Осторожные высказывания президента Медведева в интервью FT относительно второго срока коротко описываются «хочу, но пока не решили». То есть президент демонстрирует политическую слабость и зависимость. Однако хуже демонстрация слабость и де-факто признание провала первого срока Медведева.
Последние публичные выступления Дмитрия Медведева — на Петербургском экономическом форуме и в интервью Financial Times — в целом вписываются в уже привычную стратегию поведения президента. Даже темы для обсуждения из раза в раз повторяются. Президент традиционно не говорит прямо, пойдет ли он на второй срок, в какой бы форме вопрос ему ни был задан. Говорит об успехах своего президентства, реальных или мнимых. Вполне готов отвечать на вопросы о независимости суда, коррупции в силовых органах, изменении выборного законодательства и демократии в целом. О роли государства в экономике. И так далее.
«Если я буду работать президентом второй раз, как это позволяет наша Конституция, я, конечно, постараюсь сделать всё, чтобы реализовать те цели, которые были заявлены: модернизировать нашу экономику и модернизировать наше общество, включая его политическую систему», - говорит Медведев FT. Абсолютно невозможно понять, будет ли Медведев выдвигаться на второй срок из таких обтекаемых формул.
 |
Коронная «фишка» этой стилистики заключается в том, что Дмитрий Медведев говорит вроде бы обо всем, но конкретика категорически не выявляется. Правда, Медведев уверенно рассуждает о своих решениях, постоянно подчеркивая, что это именно ЕГО решения. Скажем, говоря о возможных конфликтах между президентом и кабмином, Медведев делает упор, что это ЕГО кабинет министров.
При этом львиная доля рассуждений президента стилистически вроде бы является программой, но по сути — расплывчатым описанием образа желаемого будущего. То есть — является предвыборной программой, явлением по российской политической традиции не то чтобы совсем уж бессмысленным, но точно страшно далеким от реальности. Однако же раз за разом фиксируется заявка на второй срок и не говорится о конкретных планах. Президент как бы говорит, что хочет остаться на своем посту, но вопрос еще не решен. И уточняет, что решаться вопрос будет им и Владимиром Путиным.
Можно, разумеется, пытаться что-то выжать из формулировок. Президент вот заявил о снижении в перспективе барьера для прохода в парламент до пяти или даже трех процентов. Правда, решение будет принято в некоем будущем. Если вообще будет принято.
Или например, Медведев говорит о недостатках ручного управления, мол, чиновники «практически по любому вопросу обращаются в Кремль, обращаются к президенту, обращаются к Владимиру Путину, обращаются к министрам». Иерархия соблюдена, но Владимир Путин назван не по должности, а по имени. Эдакая должность и даже институт «Владимир Путин». Однако сделать однозначный вывод, что Медведев совсем уж несамостоятельный политик из этого невозможно.
И позволяет себе в отношении «своего» правительства лишь мелкие «подколки». Когда журналисты FT сталкивают позиции президента и министра финансов Алексея Кудрина, Медведев тут же «ссылает» Кудрина в «Правое дело». В шутку, разумеется.
Сама по себе слабость президента — это не плохо и не хорошо. Плохо то, что бюрократический аппарат и прочий крупный бизнес находятся в длящемся и длящемся состоянии неопределенности. Что усиливает и без того непростую ситуацию в госуправлении. Никаких решений, помимо сугубо тактических, в такой ситуации ожидать не стоит. Приходится раз за разом включать то самое ручное управление, которое живо критикует президент.
Другое дело, что риски немедленного объявления решения тандема также значительны. Если будет объявлена грядущая легислатура Путина Кремль впадет в уныние и перестанет де-факто управлять. Если наоборот — запаникуют четко ориентирующиеся на Путина элиты. Поэтому решение проблемы-2012 оттягивается до последнего. Вполне вероятно, что объявление кандидата в президенты от тандема состоится уже после думских выборов. А это увеличивает риски срыва предварительных договоренностей между Путиным и Медведевым.
Эта ситуация прямо вытекает из особенностей российской политической системы, где внятных правил не существует, прозрачные процедуры заменяются неформальными договоренностями. А ручное управление становится единственно эффективным методом при решении срочных и просто любых нетривиальных задач.
Когда его презентовали в качестве кандидата в президенты, в его приоритетах числились четыре «И». Это — инфраструктура, инновации, инвестиции и институты. Практически все направления провалены. Институтов, как показывает режим тандемократии, в политике уж точно никаких не наблюдается.
