Для России 2011 год стал годом «упущенной исторической возможности». Осенью русский бронепоезд на полном ходу проскочил развилку, на которой еще можно было увести революцию на запасной путь.
Шанс на осуществление мирной «политической конверсии» режима был утерян, когда было объявлено о возвращении Путина в Кремль. Теперь наиболее вероятен конфронтационный сценарий развития, когда отношения власти и общества будут строиться по правилам игр с нулевой суммой.
В этом году все, кто думал сложно, оказались посрамлены. Реализовался самый простой и бесхитростный сценарий. Всплыло то, что лежало на поверхности. Но это, как раз, та самая простота, которая, если не хуже, то, по крайней мере, опасней воровства.
Видимо, Путин рассчитывал на то, что победителя не судят. Однако, со времен Наполеона известно, что взять Кремль проще, чем его удержать. И с тех же пор известно, что за ошибки история судит строже, чем за преступления. Возвращение Путина стало трагической ошибкой.
Решение Путина о «третьем сроке» определяет контуры «десятых» годов так же, как решение Ельцина о досрочной отставке и назначении преемника определило контуры «нулевых». Поэтому речь идет не просто об ошибке, а об ошибке десятилетия.
А ведь счастье, казалось, было так возможно! В той атмосфере ажиотажа, томленья духа и призрачных надежд, которой средний класс жил со времени опубликования известного эссе «Россия, вперед!», сообщение о том, что высочайшим изволением Медведеву дарован еще один срок, вызвало бы шквал новых иллюзорных ожиданий, приступ романтической доверчивости к власти, зуд либерального подвижничества.
Энергия, утопленная сегодня в «болоте», могла быть использована для «отопления» нескольких десятков комиссий и комитетов, ваяющих по заказу ныне отставленного Суркова один за другим реформаторские проекты. Один Бог знает, сколько времени можно было еще рассуждать в них о модернизации.
Был, правда, один риск – «медвежонок» со временем мог вырасти в прожорливого медведя, который за шесть лет объел бы властную поляну, потеснив обсевших ее друзей премьера. Он ведь даже на «детской площадке» умудрялся время от времени укусить кого-нибудь за руку: то Аничина выживет, то в томограф залезет, то госкомпании попробует на вкус. Траектория настораживала – через шесть лет новое поколение могло выбрать не только пепси и ай-пад…
Самому Путину это вряд ли чем-то грозило. Напротив, такой вариант имел свои преимущества. Он в любом случае вынужден выбирать сегодня один из двух сценариев: либо идти на плавное, но почетное выдавливание из власти, при котором он на финишной прямой практически заведомо имеет личные гарантии безопасности, наподобие ельцинских, либо, наоборот, углубляться снова в эту власть «по самое не хочу», но сделать при этом перспективу гарантий весьма иллюзорной.
Но, что хорошо для Путина, не всегда хорошо для его друзей. Для них альтернатива выглядит хуже: многим из них при сохранении Медведева еще на шесть лет в Кремле грозила, если не тюрьма, то отлучение от кормушки. По сути, наступил момент, когда уже не друзья существуют для Путина, а Путин – для друзей. И они в случае опасности, скорее, готовы рискнуть его будущим, чем своим.
Коллективный разум убедил Путина в том, что ему хочется именно этого. Фактически член правления кооператива «Озера» Владимир Путин подчинился решению принятому большинством правления в интересах всего кооператива.
У меня, однако, нет уверенности в том, что в долгосрочной перспективе его интересы и интересы всего кооператива полностью совпадали. Я полагаю, что Путин, а не Медведев, больше всего пострадал от своей собственной ошибки - хотя бы потому, что ему есть больше чего терять.
