В психологии есть вопросы, по которым ведутся споры и конфликтуют мнения. За спором часто — столкновения ценностей, но противостояние вдохновляет каждую сторону на лучшие исследования. Вместе это двигает знание вперед и позволяет удерживать более сложную и правдивую картину реальности. Но появление идеологических полицейских извне научного сообщества несет только грубое разрушение. В нашей стране разгром наук уже происходил, и сейчас у психологов возникает риск снова оказаться в этой ситуации.
Московская активистка Анна Левченко, скандально известная помощница Павла Астахова и лидер группы «Сдай педофила», узнала из интернета о том, что в Екатеринбурге психолог читает лекции, участвует в научных конференциях и консультирует обращающихся к ней людей на основе современного научного знания. Ее внимание привлек намечающийся онлайн-форум с ответами на вопросы подростков. Анна Левченко связалась с преподавателем и задала ей десяток вопросов, по тону более напоминающих допрос (переписка опубликована), а спустя несколько дней — написала заявления в прокуратуру и руководству вуза и устроила кампанию травли в интернете. Активистку не удовлетворила позиция Анны Гизуллиной о том, что «человек имеет право получать свободный доступ к грамотно изложенной современной научной и просветительской информации в том возрасте, когда у него возникает потребность и возможность ее усвоить». В разгар университетской сессии старший преподаватель отчитывается по запросу депутата В.Бурматова не только в своей профессиональной состоятельности, но даже в единственной в своей жизни туристической поездке в Европу.
Анна Гизуллина работает на факультете психологии УрФУ 22 года, с момента основания. В распоряжении нападающих нет ни одного сомнительного отзыва или жалобы от студентов, родителей или авторитетных коллег, а тем более свидетельств вреда или небрежности в профессиональной деятельности. Анна Гизуллина — любимый студентами преподаватель (в прошлом году она выиграла в голосовании в рамках всего федерального университета), ее дипломники активно участвуют в научных конкурсах, коллеги ее уважают, а партнеры благодарят. Красной тряпкой для активистов оказалась ее специализация — теория сексуальности.
Стражи общественной морали сегодня выносят на повестку дня вопросы, которые научными средствами уже решены и перестали дискутироваться: гомосексуальность — не новшество, не расстройство и не преступление. Поэтому размытые формулировки законодательных запретов «пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений» беспокоили специалистов еще со времен первых инициатив в этом направлении 10 лет назад. Председатель КС России В.Д. Зорькин не скрывает, что за этим законотворчеством нет попечения о ком-либо, а только идеологическая цель: «заявить позицию российского законодателя по вопросу о границах толерантности со стороны государства». Казалось бы, стоит ли вузовскому специалисту заниматься таким вопросом зачем-либо кроме стремления на баррикады?
Анна Гизуллина объясняет так: «Я задумалась о гомосексуальности, когда сама натолкнулась на собственные предрассудки и гомофобию. И это было довольно давно, в середине 90-х, и имело тяжелые последствия. Камин-аут одной из моих студенток был для меня полной неожиданностью. Я была так напугана, что не смогла понять, что происходит с человеком. И человек погиб». Статистика говорит, что примерно от 4 до 10% людей в каждом обществе не гетеросексуальны. Это означает, что в среднем в каждом школьном классе есть по крайней мере один ученик или ученица, которые обнаруживают, что отличаются от других. Комитет по детям ООН сообщает, что в России подростки кончают с собой чаще, чем где-либо в Европе, и в последние годы число подростковых самоубийств в нашей стране увеличивается. Гомосексуальные подростки примерно в три раза больше подвержены риску суицида и нуждаются в помощи, особенно если они не уверены, что кто-то хотя бы выслушает их без осуждения.
Практически единственный известный проект в России, созданный для этих целей — выслушать друг друга — онлайн-группа «Дети404», лозунг которой: «Мы отказываемся быть невидимыми». Создательницу проекта, журналистку Елену Климову, постоянно оскорбляют в соцсетях и посылают угрозы, и сейчас идет новая волна травли и даже судебного преследования. А она объясняет свою деятельность тем же: страшно, когда ежедневно из разных уголков страны отчаявшиеся подростки пишут ей, что не хотят больше жить. Анна Гизуллина помогала этому движению как профессионал, и уже это — а не сама работа — вменяется ей в вину. Перед кем? Расплывчатые формулировки идеологического «закона о пропаганде гомосексуализма среди несовершеннолетних» теперь позволяют некоторым утверждать, будто перед несовершеннолетними виновата как раз она, якобы нарушая их нравственность.
Университет не был готов к громким преследованиям в адрес своего сотрудника, тем более, если основа для диалога с недовольными так далека от научной. Руководство университета пыталось отмолчаться, деканат факультета пытается объясниться и одновременно обороняется от репортеров желтой прессы, ищущих материалы «про педофилов», студенты пишут слова поддержки любимому учителю. Кроме учеников, слова поддержки написали и коллеги — письмо в адрес руководства Анны Гизуллиной за 1 неделю подписали 12 докторов наук, более 50 кандидатов наук и две сотни специалистов-психологов. С благодарным заявлением выступила и психологическая служба ЛГБТ-сети. И все же тихое завершение скандала такого рода и продолжение работы — самый предпочтительный выход для всех, кто ценит работу выше спора.
К сожалению, пока такой надежды нет: скандал не утихает — Анна Левченко опубликовала еще одно письмо, на этот раз министру Д. Ливанову, и заявила о своем намерении добиться «окончательного решения» вопроса с группой для подростков (суд над которыми уже начат) и конкретно Анной Гизуллиной.
Руководство университета готовит ответ на депутатский запрос В. Бурматова, подбирая выражения, которые не могут полностью удовлетворить ни одну сторону. Ведь это тупик — ставить психологов перед выбором: правда и профессиональная ответственность или покрытие травли, но и личная безопасность с одобрением «сверху». А цена выбора — отчаяние российских подростков и их готовность жить в этом мире дальше.
Профессионалы, чья специализация дальше от политической повестки, могут позволить себе не заметить этого давления. Однако «со мной этого не случится» — слабое упование, как показывают и социальная психология, и исторический опыт нашей страны. Если «полиция нравов» произвольно вмешивается деятельность специалистов, то научное развитие теряет логику, начинает буксовать, а профессиональная жизнь — распадаться. Привыкая к таким эпизодам, отдаляясь от «опасных» областей в «безопасные», постепенно совершенствуя самоцензуру — так профессиональное сообщество оказывается частью этого распада. Придерживаться принципов этики и научности, просвещать и выражать солидарность — как «бежать со всех ног, чтобы только остаться на том же месте», не говоря о дальнейшем росте российской науки.
См. также:
