В течение начинающейся недели должна появиться ясность в вопросе о перспективах кризиса власти в Приморье. Некоторые СМИ уже не только поторопились объявить о скорой отставке Сергея Дарькина, но и заявили, будто бы на него заведено дело. Вопреки слухам об отлете в Китай, он оказался в Москве, где явно имел беседы на разных уровнях. Верны ли утечки о том, что ему дадут доработать во всяком случае до начала следующего года, будет понятно довольно скоро.
Руководство Приморским краем и его столицей – давняя проблема. Противостояния там обычно осложнялись тем, что ни одна из сил не была сколько-нибудь адекватной. С одной стороны мог выступать крупный политик-мафиози, а с другой – слишком уж откровенно нездоровый микрополитик. Так что не должно удивлять ни количество осужденных или находящихся под судом экс-мэров Владивостока и их заместителей, ни то, что вызывавшие с самого начала, по меньшей мере, недоумение нынешний губернатор и предпоследний избранный мэр вообще оказались на своих местах и все-таки какое-то время проработали. Причем, губернатор с поправкой на местные условия, оказался куда адекватнее, чем можно было бы ожидать.
Эпоха, когда представитель президента в крае генерал ФСБ Кондратов не мог снять местного «батьку», давно прошла. Непонятно другое: откуда взять новые кадры, не пропитанные местным уровнем развития административного рынка, и как настроить институты так, чтобы они не адаптировались к нему слишком быстро.
Разнообразя формы правительственных мероприятий, новый премьер-министр начнет сегодняшнюю неделю с осмотра ситуации в Южном федеральном округе и совещания по вопросу «О повышении эффективности государственной аграрной политики». Вопрос действительно актуальный, хотя нет никакой уверенности, что он будет поставлен именно так, как официально обозначен: в сельское хозяйство прямым и непрямым образом (через протекционистские меры, за которые платят конечные потребители) вкладываются заметные деньги, но вопрос о критериях оценки эффекта от этих инвестиций поднимается редко. Еще Леонид Ильич Брежнев на XXVI съезде КПСС говорил о снижении отдачи от вложений в сельское хозяйство, но решение этой проблемы к нынешнему моменту вызывает сомнения.
Роль протекционистских мер в росте цен на продовольственные товары очевидна, но под вечно молодым лозунгом поддержки отечественных производителей вводятся новые ограничения (одно из них запланировано на эту неделю). А впереди - запрет переработки замороженной продукции. Вместо того, чтобы контролировать информирование потребителя о том, из какого сырья продукции произведен покупаемый им продукт, государство предпочитает решить за потребителя, будет ли некоторый продукт вообще в продаже.
Аграрное лобби можно понять – оно защищает тех, кого представляет. Хуже, что переработчики продукции имеют лобби более слабое. А еще хуже – что в ситуации конфликта интересов между производителями и потребителями государство считает возможным подыгрывать первым. Вместо того, чтобы разобраться, почему отечественные производители оказываются недостаточно эффективны и стимулировать рост конкурентоспособности, государство эту неэффективность консервирует, занимаясь параллельно антисоциальной ассортиментной политикой - вымывая продукцию для наиболее чувствительных к ценам групп населения.
К счастью, наш протекционизм не доходит и, кажется, не собирается доходить до высот, характерных для западного соседа. Именно в Минск, на совет глав правительств СНГ, может произойти первый зарубежный визит Владимира Путина в новом качестве. Если его не заменит, скажем, Игорь Шувалов.
На этой неделе вслед за совещаниями по проблемам борьбы с коррупцией и по судебной реформе ожидаются и первые международные визиты нового президента России. В четверг – пятницу он посетит Казахстан, а в пятницу – субботу – Китай. Вряд ли есть смысл искать какой-то очень глубокой символики в направлениях визитов, но кое-что они все-таки отражают: Казахстан – наиболее сильный внутренний игрок в Центральной Азии, за которого идет постоянная борьба с разных сторон, а Китай – один из самых серьезных игроков современного мира.
Последние годы были не вполне удачны для Астаны – и экономически (последствия мировых процессов здесь сказались гораздо болезненнее, ничем хорошим не закончится и частичное выдавливание иностранцев), и внутриполитически (концентрация власти в руках президента сопровождалась как потерями в кругах осмысленной оппозиции, так и качественным ослаблением возможности опоры на ближайший круг – он сильно поредел). Грядущее председательство в ОБСЕ знаковое, но апеллирующее по преимуществу к прошлым успехам и служащее некоторым авансом.
Казахское руководство, не решившееся ни на какую форму усложнения и передачи власти, с явным недоумением и недоверием посматривало на процессы в России. Может быть, некатастрофичность происходящего у нас убедит в чем-то и наших соседей.
Визит Дмитрия Медведева в Казахстан начнется уже после окончания другого прикаспийского визита – президента Туркменистана в Азербайджан. После более чем десятилетия разногласий (спорное месторождение Кяпаз-Сердар, непогашенный долг Азербайджана и т.д.) уже в прошлом году началось определенное потепление, а сейчас отношения между двумя тюркскими странами могут восстановиться в полном объеме. Один из поводов для сближения – добыча и транспортировка каспийского газа в Европу. Для реализации эти проектов необходимо решить вопрос с юридическим статусом Каспийского моря или наладить другой способ транспортировки. Желательное условие – присоединение к проекту Казахстана. Вероятно, все это станет предметом обсуждения не только в Баку, но и с Астане.
Визит в Китай не избавит ни от каких кризисов: их у нас нет - уже и еще.
Китайское направление российской политики и экономики становится все более значимым. В решении каких-то вопросов голос Китая начинает звучать чуть громче, к решению других, собственных, он неуклонно приближается. В первую очередь – это Тайвань, который в этом смысле немного жаль, и вопреки событиям этого года – Тибет. В обозримом будущем удастся договориться с умеренной частью эмигрантов , к тому же не за горами и момент, когда под контролем ЦК КПК произойдет «перерождение» Далай-ламы. Сочувствовать же тибетским радикалам без умеренных станет куда сложнее. Если получится не выпустить из узды великоханьский шовинизм, острота тибетской проблемы сойдет на нет.
Ну, а если к этому моменту не произойдет политической дестабилизации и сгладятся ныне острые социальные проблемы, у Китая появится возможность куда более активно участвовать во внешних делах. Вопрос будет в том, какие цели сочтет нужным ставить себе тогдашнее китайское руководство и что будет воспринимать как ограничители средств.
Стабильные экономические и политические отношения с Китаем современной России, несомненно, нужны. Глупо выглядят многие поводы для антикитайских страхов, но это не отменяет необходимости в ближайшее десятилетие избежать роли сырьевого придатка китайской экономики, а в более далекой перспективе - быть готовым к блокированию с США, Японией и объединенной Кореей в противостоянии слишком сильной активизации внешней политики восточного соседа (более подробно о проблемах Китая и России – см. в ближайший вторник публикации в рамках нашего проекта «Институты свободы»).
Пока же экспертам было бы полезно провести сравнительный анализ опыта борьбы со стихийными бедствиями Китая и Мьянмы. Вопреки принятому у нас мнению о большей эффективности авторитарных структур в ситуации необходимости чрезвычайной реакции, несколько более свободный Китай реагировал явно более адекватно – с готовностью допустить зарубежную помощь, с опорой на общественную инициативу. Бирманская хунта – пытаясь максимально скрыть происходящее, отгородиться от внешнего мира, с трудом согласилась на ограниченную помощь, но без доставки на место, допуская воровство и перепродажу гумпомощи и т.д. (заметим, правда, что одним из главных защитников бирманских военных выступает именно китайское руководство). Впрочем, большинство скандалов с управленческим бессилием военных диктаторов еще впереди.
В отличие от Бирмы, скандалы в Израиле имеют в первую очередь местное звучание. Их поднимают не международные чиновники, не могущие достучаться до руководителей государства, чтобы спасти его собственных граждан, а родные правоохранительные органы. Юридическое преследование действующего премьера – добрая традиция израильской политики (реже расследуют деятельность президента – менее значимой фигуры, еще реже – работу отставных политиков). Не мог нарушить эту традицию и Эхуд Ольмерт. В ближайшие дни ожидается очередной допрос, а через какое-то время может быть выдвинуто обвинение. В случае выдвижения обвинения Ольмерт обещал подать в отставку. Впрочем, могут найтись причины взять это обещание назад.
Иначе устроен скандал на Украине. Бессмысленно гадать, когда он начнется – он уже происходит и будет только продолжаться – и на сегодняшнем совещании правящей коалиции (если оно вообще состоится), и во вторник вокруг попытки осуществить приватизацию Одесского припортового завода, несмотря на приостановку процесса приватизации этого предприятия президентом Виктором Ющенко и наличие двух руководителей Фонда госимущества – по версии президента и по версии премьера. Скандален с самого начала был и процесс проведения внеочередных выборов мэра столицы Украины (25 мая), где нынешнему мэру - радикальному популисту Леониду Черновецкому - противостоит правая рука не менее радикальной популистки Тимошенко - Александр Турчинов. Ну, и в качестве самого реалистически мыслящего политика - боксер Виталий Кличко.
Достигнутое на прошлой неделе согласие фракции Тимошенко на пропрезидентские поправки в закон о правительстве можно трактовать по-разному. Очевидно одно – сделано сообщение: мы идем на компромиссы, а во вторник посмотрим, пойдут ли на уступки нам; если не пойдут и не успеют своевременно утвердить наши замечательные проекты по борьбе с инфляцией, сами виноваты – мы вынуждены будем уйти. Реальная аудитория для подобных сообщений есть – те, кто готовы верить, что команда Тимошенко все может, но ей просто всегда кто-нибудь или что-нибудь мешает.
Если в следующий состав кабинета попадет Партия регионов – будет готова новая порция риторики против президента. Поэтому президент разрывается между желанием отставить премьера и нежеланием разбираться с политическими последствиями этого шага, Регионы с удовольствием насылают чуму на оба «оранжевых» дома, но опасаются сократить представительство по итогам следующих выборов, а заметная часть разочарованных избирателей ни на одну из ныне заметных политических сил не надеется. И мобилизоваться их может заставить только попытка неаккуратного воздействия извне. Тот же механизм способен вновь привести к поляризации украинских симпатий США и европейских стран.
Обострение ситуации вокруг Грузии к обоим этим эффектам уже привело. Если бы мы были сторонниками конспирологического метода, обязательно предположили бы наличие тайного сговора Лаврова и Саакашвили: мы вам - гневные отповеди, а вы нам – повод для них и т.д. Утечки о мирных инициативах немедленно опровергаются, зато об опасности применения силы с удовольствием говорят с обеих сторон.
Несмотря на массу внутренних ошибок, на кризисы внутри группы тех, кто делал «революцию роз», партия Саакашвили получит куда больше, чем могла бы – ведь именно он сумел доказать, что выиграл соревнование в номинации «кого больше не любят в Москве». Улучшения отношений с Россией хотела бы заметная честь избирателей, но не в ситуации, когда идеи интернационализации конфликта объявляют свидетельством нежелания конфликт решать.
К сожалению, нельзя исключать того, что предварительная договоренность между Тбилиси и Сухуми действительно была достигнута (декларация о взаимном ненападении, вывод грузинских сил из Верхнего Кодори и т.д.), но не нашла одобрения нашими «ястребами». Они за счет обострения пытаются добиться чего-то своего. Их грузинские коллеги свои проблемы таким путем вот-вот решат, к тому же Грузию беспокоит опасность реального столкновения с Россией. Может быть, отсюда и поминаемая рядом СМИ готовность к компромиссу.
Но ключи от урегулирования кризиса действительно лежат в Москве – без согласия российских властей никакая формула компромисса не пройдет. А их условия на данном направлении скорее всего не будут реалистичными. Именно из этого ряда призывы к Грузии не только понять, но и принять нашу логику. Но так не бывает. Компромисс получается за счет взаимной сверки и учета логик. Значит, пока никакого компромисса не будет.
Объяснить пагубность и неэффективность курса там, где можно жонглировать понятиями безопасности и силы, оказывается куда более трудно, чем в экономике, в вопросах независимости суда или даже в проблемах общественного участия.
