Госдума одобрила поправки в регламент своей работы, которые заменили законопроект о парламентском контроле правительства. За их принятие проголосовали единогласно – документ поддержал 421 депутат.
Поправки предусматривают, что законопроекты о соцподдержке и других расходах федерального бюджета будут проходить третье чтение лишь после того, как правительство сообщит о подготовке необходимых подзаконных актов. Соответствующие поправки теперь внесут и в регламент самого правительства.
Первоначально депутаты хотели обязать кабмин предоставлять проекты нормативно-правовых актов, сообщила газета «Коммерсантъ». Речь при этом шла обо всех законопроектах, для которых нужны подзаконные акты от правительства. От этой идеи отказались после того, как спикер нижней палаты парламента Вячеслав Володин встретился с главой правительства Дмитрием Медведевым, передало информационное агентство РБК.
Именно тогда, по его данным, было принято решение ограничиться изменением регламентов и сузить список законопроектов, о подготовке подзаконных актов к которым правительство будет сообщать Госдуме.
Благодаря принятным поправкам роль Госдумы существенно возросла, объяснил в беседе с «Полит.ру» политтехнолог Аббас Галлямов, бывший сотрудник аппарата правительства России. По его оценке, теперь можно говорить, что в России появляются элементы парламентаризма.
«Как ситуация выглядела раньше? Администрация президента или аппарат правительства вносили законопроект, Госдума его принимала. Законопроект был максимально рамочным. Предполагалось, что максимум регулирования в рамках закона будет осуществляться с помощью подзаконных актов – постановлений правительства. Соответственно, значительная часть законотворческих полномочий, которые должны принадлежать не правительству (которое является исполнительной властью), а парламенту, на деле находилась в руках правительства.
Ну, поскольку на тот момент роль Госдумы была технической, считалось, что это нормально. Сейчас Госдума не считает, что это нормально. Она говорит: «Подождите, мы же здесь законодательная власть? Ну, так давайте мы и будем заниматься законотворчеством. И если вы собираетесь в рамках исполнения принятого нами закона принимать подзаконные акты, то вы, пожалуйста, проекты этих подзаконных актов нам представьте. Мы посмотрим и одобрим их. Ну, либо не одобрим».
С одной стороны, это событие революционное – ведь теперь баланс в значительной степени смещается в сторону парламента. С другой стороны, это достаточно логичное изменение – заниматься нормотворчеством действительно должен парламент. Понятно, что роль Думы при этом сильно увеличивается. До сих пор все разговоры об ее усилении оставались только разговорами, а теперь они обретают конкретную правовую форму.
Почему это стало возможным? Думаю, здесь дело не столько в Володине, сколько в Путине. Уверен, это было решение президента – никогда бы Володин не смог так радикально изменить политическую систему страны, если бы действовал самостоятельно.
Надо понимать, что Путин был наследником ельцинской парадигмы – когда парламент воспринимался как источник проблем. Он был неподконтрольным, там сидела оппозиция, она проваливала бюджеты, пробовала организовать импичмент. В этот момент появился Путин. Понятно, что своей задачей он считал максимальное ограничение влияния парламента. Путин на протяжении трех с половиной парламентских сроков именно этого и добивался. В результате, Госдума практически перестала существовать как политический субъект – она лишь послушно штамповала чужие решения.
В таких ситуациях качество этих решений неизбежно страдает. Когда нет дискуссии, нет критиков, то все видится однобоко. В стране обострилась проблема отчуждения общества от власти. Выяснилось, что вся управленческая система бесконечно далека от людей, от их нужд; что власти принимают решения и реализуют политику, исходя из какой-то своей логики, которая к реальной жизни простых граждан имеет достаточно отдаленное отношение. Избиратель это чувствовал, и, при всем том, что сам президент в России популярен, эта пропасть отчуждения все увеличивалась. На какое-то время «крымский фактор» эту проблему ослабил. Но посткрымская консолидация не вечна, она начала слабеть, и проблема отчуждения сейчас вновь актуализируется. На последних выборах она выразилась в низкой явке. В следующий раз это может привести и к протестному голосованию. Как в 2011-м.
В общем, стало ясно, что политическую систему страны надо каким-то образом реформировать, чтобы это отчуждение преодолеть. И мне кажется, Путин принял решение усилить роль парламента. Мол, вот у нас есть одномандатники – в конце концов, эти люди худо-бедно, но как-то избрались, они представляют избирателей. Ну, так давайте сделаем так, чтобы эти люди могли на равных разговаривать со всеми этими министрами, замминистрами, с правительством в целом. Сделаем, чтобы они всерьез влияли на принимаемые решения. Да, правительству будет сложнее, придется спорить с ними, убеждать, какие-то свои шаги корректировать. Но ведь в итоге качество проводимой социально-экономической политики улучшится. Да и депутаты, став серьёзными игроками благодаря тому, что представляют рядовых избирателей, будут к этим избирателям относиться совсем по-другому. Не как к помехе, а как к источнику своей власти.
Мне кажется, тут была такая логика», – объяснил Аббас Галлямов.
