Очень хорошо, что у нас все-таки остались люди, способные инициировать политическую дискуссию. За 2005 год бурную экспертную дискуссию вызвали, в первую очередь, Владимир Путин в связи с посланием Федеральному Собранию и Михаил Ходорковский в связи со статьей «Левый поворот». Один – из Кремля, другой – из тюрьмы, то есть из мест топологически сходных и не столь отдаленных, то есть как бы сверху, извне ситуации.
Кажется, есть еще два-три человека, способные сделать то же, и в принципе, этого было бы достаточно. Проблема не в количестве людей, чье политическое заявление заслуживает всеобщего внимания. Проблема в том, что для начала разговора неплохо бы стать на какие-то общие основания, иначе получится ругань по мелочам.
Собственно, статья Михаила Ходорковского по своему содержанию – это набор общих мест, которые где-то еще не стали общими местами по недоразумению. То есть правильно было бы обсуждать не вопрос о том, прав или не «гражданин Российской Федерации, частное лицо», а использовать повод для обсуждения деталей движения в актуальной повестке дня.
Если уйти от деталей, то Михаил Ходорковский утверждает, что политика ближайших лет должна будет идти в терминах установления справедливости, и в этом смысле - левой. Михаил Ходорковский почти буквально повторяет известный текст Виталия Найшуля (а также многие другие последующие тексты) – «Если лозунгом революции 1991 г. была свобода, то лозунгом наступающей революции должна стать справедливость». И в этой точке глупо спорить.
В исторической реконструкции Михаил Ходорковский утверждает, что корни путинского авторитаризма нужно искать в 1996 году, когда пришлось пожертвовать демократическими процедурами из-за угрозы коммунистического реванша. Общий тезис, конечно, не вызывает возражения – странно было бы рассматривать современные проблемы, не осуществив рефлексии 90-х. Можно уточнять его, например, сказав, что в отказ от принципов западной демократии в их книжном виде произошел после 1993 года, но понятно, что для дальнейшего разворачивания эпизод с расстрелом Белого Дома менее удобен. Предлагаемая в сослагательном наклонении схема для 1996 года – Ельцин – президент, Зюганов – премьер - конечно, спекулятивная. До 1993 года Руцкой и так делил власть с Ельциным, и это никому из них не помогло.
Отсюда та часть критики не совсем по существу, которая задается вопросом в духе «а ты где был в октябре 17-го», в целом справедливая – слишком много претензий по 90-м у реформаторов к олигархам, а так же почти у все участников исторических событий друг к другу.
Михаил Ходорковский, кажется, сам отчасти виноват в том, что его недопоняли. Он слишком быстро перешел с тезиса о справедливости как безусловной повестке дня к рассуждениям о конкретных партиях. Поэтому его статья была понята как уклон в сторону КПРФ и «Родины». Но логически из тезиса о левой повестке дня вовсе не следует, что нужно любить существующие левые партии.
Понятно, что если бы в оппозиции олигархам стояла левая партия, которая бы всерьез занималась пенсиями, здравоохранением, образованием, правами наемных работников, то Михаил Ходорковский вряд ли оказался бы в тюрьме. Потому что между крупным бизнесом и такой партией в результате конфликта с неизбежностью бы начались переговоры, которые могли бы окончиться и компромиссом.
Показательна в этом смысле история «Родины». Она-то попала в Госдуму именно благодаря тому, что Ходорковский оказался в тюрьме. Ей позволили прямо использовать в своей кампании работу Генпрокуратуры. КПРФ этого сделать не позволили, ей, как и «Яблоку», пришлось ограничиться общими заявлениями о том, что с олигархами, конечно, надо разобраться, но эта власть все равно все делает неправильно, сводит счеты только с одним из них.
«Родина» использовала следующий тип реакции на дефицит правды и справедливости: она призывала аплодировать отдельным расправам с отдельными гражданами. И нынешняя власть ровно так же пытается строиться. Это – линия на продолжение репрессий, на нежелание работать на правомочность и состоятельность населения: они бы хотели держать народ за быдло, отдавая на растерзание толпе очередного олигарха или «оборотня», одновременно создавая механизмы, чтобы в случае чего суметь практически законно и уж точно легитимно посадить любого.
Все, кто идут по такому пути, - никакие не левые, они с очевидностью будут блокироваться и с националистами, и просто с маньяками от власти - на почве презрения к правам граждан и опасного популизма. Линия раздела существует поэтому вовсе не между правыми и левыми: в работе по установлению правильного и справедливого порядка в России нужны и те, и другие.
Повестка ведь широко известна, и по отношению к ней, в принципе, не важно, кто и в чем был виноват в 90-е:
С одной стороны, необходимы условия для строительства правовой системы за счет создания массового класса граждан, способных защищать свои права, вначале - имущественные:
- и это работа одной партии, условно говоря, правой, которая должна была работать на экономическую и правовую состоятельность граждан.
С другой стороны, есть ряд вопросов, прямо завязанных на общегосударственные расходы и инвестиции:
- и это работа другой партии, условно говоря, левой, которая должна работать на социальную состоятельность граждан.
Над этими вопросами существуют нерешенные проблемы институтов государства и устройства страны, не позволяющие не только решать, но и политически ответственно обсуждать все предыдущие:
- и в этой работе должны быть заинтересованы обе, увы, воображаемые партии. Они имеют шанс возникнуть как раз в процессе обсуждения этой повестки. Все равно, направо идти или налево от былинного камня, главное - не стоять на месте. В этом месте есть только затхлое презрение к гражданам - одни мечтают о репрессивной власти, другие лишь о том, чтобы народ не мешал править мелкие дела.
См. также:
