Под церковной сенью
Строительство «православной» харизмы вокруг вождя народов началось не сегодня и не вчера. Фактически, начиная с 1943 года, когда руководство страны приняло решение изменить политику по отношения к церкви с репрессивной на управленческую, в выступлениях церковных иерархов Сталин стал получать все более светлые и лестные черты. В течение 10 лет, с 1943 по 1953, наблюдался звездопад церковных панегириков в адрес «богодарованного», «возлюбленного», «великого» вождя, «которого Промысел Божий избрал и поставил вести наше Отечество по пути благоденствия и славы».
После кончины Сталина Московская Патриархия не только выразила соболезнования по поводу «упразднения великой нравственной силы», но и молилась «горячей молитвой… оплакивая его уход от нас, провожая его в последний путь, «в путь всея земли»». В журнале Московской Патриархии опубликованы трогательные фотографии, на которых церковные иерархи стоят в почетном карауле у гроба главы советского государства.
Провозвестником православного сталинизма часто называют о. Дмитрия Дудко, который призывал к «единению белого и красного начал», рассматривал героев Великой Отечественной войны, таких, как Зоя Космодемьянская, Николай Гастелло, Виктор Талалихин и многих других в качестве христианских мучеников, крестившиеся кровью на полях сражений и положивших жизнь «за други своя».
В среде ныне действующих духовных лиц есть определенное число исповедующих в той или иной степени и форме «православный сталинизм». К таковым часто причисляют бывшего духовника Боголюбского монастыря архимандрита, «старца» о. Петра (Кучера). Религиозно-идеологические взгляды архимандрита Петра и его окружения, а также многочисленных, в том числе и высокопоставленных, духовных чад, представляют собой сложный сплав радикального православно-синодального консерватизма, николаевского монархизма, антиглобализма и патетического отношения к «достижениям советской эпохи» и лично к Сталину. В середине 90-х годов отец Петр даже активно агитировал за Зюганова, мотивируя это просьбой апостола Павла, указавшего ему на «раба Божия Геннадия».
Важную часть идеологии «низового православного сталинизма» составляет традиционный миф о добром и благочестивом царе. Целый корпус легенд, рожденных спустя многие годы после кончины Сталина, питает квазирелигиозные и эсхатологические настроения в маргинальных группах верующих. Среди наиболее популярных – легенда о встрече Сталина и Матроны Московской, легенда о тайном монашестве и даже епископстве Сталина. Сюда нужно отнести ряд легенд из серии книг и брошюр типа «Православные чудеса в XX веке», повествующих о якобы состоявшихся благословениях Сталина на молебны перед решающими сражениями Великой Отечественной, о крестных ходах, об чудотворных иконах, на самолетах обносимых вокруг осажденных немцами городов, о небесных ликах Богородицы, заградивших советские войска от снарядов и пуль. Сравнительно новый и оригинальный миф связан с событиями вокруг расстрелов польских офицеров в Катыни и Медном. Оказывается, приказав расстрелять поляков, Сталин таким образом не только отомстил за гибель 32 тысяч красноармейцев, плененных в 1920 году, но также за надругательство над православными святынями и духовенством в ходе русско-польских войн и особенно – в период Смутного времени. Немало рассказов и преданий посвящено Божьим карам на нечестивых участников выноса тела Сталина из мавзолея.
Эти предания сплетают ставшее уже едва ли не каноническим (с разными вариациями) житие Сталина. Основная его канва сводится к тому, что родившийся в благочестивой семье, после учебы в семинарии он вступил на путь христианского совершенствования и был предизбран Богом для очищения Руси. После февральской и октябрьской революции, когда народ предал царя, а к власти пришли «жидо-большевики», Господь «хранил и вел» Сталина. В 30-е годы Сталин стал планомерно уничтожать «масонов» - Троцкого, Зиновьева, Каменева, Бухарина, стал «бичом Божиим» для всех «поборников уничтожения Русского Народа». Когда те были уничтожены, в 1943 году Сталин раскрыл свое истинное православное лицо: даровал церкви свободу и благоденствие.
Изборские мудрецы
«Красная вера в годы войны превратилась в мистическую духовность», «Церковь готова праздновать красную Победу 1945 года как религиозный праздник», «возможно через 20 – 30 лет Московская Патриархия придет к возможности прославления Сталина в лике святых», - вот лишь некоторые высказывания председателя Изборского клуба Александра Проханова. На заседании Изборского клуба, этого крупнейшего на данный момент форума патриотических антилиберальных сил, очень часто говорится о фигуре Сталина. Из тесных коридоров редакции газеты «Завтра» подобные эпатирующие заявления уже несколько лет назад переселились на площадки авторитетных политологических форумов и голубые экраны телевизоров.
Впрочем, к взглядам Александра Проханова нужно относится с определенной долей иронии, как к взглядам талантливого писателя, для которого яркий выразительный образ важнее исторической правды. Однако, создавая свой утопический концепт «сталинской империи навсегда», Проханов смог уловить точные интонации, которые отозвались не только в душах разуверившихся во всем сограждан, но и в кремлевских покоях.
На православный сталинизм Проханова оказали большое влияние история его семьи. Сам Александр Андреевич признался, что еще в 60-е годы, после окончания МАИ, был типичным шестидесятником-антисталинистом, классическим советским инженером. Однако корни дали о себе знать. Брат его деда, известный деятель евангелических христиан начала XX века И. С. Проханов, являлся не только автором популярных до сих пор у отечественных протестантов сборников духовных песнопений, таких как "Новая арфа", "Новые напевы", "Песни христианина", "Тимпаны", "Кимвалы" (в народе их называют «Псалмы Проханова»), но и идеологом христианского социализма. После Октябрьской революции Иван Проханов призвал к активному сотрудничеству с новой властью и откликнулся на тактический лозунг Наркомзема к «Сектантам и старообрядцам, живущим в России и за границей», обещавший не только религиозные права и свободы, но и землю для организации сельскохозяйственных общин. Прохановские и прочие коммуны просуществовали в СССР до конца 20-х годов, после чего были распущены, а их руководители репрессированы.
Идеи христианского социализма, рудименты эсхатологической экзальтации и мистицизма русских сектантов, отразились косвенно и в концепции Проханова. Но сегодня они заражают не только, и даже не столько собственно сектантские группы внутри Русской Православной Церкви, сколько официозные патриотические объединения, такие как международное евразийское движение А. Дугина и формирующуюся на основе движения «Суть времен» протопартию Кургиняна. Заместитель Дугина, Валерий Коровин неоднократно выражал взгляды, что СССР, советский проект был стремлением к построению царства Божьего на земле, апологетам которого был не только Сталин, но и даже Ленин. По мнению евразийцев, коммунизм в советской версии был эсхатологическим проектом «конца истории», когда общество, отказываясь от противоречий, застыло в подлинной гармонии. Коровин прямо говорит, что советский имперский проект был призван ко спасению не только русского народа, но и «всех других народов примкнувших к нему».
Сталин – наша мудрость и полет
Несмотря на свои пугающие черты, политическая, художественная и агиологичская сталиниана нашего времени не является признаком какой-то глубинной духовной болезни. С точки зрения управленческих технологий - это качественный симулякр, возможность для власти обрести новую точку опоры, созвучную чаяниям широких народных масс. Население, голосующее за Сталина в социологических опросах, само выбрало нового «героя времени» и подсказало политтехнологам путь поиска «национальной идеи». Вспомним, как в андроповские времена в День Победы уже начинали транслировать по радио речи Сталина, а среди водителей грузовиков молниеносно распространилась мода помещать фото вождя на лобовых стеклах. Сегодня методики стали более разнообразными и утонченными.
Православный сталинизм никогда не станет мэйнстримом российской политики – не поймут ни западные партнеры, ни большая часть самих православных, которые чтят память новомученников и знают, что по числу замученных христиан со Сталиным может сравниться разве что римский император Диоклетиан (который тоже удалился от власти сажать капусту, и многими за это весьма почитается).
Тем не менее, немалое число желающих рефлексировать над святостью вождя, писать ему иконы и молебные песнопения всегда смогут найти свое уютное гетто. С настоящей православной традицией это не имеет ничего общего, но входит в область верований и воззрений, которую религиоведы называют «народное православие». Это быстро формирующееся квази-религиозное сообщество, существующее в среде верующих, которое свои религиозные потребности удовлетворяет через практики послушания старцам, поездки на источники, поедание священной землицы и подобных им. Почитание Сталина в религиозном смысле относится именно к этой группе. Что же касается идеологической стороны, то отпечаток, оставленный им в русской истории, слишком глубок, чтобы скоро забыться.
