…из которого, как мне казалось, уж вычерпан был весь золотой песок, но тут снова пошли «намывать».
Меня крайне, например, удивило, что в кампанию включился Леонид Млечин со своей «Особой папкой». Казалось бы, человек прекрасно разбирается в нравах НКВД, понимает, как у нас все устроено, как отдаются приказы, как они исполняются, по каким тайным каналам все это идет, написал на эту тему тучу книжек. А тут на голубом глазу вдруг снова заговорил о том, что он де ждет, что будет проведена какая-то «проверка», что будет кем-то дан принципиальный ответ. А раз, мол, такая проверка не проводится и ответ не дан, то, как в типичной американской комедии, «всё выключаем и расходимся, пусть само приземляется»…
«В принципе, на сегодняшний день после этого заявления, то есть, второй приговор по делу Ходорковского скомпрометирован. Всё. Если не будет доказано обратное, то общество будет исходить из того, что этот приговор обвинительный был навязан сверху. Всё. Значит, либо какое-то расследование установит, что это всё не так. На самом деле, судья Данилкин руководствовался исключительно своим правосознанием, профессиональным долгом, Уголовным Кодексом, и Процессуальным Кодексом, и так далее. Это надо доказать теперь»…
Особенно, как мы видим, хороша эта отбивка «всё». Мол, всё ясно. Подводим черту — всё! Либо так, либо никак.
Хотя в этой истории, как я уже писал, есть один крайне неприятный момент. Это то, как либералы и демократы — хочется верить — из самых хороших и демократических побуждений под лозунгом «нужны правовые последствия» подставляют свою героиню Васильеву, делая ее свидетелем преступления Данилкина (либо над Данилкиным). Ибо ясно, что как только она процессуально станет таким свидетелем, так она тут же может стать и лжесвидетелем с перспективой хорошенькой репрессии. Это кому-то надо?
По-видимому, Васильева — просто хороший человек, который доказательно, однако, не мог ничего знать. Мог догадываться или подозревать. Мог соотносить все происходящее и анализировать, обобщать. Но из данной коллизии не возникает ни малейшего повода к пересмотру судебного решения. И конечно, Васильева не могла быть свидетелем, потому что Данилкин защищен «тайной совещательной комнаты» и трудно представить себе ситуацию, как кто-то со стороны будет свидетельствовать, каким образом он там принимает свое решение.
Мне в ЖЖ возражают: а если есть подозрения, что в этой тайной комнате совершается преступление, неужели ж не ворваться туда с ОМОНом?!
Отвечаю: не ворваться! Вернее, ворваться, если Данилкина кто-то душит гарротой, крича «Подпиши приговор!». Тогда безусловно ворваться! Но если он там сидит один, не стонет, не зовет на помощь, то подозрения в любом случае останутся подозрениями. Вернее, мнениями. Таков, к счастью или к сожалению, принцип правосудия. Судья неприкосновенен.
Столь же ложен и млеченский пафос «провести проверку».
Если Данилкин действительно получал указание от своего председателя, а тот из еще более вышестоящей масонской ложи, то кто ж будет проводить такую проверку? Рядовые масоны? Смешно! В чем такая проверка должна заключаться? В изъятии компьютера, электронной почты — в надежде, что приговор Данилкину прислали по электронной почте? Не представляю, кто может санкционировать такую «проверку» и на каких юридических основаниях.
Единственно, как можно было бы использовать этот сюжет — в апелляции, доказывая, что Данилкин нарушил тайну совещательной комнаты (на этом основании был отстранен любимый демократической общественностью судья Пашин), но от адвокатов Ходорковского и Лебедева мы сильных ходов-то как раз пока и не видели…
И вообще, этот сюжет вряд ли имел бы какие-либо последствия, если бы с другого конца не закричали истошно «держи вора!» и не появилось «письмо 55-ти» с требованием прекратить подрыв судебной системы, инспирированное неким Денисом Дворниковым. Последний — карьерный молодой человек, числящийся исполнительным директором общественного комитета с несколько парадоксальным названием "За открытость правосудия". А подрыв — по его мнению — заключается уж даже и в обсуждениях резонансных приговоров, оказывающих деморализующее влияние на нежных и совестливых судей.
Оставим за скобками лемму о совестливых судьях. К сожалению, об их коллективной совести уже составилось стойкое мнение, подтвержденное не столько делом Ходорковского, в котором давление на судью действительно могло превышать потенциал его личного мужества, сколько тем, как они ведут себя в самых обычных гражданских и административных процессах. Как пресмыкаются перед власть имущими — сначала перед Лужковым, теперь — неЛужковым. Как подмахивают приговоры на основании фальсифицированных полицией протоколов… Возмущение общественности тут вполне оправдано. Но комитет «За открытость правосудия» что-то не возвышает на это счет свой голос, будучи, по-видимому, сам фальсифицированной конторой.
Оставим за скобками и то, что он, комитет «За открытость правосудия», подталкивает наших 55 связанных круговой порукой общественников, скорее, правосудие… закрыть. Обратим же внимание хотя бы вот на такой пассаж из этого непонятно кому адресованного письма (в прессе оно только в выдержках, в Гранях целиком, но не Граням же оно адресовано?!):
«В эту же схему укладывается и постоянное обсуждение темы помилования осужденных по резонансным делам. При этом именно помилование становится способом давления на Президента и попыткой сталкивания его с судебной системой. Требование помилования является в этих случаях абсолютно популистским и направлено, скорее, на создание общественного эмоционального фона, чем на осуществление правовых процедур. Надо напомнить, что отменить решение суда вправе лишь суд высшей инстанции, а факт помилования — не отмена решения суда, а полностью или частичное освобождение осуждённого от наказания. И эти действия также регулируются законом: Президента РФ о помиловании может просить сам осуждённый с момента, когда обвинительный приговор суда вступил в силу».
Длиннейшие уши торчат! Наши «общественники против давления» уж даже и на Президента давят, не стесняются, подкладывая ему под руку не вполне юридически чистую бумажку: якобы Президент не в силах помиловать осужденного, если тот не попросит. То есть если осужденный — неграмотный глухонемой¸ то гнить ему до конца жизни, поскольку никто не в силах ему помочь — такой принцип.
Казалось бы, тем гражданское общество и замечательно, что не связано в своих чувствах полицейским нормативом. Казалось бы, ну, вы попросите, раз совесть требует, а Президент даст ответ: не могу, мол, не положено, Конституция не велит. И будет ясно, где предел президентской власти. Нет, мы вас не попросим, потому что вы не можете. Удивительный симбиоз прикормленных общественников и кормящей их власти.
Таким образом, если уж и нужно было найти доказательство руки Вертикали в манипулировании правосудием, то лучшего доказательства, чем это «письмо на деревню к дедушке» трудно найти. Так, может, пора действительно врываться к данилкиным с ОМОНом? Освобождать от цепей? Или прямо с революционными матросами?
***
На всякий случай для суда: это не призыв, это — вопрос.
