Третьего сентября в России отметили вторую годовщину бесланской трагедии. Отметили очень по-разному. Там, на Кавказе, – митинг в первой школе и открытие памятника спецназовцам. В Москве – разогнанный и арестованный пикет у Соловецкого камня. В Питере – акция "Наших" с зажиганием свечей в окнах.
Если разобраться, всё это так или иначе связано с памятью. С попытками понять и разобраться.
С последним хуже.
Не забыть, не скрыть все подробности помог открытый судебный процесс над единственным выжившим террористом, Нурпашой Кулаевым. Но суд, так и не принесший ответы на многочисленные вопросы, закончился весной. Следствие, вообще-то, продолжается – но нет никаких гарантий, что его материалы не лягут мёртвым грузом.
Долгожданный доклад "комиссии Торшина" ко второй годовщине Беслана так и не поспел – теперь его следует ждать в 2007 году. Или не доклад, а новую отсрочку.
Зато был обнародован альтернативный доклад депутата Юрия Савельева. Хотя почему "альтернативный"? Во-первых, нечему его пока противопоставлять. Во-вторых, это всё-таки не любительские графоманские писания, а результат работы профессионала, бывшего ректора питерского военмеха.
Впрочем, доклад этот не был замечен "большой" прессой.
А попытка возложить цветы и поставить свечи у Соловецкого камня была пресечена милицией, тринадцать человек были задержаны – почему бы это?
В докладе Савельева прежде всего утверждается, что штурм школы не был спонтанным и начался отнюдь не после подрыва одной из бомб, установленных в спортзале террористами. Ведь о том же говорили и в Будённовске, и в Первомайском, и на Дубровке: "Они начали, и только тогда мы..." – подразумевая "Они, террористы, ответственны за всё".
На Лубянке к Камню пытались пройти люди с плакатами, на которых было слово "Чечня".
Собственно, в том и состоят два главных "бревна" в государевом оке, зреть которые гражданам отнюдь не положено.
Первая – что расследовать и оценивать надлежит отнюдь не только преступления террористов (которые, впрочем, бесспорны и никем из людей здравых не отрицаются), но и действия людей государственных.
Вторая – что главной причиной Беслана была бесконечная чеченская война. Что именно "контртеррористческая операция" и породила террористическое подполье в Отечестве. Что без этого "чеченского" контекста трагедию не понять и не осмыслить.
Именно этому – пониманию и осмыслению – противостоят мероприятия официозные. Помнить ведь надо как? Помнить надо так, чтобы забыть. Помнить надо так, чтобы не понимать. "Умные нам не надобны, нам надобны верные..."
И эту задачу торшинский "долгий ящик" выполнил на двести процентов. И для человека, вопреки духу времени продолжающего мыслить, любая альтернатива теперь может показаться благом.
И как раз от этого хотелось бы предостеречь.
Я не могу не уважать мнение Юрия Савельева, "военспеца", в "технической" части его доклада. Там же, где речь идёт о реконструкции событий по показаниям жертв и свидетелей, всё отнюдь не так просто.
Рискуя прослыть еретиком, я присоединился бы к отставленному прокурору Шепелю, сетовавшему, что-де свидетели говорят не о том, что видели, а о другом – о том, что знают. Там, где все события даже не десять, а сто десять раз обсуждены, реальность замещается коллективным представлением о ней. И слишком многое из основанного на таких рассказах – версии и о чуть ли не двойном числе боевиков, и о заранее спрятанном под полом школы оружии – оказывается под сомнением, как только мы переходим от известного к виденному.
Точно так же сомнение вызывают версии о заговоре спецслужб. Что-де знали о теракте заранее. И что среди боевиков был завербованный Ходов, место которого – за решёткой. Так и брат Нурпаши Кулаева, однорукий Ханпаша, тоже должен был сидеть с 2001 года... если бы родные не заплатили несколько тысяч долларов. Вообще, в зазор между нормой писаной и коррупционными нормативами в России можно поместить не один такой заговор.
А вот чего нет в докладе Савельева, так это попытки рассмотреть случившееся не только в контексте чеченской войны, но и в контексте двух других конфликтов: осетино-ингушского и грузино-осетинского. В бытующей ныне "народной" версии бесланских событий ингуши – сторона однозначно виновная. А вот о роли югоосетинских ополченцев Кокойты – ни слова. Почему бы это?
Всё это – важные, но отнюдь не главные соображения. Другая, неофициальная Россия продолжает себя осмысливать. Без такого осмысления невозможна подлинная память о тех, кто погиб два года назад.
Мы – помним.
