Тема внешней политики стран бывшего СССР с каждым днем все более проблематична – все больше советских республик подвергают ревизии свои внешнеполитические установки. Прибалтика, Грузия, Украина - список не полон. Теперь ждем подвоха в Средней Азии. Да и российская внешнеполитическая стратегия все еще требует своей концептуализации, так как тема борьбы с терроризмом не исчерпывает всей полноты вопросов в этой сфере - на минном поле желательно передвигаться, ориентируясь на миноискатель, а не на вывески “Мин нет”.
Владислав Иноземцев в ходе публичной лекции дал свою версию ответа на вопрос о российской внешнеполитической ориентации. По его мнению, есть три центра силы в современном мире: США, Евросоюз и страны Юго-Восточной Азии. По трем ключевым критериям – экономической мощи, военному потенциалу и цивилизационной привлекательности (привлекательности образа жизни) – Россия не способна конкурировать с этими мировыми субъектами. Следовательно, ей нужно искать стратегического союзника, и пусть им будет объединенная Европа. С ней самый большой в процентном отношении товарооборот, ее образ жизни, по мнению лектора, наиболее нам близок и приемлем.
Лектор утверждает, что оптимальной формой отношений с ЕС было бы для него постепенное принятие Россией европейских норм и стандартов под лозунгом движения в Евросоюз. Евросоюзные же лидеры в закулисных переговорах должны взять на себя обязательство не говорить вслух о недостижимости для России цели евроинтеграции. Чтобы не было недомолвок, он сразу обозначает этот тип самоопределения как украинский.
Утверждение об Украине позволяет расставить все точки над i. Перед нами типичный дискурс десуверенизации, сильно и хорошо отыгранный в украинскую предвыборную кампанию.
Логика его такова: у нас плохое, несправедливое государство и никчемный политический класс. Следовательно, государство нужно если не упразднить, то сильно ослабить, часть ключевых функций управления вынести за пределы страны. Политический класс должен быть полностью обновлен и, по сути, превращен в местную администрацию, стандарты и нормы – т.е. цели и средства управления - берущую извне.
За отказ от управления на собственной территории и, как следствие, за отказ от участия в мировой экономической и политической конкуренции страна включается в общеевропейскую экономическую систему, но ровно на тех ролях, которые ей будут отведены проектировщиками этой системы. А там ни у кого нет желания потесниться в ряду стран, имеющих в этой ситуации конкурентные преимущества уже на старте. Разрыв в уровне жизни между ведущими странами (Франция, Германия), странами второго эшелона (Португалия, Греция) и странами третьего порядка (Польша, страны Прибалтики) зафиксирован с помощью тех же пресловутых единых экономических, экологических etc. стандартов, в условиях действия которых более развитые страны сохраняют свои преимущества. Главное, от чего избавляется местная администрация – от необходимости проектировать страну, что в совокупности с гарантиями по сохранению собственного господствующего положения и составляет условия договора о присоединении или (как в случае с Украиной) его постоянного ожидания.
Это и есть тот проект, предлагает Иноземцев для России. Не несущий конкретных прагматических выгод, фиксирующий страну в положении поставщика энергоресурсов для мировой экономики, этот проект, помимо всего прочего, заставляет отказаться от самих оснований европейской культуры, которые Иммануил Кант формулировал в чеканной формуле Aude sapere – иметь мужество жить собственным умом. Отказ от суверенитета означает окончательную капитуляцию в современном мире и погребение любых надежд на модернизационные программы в России.
Опасность состоит в том, что сегодняшний политический класс, по сути, готов к этому предложению. В кампании 2008 этот сценарий может быть разыгран как модернизационная альтернатива застойному неквалифицированному путинскому правлению. И нынешняя политика Партии и Правительства этому только способствует.
