3 сентября 1941 – официальная дата начала насильственного переселения немцев Поволжья.
Распространено мнение, что немцы – первый репрессированный в СССР народ. Это не верно. Правильно было бы сказать: депортация немцев - первая, которую запомнили.
Национальные репрессии – включая переселение – были в СССР и в тридцатые годы. То есть в ту пору, когда дискурс пролетарского интернационализма еще не был вытеснен советским имперским дискурсом с заметной составляющей русского национализма (вытеснение отчетливо наметилось в войну и завершилось после).
Этнический компонент террора проявился с нарастанием истерии поиска внутренних и внешних врагов советского народа в середине 30-х. По мере того, как Советский Союз превращался в «осажденную крепость», некоторые территории (сначала приграничные) очищались от представителей «нежелательных» этносов. Для советских вождей депортации и партийно-этнические чистки (репрессии против польских и латышских коммунистов) имели смысл превентивных фортификационных работ ввиду грядущей войны с миром Запада.
Первыми подверглись переселению финны-ингерманландцы, еще в 1935 удаленные из приграничных районов Карелии и Ленинградской области. В 1936 с приграничной Украины изгоняли поляков и немцев. В июле 1937 созданы запретные зоны у границы в Закавказье и Средней Азии, из которых в 1937-38 были выселены тысячи курдов, армян, евреев-ирани. В июле 1940 НКВД переселяет из Мурманской области «граждан инонациональностей» - воистину замечательное словообразование - скандинавов, немцев, корейцев, поляков, греков. При всех сходствах, особняком следует рассматривать депортации, произведенные в балтийских республиках и оккупированных районах Польши – тут речь идет не о внутренних, но о вновь приобретенных территориях.
Самым значительным количественно (более 170 тысяч человек) стало переселение советских корейцев с Дальнего Востока в Среднюю Азию – осень 1937. Повод – начало японской агрессии в Китае (Корея была оккупирована Японией раньше). Огульное обвинение в шпионаже и тотальный характер переселения – не только из узкой приграничной полосы, но и из внутренних районов, сообщает этому переселению характер откровенной этнической чистки. Тем не менее, о депортированных корейцах мало кто помнит, не говоря уже о переселенцах с западных и южных границ – они «затерялись» среди жертв большого террора и иных катастроф 30-х – 40-х.
Депортация немцев осенью 1941 во многом похожа на все предшествующие – «военная необходимость», превентивное обезвреживание потенциально ненадежного населения. Но есть и существенные отличия, благодаря которым эта акция стала рубежом в советской истории и отпечаталась в российской исторической памяти:
1. Масштаб. В общей сложности было переселено более миллиона человек (см. статистику и вообще подробные сведения по теме) - причем, жителей европейской части страны, а не тихоокеанской окраины.
2. Ликвидация автономной республики (у корейцев автономии не было). Так же значительно в плане исторической памяти, как упразднение национальных образований крымских татар, калмыков, народов Кавказа. Стирание границ, вообще административные переделки такого масштаба запоминаются. Уничтожение значимых юридических сущностей часто производит столь же сильное впечатление, как физические страдания и гибель множества людей (об этом феномене напоминают прошумевшие в двадцатилетие путча вздохи по СССР).
3. Открытость и демонстративность репрессий против немцев. Обычно депортации оформлялись секретными распоряжениями высших советских органов. Но не в августе 1941. Секретное постановление СНК и ЦК КПСС от 26 августа было дополнено указом Президиума ВС СССР от 28 августа. Документ как бы избыточный – именно постановление СНК и ЦК, включавшее в себя конкретные распоряжения и поручения партийным и хозяйственным руководителям, служило непосредственным руководством для государственных органов, занятых в процедуре депортации. Но постановление не объясняло причин выселения, указ – объяснял. Постановление было адресовано начальникам, ответственным за проведение депортации. Указ – обществу. Единственный смысл указа – пропагандистский. Пожелание Сталина относительно немцев – «выселить с треском». В том числе – с пропагандистским треском.
Открытый характер депортации легко объяснить ее размахом. Переселение огромной массы людей (в т.ч. из столицы и других крупных городов – за жителями национальной автономии в ссылку последовало вообще все немецкое население, включая мужчин, находившихся на фронте) было слишком заметно и требовало обоснования. Но подобное объяснение представляется недостаточным – есть более глубокие причины. В обстоятельствах катастрофы 1941 советское государство энергично восстанавливает традицию русского патриотизма/национализма, с неизбежной этнической сегрегацией граждан и неизбежной же политикой национальных притеснений.
К принципу коллективной классовой и семейной ответственности, господствовавшему с октября 1917, присоединился принцип ответственности этнической (естественная эволюция режима, отказавшегося от надежд на мировую революцию). Каждый калмык отвечает за всех калмыков, каждый чеченец за всех чеченцев и т.д. Опробовать принцип коллективного наказания народа на немцах, единокровниках побеждающего врага, было легко.
В указе Президиума ВС депортация представлена чуть ли не как акт гуманизма, заботы о самих поволжских немцах – дескать, советское правительство переселяет их во избежание более крутых мер в дальнейшем: «В случае, если произойдут диверсионные акты, затеянные по указке из Германии немецкими диверсантами и шпионами в республике немцев Поволжья или в прилегающих районах, и случится кровопролитие, Советское Правительство по всем законам военного времени будет вынуждено принять карательные меры против всего немецкого населения Поволжья. Во избежание таких нежелательных явлений и для предупреждения серьезных кровопролитий ПВС СССР признал необходимым переселить все немецкое население, проживающее в районах Поволжья…»
Сходного объяснения ждали ввиду ожидавшейся депортации евреев в 1953: выслать, чтобы уберечь от народного гнева, вызванного делом «врачей-убийц». Документальных подтверждений намерения Сталина выслать евреев не существует – кроме воспоминаний, но характерна готовность людей к такого рода событиям и риторическим конструкциям. То, что казалось легко возможным в 1953, не пришло бы в голову в 1933 и вообще до 1941. Но в 1953 принцип этнической ответственности в Советском Союзе не удивлял уже никого.
Депортация 1941 отличалась от предыдущих не только размахом и открытостью, но и особенной жестокостью. Мобилизация в рабочие колонны НКВД (впоследствии прижилось название Трудовая армия), что почти равносильно заключению в лагерь; использование вообще всех переселенцев на особенно тяжелых работах; фактическое уничтожение интеллигентного слоя (запрет селиться в городах крупнее районного центра, означавший невозможность адекватного трудоустройства для высококвалифицированных специалистов и образования выше среднего для молодежи). Ссыльных немцев намеренно поставили в условия, в которых они должны были не только подвергнуться тяжким лишениям, но и необратимо деградировать социально. Самый грамотный в начале XX века этнос Российской империи был выдворен на задворки советского общества.
Опыт выселения немцев пригодился государству при последующих депортациях. Неоднократно воспроизводились его важнейшие черты: голословные обвинения в предательстве; отправка на поселение наравне со всеми бывших на фронте мужчин; уничтожение национальной интеллигенции; принуждение ссыльных к преимущественно неквалифицированному труду.
Последствия антинемецкой кампании оказались настолько значительны, что ее следует считать событием эпохального значения, во многом определившим пути развития советского общества.
Спустя 40 лет после этой первой открытой этнической чистки в СССР обыкновения этого государства были таковы, что Л.И. Брежнев счел возможным и нужным написать, а точнее, поставить свою подпись под следующим текстом: «Таким образом, по национальности я русский…» [1]. Вот именно, «таким образом», через депортации, «пятый пункт» и т.п. подчеркнуто интернационалистский вначале коммунистический режим добрался и до брежневских признаний, и до своей гибели именно как «тюрьмы народов» в конце 80-х.
Но вот уж двадцать лет, как рухнула советская империя, принцип же этнической ответственности живет и побеждает («дедушка умер, а дело живет…»). Чисто теоретически: выступи сегодня начальство с идеей кого-нибудь депортировать, затею поддержат миллионы.
1. Брежнев Л.И. Воспоминания. М. : Изд. политической литературы, 1981. С. 7.
