Вот и стабилизировался мой интернет (но не настолько позитивно, чтобы писать его с заглавной буквы). Теперь он днем есть, а в 10 вечера исчезает. После долгих и обоюдно утомительных разборок со Стримом мы пришли к выводу, что никто из нас не виноват. Да и вправду: раз оборудование работает целый день, значит, оно в принципе с обеих сторон нормально. Виноваты помехи на телефонной линии. Но и телефонной линии сложно предъявить претензии: телефон-то действует. Даже и после 10.
Можно в принципе вызвать мастера из Стрима. Но если проблема не в Стриме, то вызов становится платным. А после 10 он платный автоматически. А до 10 и не наблюдается никаких проблем. То есть вызвать можно, непринужденно удвоив тариф за 2-3 месяца. А мне, честно говоря, и обусловленный неприятно платить, так как он по уговору круглосуточный, а практически – до 10 вечера.
Я бы сменил Стрим на что-то оптоволоконное, но оно у нас в центре не везде есть.
Здесь подспудно вызревает такая тема: допустим, я хочу замутить что-то очень современное, инновационное и ответственное. И вкладываюсь на все 100%, но объективные условия местности смазывают мои усилия. Например, устраиваю обалденные экскурсии по Москве, но по ходу надо три остановки проехать на троллейбусе. А троллейбус то опаздывает, то еле ползет, то вообще обесточены провода, то – самое обидное – вот он, есть, но 80 экскурсантов в него не влезают. Или влезают очень конфликтно. Казалось бы, выход – заведи экскурсионный автобус. Но вот и он увяз в пробке. Кто виноват?
Допустим, есть фирма, гарантирующая доставку пиццы за 10 минут. Чего стоит эта гарантия в Москве? Или ты опираешься на телефонную линию, а она трещит, не выдерживает. Впрочем, есть мнение о партнерстве Стрима и МГТС. Оно снимает вопросы. Но Интернета после 10 нет как нет. Судиться, что ли? Свидетелей вагон. Права потребителя попраны. Ну… может быть, может быть.
Но есть и другая сторона явления, ощущенческая. Я занимаюсь чем-то более или менее серьезным, скажем, пишу что-то, с утра. К вечеру способен, что называется, отбить мяч. Пришло письмо – прочитал, отредактировал, ответил. То есть такая реактивная форма занятости. И так я в принципе могу хоть до двух ночи. А теперь именно здесь – насильственный отдых.
Репетиция, что ли, пенсии. Прикидываешь свои силы на 10-20 лет вперед. Все-таки не мешки с мукой таскаешь, это можно делать еще долго. Но, наверное, не усталость выводит человека из игры, а невостребованность.
Я после 10 теперь (особенно если один дома) – чистый дед. Попью чай, посмотрю телевизор. Ну, приведу в порядок кусочек архива. Похожу по квартире. Опять, что ли, чаю попить?
Что-то в последнее время участились в публичном пространстве левацкие высказывания. То здесь мелькнет интервью, то там выступление. И как-то необъяснимо это все меня раздражает, раз от разу – крепче и крепче.
Казалось бы, основы левого дискурса фундаментальны – не придерешься. Довольны вы своей властью? Нет, не довольны. Есть социальное расслоение? Есть. Справедливо ли, что одни жируют, а другие голодают? Наверное, нет. Каждый ли миллиард долларов в нашей стране заработан по совести? Нет, не каждый. А если подумать? А если подумать, то, видимо, никакой. Так доколе же, бл…дь, мы будем это терпеть?! Булыжник в руки, товарищ! Или очкуешь?
Да не то чтобы… Но, для начала, если от социального неравенства подташнивает, то от булыжника в руках именно в нашей стране попросту тянет блевать. А что всерьез предлагает нам левая идеология помимо булыжника? Нет, в части критики все понятно. А вот именно конструктивно?
Там, где левые настроения практически реализовались, они привели к чудовищному насилию, а потом, по мере успокоения и стабилизации, к новому расслоению, ни в чем не справедливее старого. Прикажете штудировать левацких теоретиков, чьи идеи были недостаточно радикальными, чтобы реализоваться? Возьмите, голубчик, булыжник, но без крайней нужды не кидайте, а уж если кидаете, цельтесь по ногам. Поделить все поровну. Ну-ну.
Вот задачка для начала: мистер Смит-старший протрубил всю жизнь от звонка до звонка. Выдумал новый вид маргарина, организовал бесперебойный процесс, запатентовал сто изобретений и заработал вот такую кучу бабла. Это справедливо? Пожалуй: а где тут хоть один несправедливый доллар? А потом мистер Смит оставил всю эту кучу горячо любимому сыну, мистеру Смиту-младшему, разгильдяю, балбесу, кобелю и тунеядцу – но ничего уголовного. Смит-младший принимается тратить деньги – мы представляем это себе в меру нашей фантазии. Противно? Да. Есть ли у нас легитимный повод остановить всю эту гнусность? Нет. Остается плюнуть и смириться. С другой же, левой стороны, мы смотрим на мистера Смита-младшего и белошвейку Люси, чьи пальцы исколоты, мама умирает от туберкулеза, младший брат вынужден уйти из школы, в общем, Диккенс напополам с Гюго. Это справедливо?!
Честно говоря, я не знаю, что ответить. Расценки установлены невидимой рукой рынка. Люси, хоть это цинично звучит, в отличие от мистера Смита-старшего, легко заменить другой девушкой или даже швейной машиной. Мы не можем предложить другого равенства, чем формальное равенство возможностей. Мир в каком-то отношении вообще не справедлив: один умнее, сильнее, богаче, красивее, удачливее другого. Причем здесь булыжник?..
Заметьте, я не говорю о мафии, коррупции, сращивании власти с криминалом и других прямых нарушениях закона. Здесь никто в принципе не спорит: преступление должно вести к наказанию. (Только путь этот никому здесь толком не известен). Никто не возражает и против практических мер, смягчающих социальное неравенство. Это благородная деятельность, и ничего левого в ней нет. Левачество – это когда я, Вася, встаю в позицию общественного обвинителя и принимаюсь клеймить и призывать.
С религиозной точки зрения, думаю, ущербно увлекаться чужими грехами. Лучше подумать о своих. (Я обязательно подумаю, когда допишу). И тут бросается в глаза такое свойство левака – он всегда абсолютно доволен, более того – упоен собой. Любое обстоятельство своей жизни он истолковывает в свою пользу.
Далее прошу никого специально не беспокоиться: я не буду приводить прямые цитаты, а постараюсь воспроизвести общий тон, хотя и близко к исходникам.
Все пошли дальше, а я свернул. Конечно: они – догматичное упертое быдло, а я гибок и свободен. Все свернули, а я пошел дальше. Понятно: они предали идеалы молодости. Я бросил жену с двумя детьми. Я не смог больше оставаться в этом мещанском болоте, играть по этим убогим правилам, а врать не привык. В бога я не верю. Удобненько, знаете ли, блюсти посты и мять шапку в руке, уповая на посмертную справедливость, вместо того, чтобы тут вступиться за слабых и угнетенных. Я никогда не вступался за слабых и угнетенных. Слабость – порок, с которым надо бороться, а не пестовать его. Слабак виноват в том, что он слабак. Пятнадцать лет подряд я пил. Только духовный аутист и ублюдок мог комфортно существовать в тех аномальных условиях. У меня ежедневно выбивало пробки, потому что я чуток и тонкокож.
И так далее. Потренируйтесь, у вас получится. Но не увлекайтесь.
Потому-то в этой плоской картине мира от людей остаются скупые анкетные данные: беден-богат, болен-здоров, жилплощадь. И разброс цифр приводит к возмущению.
При этом я тоже могу погрустить, что честность, кротость и порядочность сами по себе не вознаграждаются деньгами. Что помимо этого нужны и полезные навыки, и удача, и инициатива. Но, что же тут поделать?… Нет-нет, левачок, молчи: вопрос сугубо риторический.
Еду на автобусе, заглядываю от нечего делать в кабину идущего параллельным курсом грузовика, а там шофер, мужик моих лет, почему-то с пальцем во рту.
Трогательно.
