На днях мы опубликовали доклад специальной комиссии СПС о причинах поражения партии на выборах. Причин перечисляется немало, и доклад, по сути, является признанием дисквалификации СПС как партии (возможно, временной, хотя и тут есть сомнения).
По времени публикация доклада комиссии примерно совпала с заявлением организации солдатских матерей о намерении создать собственную партию. Очевидно, что и СПС, и «матери» играют примерно на одном участке политического поля, у них даже есть опыт сотрудничества, как на федеральном уровне, так и на региональном. Теперь, когда общественное влияние этих организаций примерно сравнимо, особенно интересно сравнивать их миссии.
При чтении программных документов и речей лидеров СПС бросается в глаза одно обстоятельство: кроме, на мой взгляд, похабного самоназвания «правые», чаще всего используются термины «демократический» и «либеральный». Термины, имеющие давнюю историю, но либо давно уже ничего не обозначающие (тогда это «симулякры», выхолощенная оболочка), либо наполняемые произвольным содержанием (по принципу «мнение автора может не совпадать с мнением редакции»).
«Либерализм» и «демократия» - хорошие слова, особенно при критическом, а не идеологическом их использовании. Но в идеологии они только прикрывают дыры в сознании. Вообще, какое-то право на некритическое их использование в государственной агитации имеют те страны, которые уже построили нечто реальное и прошли через кризисы и содержательные проблемы на этом пути. Например, американцы имеют право говорить, что несут демократию всему миру, потому что имеют в виду нечто реальное, построенное ими. Российский политик же чаще всего попадает в ловушку «демократии, как у них», хотя построить нечто он должен здесь, в России. А это – проблема.
В обыденном понимании демократия - это власть народа, всего народа. А это проблема в силу наличия СМИ и технологий формирования общественного мнения. Даже Путин здесь более критичен и слегка отошел от обыденного понимания, говоря, например, что свободы слова у нас никогда не было. Не может быть власти, не основанной на собственном суждении, но многие ли на него способны и испытывают необходимость в этом? Отсюда проекты введения избирательного ценза – образовательного или денежного. Не дай бог сейчас, как некоторые умники из «Единой России» предлагают, ввести наказание за неучастие в выборах: посмотрите, кто тогда хлынет на избирательные участки и какие популисты будут выбраны - Жириновский покажется Спинозой.
Либерализм в обыденном и идеологическом понимании также остается пустым термином, потому свобода в любом общественном и государственном устройстве – это проблема (не говоря уже о философской проблеме свободы). Разговоры о том, что свобода предполагает ответственность, и это многое решает – от лукавого, так как это работает только в случае морального сознания или веры в загробную жизнь, следовательно, не может быть универсальным общественным регулятором. Свобода в обществе всегда ограничена экономическим и административным принуждением. И, следовательно, политики говорящие о либерализме как о готовом общественном рецепте только помогают угрюмым диктаторам.
Ну, это про СПС. Солдатские матери, в отличие от них, терминами «демократия» и «либерализм» не злоупотребляют, предпочитая больше говорить о «праве», благо организация у них все еще правозащитная. И это – правильно. Если ставить какие-то государственные цели по развитию ресурса населения и гражданского достоинства россиян, имеет смысл говорить только о праве и правовом порядке (а не о демократии и либерализме) как о механизме, который, в частности, может обеспечить сохранность собственности, а, следовательно, смысл труда и самостоятельной активности. Российское право должно стать главным предметом деятельности, а правомочный гражданин – целью политики.
Другое дело, что для того, чтобы осмысленно ставить цели по установлению правового порядка, недостаточно заниматься «частным правозащитничеством»: защищать либо призывников, либо потребителей, либо мигрантов. Если создавать в России право как институт, то правовой дискурс должен стать тотальным и быть направленным не на отдельные права, а на право вообще. И только внутри такой политики правозащитная деятельность может стать общественно-влиятельной. От того, сможет ли какая-нибудь из организаций дойти до этого, сможет ли какая-нибудь партия или какой-нибудь политик артикулировать это понимание, будущее России зависит больше, чем от отдельных товарищей на руководящих постах.
