Орудуя пультом, напоролся на телешоу «Есть выбор?» (НТВ). Лишний раз ознакомился с ассортиментом политической лавки. Помнится, одна моя знакомая как-то отозвалась о нашем общем знакомом:
- Если бы я не видела, что он живой, я подумала бы, что это карикатура.
Михаил Прохоров выглядит как живой человек, по ошибке попавший в кукольное шоу. Ну, если быть точным, Жириновский то входит в доверенную ему роль деревянного фашиста, то как бы пережидает. Стратегия «Единой России» ясна: оппозиция должна быть еще мерзее. Сталинская оппозиция и гитлеровская оппозиция. Зачем тут Прохоров с человеческим лицом, понятно не сразу. С другой стороны, выиграть-то он не выиграет, а какое-то попущение дает. Оживляет ландшафт. Если М.П. мысленно удалить, остается такой паноптикум, что как бы НАТО не начало бомбить. А так как бомбит оно не метко, страшно за новую тротуарную плитку.
Позвольте долго не критиковать коммунистический и нацистский бред. Разве что одна деталь. Журналисты спрашивают коммуниста:
- Как же можно агитировать за Сталина, когда чуть не в каждой семье замученные и расстрелянные?
Он тупо долбит:
- Зато была сильная страна.
У меня сомнения вызывает частичка «зато». Почему зато? Именно сильная страна входила среди ночи в квартиру, отрывала мужа от жены, а отца от детей. У этой сильной страны хватало и эшелонов, и охранников, и колючей проволоки. Она, эта сильная страна, безо всякого «зато» поставила на колени на полвека вперед не итальянцев или японцев, а братьев-славян из Восточной Европы. В этой сильной стране слабенький человек не имел права не только на свое мнение или на выбор вероисповедания, но даже при полной лояльности – на свободу и жизнь. Черт, волей-неволей скатываешься в банальности, но я только хотел заметить, что слабой стране таких успехов заведомо не достичь.
Интереснее другое. Присматриваясь к журналистам – и ведущим, и заполнявшим студию, - я не заметил подвоха. То есть они вели себя совершенно как нормальные люди – искренне, раскованно, адекватно. Если упрямо придерживаться конспирологической модели, властные авторы и имиджмейкеры шоу с потрясающей убедительностью прописали им человеческие реплики, нормальные реакции, поставили мимику и жесты. Но если бы политтехнологии достигли такого бешеного уровня, вряд ли мы бы видели таких буратин хотя бы на позициях представителей «Единой России». Если не увлекаться фантастикой, получается довольно занятная картина.
Например, у нас воруют. А можно говорить, что у нас воруют? Можно – даже дурной тон об этом не говорить. Этим принято возмущаться. А можно говорить, что у нас можно говорить, что воруют, но это ничего не меняет? (Прошу прощения за неудобоваримую фразу, но так надо). Можно. Можно говорить, что фальсифицируют выборы. По сути, говорить можно практически всё (поиск того, что нельзя говорить, превращается в своего рода спорт), но разлажен механизм, придающий этим словам последствия. Но и о разлаженном механизме – тоже можно говорить.
Если же подходить к миру-театру с точки зрения доминирующего жанра, то в моду входят действия, инкорпорирующие зал. Актеры в аляповатых масках зазывают на сцену зрителей, причем не только благодарных, но и раздраженных. Так даже веселее. Можно выйти и крикнуть:
- А король-то голый!
Аплодисменты. Или:
- Граждане! Это позорный балаган! Нас с вами разводят, как лохов!
Одобрение в зале. Или:
- Дед Мороз не настоящий!
Не суть. Ужас в том, что эта (любая) реплика не выводит нас с вами за рамки представления. Дед Мороз оживленно подхватывает:
- Ты думаешь, я не настоящий?! А почему же тогда холодно за окном?
И шоу гоуз он. Что сказать. С одной стороны, это смешанное представление бесконечно далеко от аутичных заседаний Политбюро ЦК КПСС, за что спасибо. С другой стороны, оно так же далеко от наших (ну, хорошо, моих) представлений о гражданском обществе – при всей размытости этих представлений.
Ну что ещё сказать хорошего?
Всё б ничего, да только ведь
Мне хочется чего-то большего,
Чем просто жить и умереть.
Такого что-то... Запредельного!
Значительнее, может быть,
Чем даже сына, дом и дерево
Родить — построить — посадить!
Игорь Федоров
Подчас возникает странное ощущение. Вот насчет этого самого чего-то большего как раз все в порядке. Ну… не в плане достижения, а в плане обсуждения. Легко и приятно поговорить о чем-то большем с хорошим человеком. Тем более, что здесь по формату подразумевается индивидуальный или групповой проект. В общем, на словах никаких проблем.
А вот с домом и деревом – 2/3 фундамента - все не так просто. Поясню: сама модель явно ветхозаветная, деревенская, оттуда, где территорию отвоевывали у дикой природы. Еще немного вырубить, распахать, засеять, из вырубленных стволов построить дом – вроде как такой форпост на границе с неосвоенным. А потом, оглянувшись назад, на уже освоенное, распаханное и засеянное, куда-то туда воткнуть деревце. Причем скорее садовое, чем лесное. Такой пафос позитивного переустройства мира на тот момент, когда мир в тысячу раз сильнее человека, океаны не пересечены, горы нависают над облаками и т.п.
Я пытаюсь уловить общий пафос городской цивилизации последних, к примеру, 100 лет, в перерасчете на одного горожанина. Строить дом – ну, прямо скажем, не его дело. Это дело девелоперов, архитекторов и строителей. Да, пожалуй, и озеленение – не вопрос самодеятельности. Уборка территории, благоустройство двора? С одной стороны, было что-то подлинное и трогательное в этих лужковских инициативах (уж извините, я на своем материале. Мой неверный компьютер, кстати, уже успел забыть фамилию Лужкова, подчеркивает ее). Что-то даже деревенское в хорошем смысле слова было в этих дворовых инициативах. Но не дорастает до триединой модели. Родить сына, разбить клумбу, выплатить ипотеку? Может быть. Но веет какой-то компилятивностью, адаптацией. Неужели городская культура не породила (за десятки-то веков) своих императивов?
Слазил в Интернет, проверил – нет, память мне не изменяет. В некоторые формулировки входит написать книгу – то вместо дома, то дерева, а то и вдобавок.
Знаете, мне это близко – и не потому, что я связан с книжной культурой и здесь, получается, уже отчитался. Форма сохранения опыта сейчас более универсальна – может, фильм, может, музыка. Информация; единицы и нули. И частная порция зримо прилипает к общей. Как-то вырисовывается смысл истории человечества – именно накопление опыта.
Итак, сын, книга, что еще? Наверное, все же что-то экологическое, охранительное. Все-таки клумба? Или все-таки деревце – в порядке участия в субботнике?
Уезжаем из деревни. Самое начало сентября. Осень – условно. И вдруг – одна береза прямо по курсу абсолютно рыжая, на фоне голубого летнего неба.
