическим путем, мы решаем то, что не регулировалось в течение многих лет", - заклинал слушателей Касьянов.
Смысл этого выступления премьера в Берлине становится еще понятнее с учетом контекста. Дело в том, что в тот же день в России заместитель главы МИД Владимир Чижов сообщил, что российская сторона намерена добиваться корректировки мандата Группы содействия ОБСЕ в Чечне, который истекает 31 декабря. Прежде всего, имеется в виду изъятие из мандата такой функции как содействие диалогу федеральной стороны и сепаратистов в целях содействия политическому урегулированию. "Полит.Ру" напоминает, что миссия ОБСЕ начала свою работу в Чечне в 1995 году, и тогда за ней были поставлены задачи "контроля за соблюдением прав человека и основных свобод граждан на территории Чечни", участия в построении системы демократических институтов в Чечне, оказания помощи в разработке новой конституции республики и в перспективе - организации там свободных демократических выборов.
Впрочем, справедливость требует признать, что с тех пор представители ОБСЕ, особенно в последнее время, почти не проявляли себя на это поприще. Разве что в виде молчаливых свидетелей поучаствовали в сорванных ФСБ переговорах Уполномоченного по правам человека в Чечне Султыгова с чеченскими парламентариями масхадовского созыва. Сейчас, после октябрьских событий на Дубровке Москва продолжает жестко и уверенно настаивать на том, что не намерена допускать никакого международного вмешательство в процессы, происходящие в мятежном регионе. "Не все представители ОБСЕ это сразу , - сказал Чижов. - Поэтому было бы правильным привести мандат в соответствие с теми реальными задачами, которые, по мнению властей приглашающей стороны, то есть России, эта группа призвана выполнять".
Уйти из-под опеки Европы по чеченскому вопросу, ухитрившись сделать это так, чтобы не вызвать раздражения западных партнеров и даже поднять уровень их доверия к России - к этому стремятся сейчас российские власти. В задачу же премьер-министра входило переключить внимание иностранных слушателей с этой локальной проблемы на широкие и радужные перспективы развития России в целом.
В связи с этим он не пожалел красок, рисуя нынешним и потенциальным инвесторам будущее нашей страны. В течение ближайших десяти лет, сказал он, российское правительство видит главную задачу страны в том, чтобы поднять уровень доходов россиян на душу населения до аналогичных показателей Евросоюза.
"Эта цель амбициозна, но мы к ней должны придти", - скромно заметил Касьянов. Залог тому, по его словам, высокие темпы роста российской экономики. А кроме того, продолжал он, за предстоящие 10 лет Россия должна добиться того, чтобы ее граждане пользовались такими же гражданскими правами, как в Европе и были "свободны и с экономической точки зрения".
Оставим на совести премьера явно излишний оптимизм по части сроков выравнивания России и Европы. В остальном же к его пожеланиям нельзя не присоединиться.
Однако добиться всего этого возможно только при одном условии - невозвращении к тоталитарному и авторитарному прошлому страны. Угрожающие тенденции такого рода замечают как отечественные наблюдатели, так и иностранцы. Чечня - лишь одна из ряда проблем такого рода. Именно неуверенность Запада в необратимости цивилизационных перемен в России, пожалуй, больнее всего бьет по амбициозным планам российских властей по части дружбы и равноправного сотрудничества с развитыми странами.
Поэтому премьеру пришлось затронуть в своей берлинской речи и еще одну важную внутриполитическую проблему - планы реформирования системы местного самоуправления в России. Не так давно мы писали об антидемократическом начале, заложенном в основах этой реформы. Попытки загладить этот неприятный аспект, подчеркивая ряд эффективных с финансовой точки зрения решений реформаторов, не удались, и перед самым внесением законопроекта о реформе в парламент скандал вокруг нее выплеснулся на международный уровень. Вопрос с самого начала был поставлен в политической плоскости, чего внутри России всеми силами избегают, и в связи с этим Михаилу Касьянову как главе правительства, одобрившего проект реформы, пришлось искать объяснения, которые удовлетворили бы европейских слушателей.
Ход был найден остроумный. Российский премьер сам заговорил о том, что в России, "к сожалению, не пережит синдром тоталитаризма на глубинном уровне", но, продолжал он, все дело в том, где затаился этот исторический враг. "Если в высших структурах нашего общества демократические механизмы работают хорошо, правильно, то на более низком уровне управления, в частности, местного самоуправления, процесс не находится в такой стадии развития", - заявил Касьянов.
Таким образом, проникновение государственной власти в структуры местного самоуправления в интерпретации премьера стало выглядеть как мудрое просвещенное правление, противостоящее темноте и разрушительным тенденциям, идущим снизу, где несознательные граждане, "выбирая кандидатов в местное самоуправления, (...) выбирают таких боссов, которые, зачастую, не имеют отношения к демократии".
Вывод из этого был сделан традиционный: "Россия - особая страна со своими традициями, однако процессы демократизации идут хоть и не так быстро, но зато уверенно".
Трудно сказать, произвел ли этот гимн "просвещенному патернализму" то впечатление на слушателей, на которое рассчитывали спичрайтеры Михаила Касьянова. В России в последнее десятилетие нередко повторяют одно из популярнейших политических bon mot Пушкина: "Правительство все еще единственный европеец в России". Эту умиротворяющую мысль, очевидно, и хотел донести до своих слушателей российский премьер. Однако рассуждения поэта имеют продолжение, которого любители bon mot обычно не знают. Звучит оно горько: "... И сколь бы грубо и цинично оно ни было, от него зависело бы стать стократ хуже. Никто не обратил бы на это ни малейшего внимания"...
Вежливая берлинская аудитория аплодировала представителю Единственного Европейца России. Но, к сожалению, исторический опыт показывает, что особость пути России состоит, в частности, и в том, что несмотря на умение нашего Единственного Европейца носить "немецкое" платье, остальные обычные европейцы почему-то упорно отказываются воспринимать его как себе подобного. Что-то они все-таки чуют в нем от переодетого медведя...
