На этой неделе у нас выборы. С ними все ясно, кроме мелких деталей. Детали относятся к принципиально непредсказуемой сфере. Потому что таковы правила игры, а не потому что мы не можем предсказать – можем. На самом деле, тут ничего и предсказывать не надо. Главные итоги выборов не нуждаются в предсказании, потому что они уже есть. Впервые за историю парламентских выборов в России ни одна из партий не стала бороться всерьез, и это позволяет административной системе ничем не ограничиваться в своих действиях по формированию нужного расклада. Такой мощный результат был достигнут кампанией по созданию атмосферы страха, специально направленной на политическую и бизнес-тусовку. И больше ничем.
Легко спутать прямые и однозначные высказывания с условными и необязательными, особенно если они выражены в жанре, грубо говоря, аналитической статьи. Искажающий шум жанра – высказывание сложное, интересное, но логически банальное, вроде: «нет никаких сомнений в том, что американцы либо начнут войну в ближайшее время, … либо не начнут; если начнут, то, конечно, победят, … либо потери их вынудят убраться и они проиграют, при этом они проведут молниеносную операцию, … либо завязнут надолго…».
Так вот, по поводу этих выборов можно выдвинуть ряд вполне определенных и безальтернативных тезисов, и они-то только и существенны. Но для этого их придется отделить от необязательного шума. Необязательный шум в сгущенном виде был представлен социологическими опросами, из которых ровным счетом ничего не следует. Не то, чтобы это были «в той или иной степени» малодостоверные сведения, это вообще –.ноль. Данный тезис относится даже не к конкретным опросам, а к тому, какую информацию совокупность опросов должна была донести обществу. Когда данные по отдельным партиям по разным опросам различаются на 10%, а погрешность в районе 3-4%, то можете расслабиться: ничего вы не узнаете. Что получается? Что если в опросе у партии 3%, то у нее на самом деле может быть 0, а может быть 7%. Единственное, что из этого следует, - это некоторые наблюдения за работой административной системы по подготовке общества к любому результату.
На самом деле не так важно, какие конкретно будут цифры в результатах подсчета – из этого нет никаких политических следствий. Все они уже состоялись. Из результатов будет следовать только количественная оценка эффективности системы. Такого чистого замера еще не было, потому что административное влияние на выборы всегда было предметом воздействия различных сил и коррупционной конкуренции. На этот раз местные власти, даже симпатизирующие коммунистам или правым, вряд ли рискнут стать оборотнями в галстуках. Главный параметр оценки – сколько удастся списать с КПРФ. Здесь мы имеем дело с самым хорошо описанным, большим и традиционным электоратом.
Теперь к существенным и совершенно итоговым тезисам.
Первое: в России прекращена политическая полемика. Все эти годы дискуссия «демократов» и «коммунистов» служила содержательным каркасом для любого общественно-значимого высказывания в стране. Какое-то время полемика эта была уже достаточно вялой, потому что не был сделан следующий шаг развития политики – обсуждения стратегии страны. Спор либералов с коммунистами – это вообще-то больше спор об отношении к прошлому, чем к реальному будущему. Но даже вялая дискуссия правых и левых была основанием реальной многопартийности. При Ельцине тоже коммунистов ругали, но они для власти были оппонентами, а не врагами. Выходил, например, Анатолий Чубайс и говорил, что коммунистов не любит. Все было понятно, кто не любит и почему не любит. То же самое в обратную сторону. А для нынешней власти коммунисты – враги. Власть в своих действиях анонимна, не занимает определенной публичной позиции, претендует не на власть для чего-то конкретного, а на всю власть и для чего угодно, и поэтому в собеседниках не нуждается. Ни в правых, ни в левых. К тому же фактически реализует фрагмент коммунистической программы – курс на государственный контроль за политикой и экономикой. Где-то еще может реализовать фрагмент правой программы, но как, на основании чего и – главное – для чего принимается решение – остается достоверно известно самой лишь власти.
Второе: силовая предвыборная кампания власти с показательными арестами или шантажом персонажей большинства социальных типов (бизнесменов, милиционеров, чиновников, ученых, политических активистов…) достигла цели. Никто в стране не решился на прямое и жесткое оппонирование власти. Хотя пути для борьбы были и остаются. И главное – это борьба с анонимностью власти и выделение в ней ответственных групп. Кто ответственен за репрессии, кто «мочит» коммунистов, кто ответственен за автогражданку и ЖКХ. Можно было и нужно было заставить Владимира Путина взять полную ответственность или отказаться от прямой связи с различными партиями и политическими кампаниями в стране, среди которых, например, Правительство, Генпрокуратура, «Единая Россия» и «Родина». Все политические партии заняли слабую двойственную позицию по принципу «мы за президента, но против репрессий» или «мы против действий власти, но с олигархами надо кончать». Этим самым партии позволили неопределенной власти занимать позицию арбитра и персонажа над схваткой.
Третье: подобной позицией партии признали право административной системы самостоятельно определять тех, кто будет допущен в парламент, а кто – нет. Все они сами поставили собственное избрание в парламент в зависимость от воли этого арбитра. В такой ситуации уже глупо пенять на административный ресурс. И «Яблоко», и СПС могут не пройти не потому, что плохо провели рекламную кампанию, и не потому, что против них работают чиновники, а потому, что не стали бороться всерьез. Кого они в этих условиях смогут вывести на площадь в случае, если от них «отщиплют» до процентов трех? За коммунистов, если бы власть решила совсем их вывести из игры, выйдут многие. Но в случае простого, хотя и мощного отщипывания процентов, КПРФ смирится – по крайней мере какая-то позиция в парламенте им гарантирована. ЛДПР – не в счет: никому и никогда Жириновский особенно не мешал и в политике не участвовал.
Четвертое: административная система и ее отдельные представители без сомнений пойдут на уголовное преступление, каким является нарушение избирательных прав граждан. И это не может не иметь последствий для страны, потому что лояльность к абстрактной власти, не принимающей для себя никаких, в том числе законодательных ограничений, не может быть основанием ни для какой, опирающейся на общественное мнение политики.
Пятое: новый парламент будет стоить еще меньше предыдущего. Реальные котировки отразят восприятие депутатов как не самых высоких членов административной системы, а не как избранных политиков. Даже те многие граждане, которые проголосуют за партии власти, будут иметь в виду сильную руку вообще, а не конкретно Грызлова, например, которого так же легко будет снять или задвинуть, как и раньше. Лояльность к любой власти, к власти как таковой не гарантирует безопасности конкретных ее представителей – даже наоборот. То же самое, по-видимому, можно будет отнести и к президентским выборам, и к Владимиру Путину лично, если в стране не возникнет новое реальное политическое обсуждение. Заметьте, когда Путин избирался на гребне второй чеченской войны, он вполне определенно взял ответственность за такую политику на себя. А сейчас он переизбирается на фоне серийных арестов, утверждая, что Генпрокуратура у нас независима. Отсюда понятно, КТО у нас будет властью после 2004 года?
