Сразу подчеркну - я не собираюсьрассматривать правовую или нравственную сторону недавних решительных действийРоссии на Кавказе. Заповедь «не убий» остаётся жестким ядром любого уголовногоили морального кодекса, поэтому реальные боевые действия, пусть даже оченькороткие, на небольшой территории и безусловно необходимые - всегдачрезвычайная, т.е. аморальная и внеправовая, ситуация. Увы! - оттого-то вовремя и после войны всегда имеет место всплеск преступности, тогда как решениео её начале – прерогатива законодателя, т.е. народного собрания или монарха.
По той же причине я не собираюсьрассматривать вопрос о том, кто конкретно виноват (или может поставить себе взаслугу), что «события в Грузии» развивались так, как они развивались. Вполитике, как и за ломберным столом, на татами или на футбольном поле, понятия«вины» и «заслуги» предполагают какие-то общие ценности («предметы желаний»),эффективные «правила игры», т.е. образцы поведения в конфликте, а также«структуры господства», реально способные обеспечить их поддержание напрактике. Всё это в совокупности (применительно к повседневному действию)обычно называют «социальный порядок», а когда речь идёт о внешней политике,добавляют эпитет «мировой». Между тем, с наступлением postmodernity, alias пресловутая «эра Водолея», вособенности после начала афганской войны так называемые «великие державы»сделали практически всё возможное для того, чтобы разрушить глобальныйконтекст, который мы обозначаем метафорами «ялтинский мир» или даже «новоевремя». Вследствие этого политические (и не только) конфликты частооборачиваются истинными «боями без правил», тогда как заповедь «не убий» вновьстановится предметом «суверенного», т.е. сугубо личного выбора - в этом,наверное, заключается самый важный из уроков, преподанных нам в «лихие 90-е».Более того, понятие суверенитета изначально артикулирует именно такуюнепосредственную личную ответственность политического лидера перед Богом;парламент, выборы и прочая демократия – только технические средства[i],позволяющие услышать «глас народа». Поэтому о «вине» или «заслугах» кого бы тони было из активных участников обсуждаемого здесь «мероприятия» можно будетсудить только задним числом и нескоро.
Тем более я не собираюсьрассматривать, так сказать, «технологию» помянутых действий России на Кавказе –скажем, своевременность и целесообразность (или, наоборот, ошибочность) вводаармейских соединений на территорию суверенного государства, степень готовностиотдельных сторон конфликта к предполагаемому или действительному развитиюсобытий, достаточность или даже адекватность так называемой «информационнойподдержки», а также качество политической стратегии, которую осуществляютконкретные «правящие клики». Это всё очень специальные вопросы, обсуждатькоторые имеет смысл исключительно тогда, когда «субъекты дискурса» реальнововлечены в соответствующий конфликт, располагают необходимой компетенцией, аглавное – несут персональную ответственность за нарушение заповеди «не убий».Посторонним тут делать нечего.
Наконец, обсуждая действияРоссии на Кавказе, я не собираюсь рассматривать вопрос о так называемых«фактах» по той очевидной причине, что заповедь «не убий» безотносительна кпараметрам конфликта;иными словами, в перспективе Судного дня национальность, возраст, пол и общаячисленность убитых или даже сакраментальный вопрос «кто первый начал?» не такуж много значат. Кроме того, применительно к поведению человека пресловутые «факты»на деле неизменно оказываются конструкциями (об этом знает любой хотьсколько-нибудь образованный социолог, психотерапевт и криминалист, физик,впрочем, тоже), возведение которых предполагает очень сложную техническую исоциальную инфраструктуру, нешуточные ресурсы (включая временные) и достаточноизощрённую стратегию. На практике мы всегда имеем дело вовсе не с «фактами», асо свидетельствами (фотографиями, видеоматериалами, рассказами очевидцев,суждениями журналистов или других «публичных» персон, идиоматикой «массовойкультуры» или повседневной устной речи, наконец – заявлениями должностных лицгосударства), истинность которых всегда, заведомо и даже без особых усилийможет быть поставлена под сомнение.
В такой проблемной ситуации,очевидно, любой сколько-нибудь опытный аналитик (будь то политическиангажированный «пикейный жилет» или эрудированный и умелый специалист)оказывается перед дилеммой: то ли попытаться набрать «два ведра деталей», толи, наоборот, отвлекаясь от многообразия этих частных свидетельств,попытаться определить (точнее –сформулировать предварительную следственную версию относительно того), деталичего именно перед нами – это инвалидная коляска, швейная машинка или пулемёт?Попробовать, как меня когда-то учили, не осмеивать, не проклинать и не считатьсвоих оппонентов идиотами или садистами – как знать, вдруг перед нами вообщеследы инопланетян, кое-как отпечатавшиеся на куске старого холста.
Для такого рода диагностикиполитического контекста, определяющего нынешние действия России на Кавказе,очевидно, необходимо специальное исследование, провести которое не в моихвозможностях, однако здесь, в данной заметке, я в первую очередь поставил бывопрос о предмете соответствующего конфликта, интересах и намерениях егосторон, а также (может быть даже, главным образом) об их идентификации. Личномне, например, отнюдь не очевидно, кто именно и ради чего сейчас воюет наКавказе – если, конечно, иметь в виду действительно суверенных политических«игроков», а не рядовых исполнителей чьего-нибудь чужого приказа или, темболее, различного рода «гражданских», оказавшихся в зоне боевых действий.
Так вот, если исходить изсообщений mass media,включая, разумеется, материалы дискуссий на форумах интернет-изданий (болеенадёжных свидетельств ни у меня, ни у других «заинтересованных граждан» всёравно нет), то существует, по-видимому, несколько альтернативных ответов напоставленные ранее вопросы:
- речь идет о межнациональномгрузино-осетинском конфликте, предметом которого является политический статусосетин: остаются ли они по-прежнему, как в советское время, «разделённымнародом», подобно корейцам или (до недавнего времени) вьетнамцам и немцам, илиполучают, наконец, более или менее реальный «суверенитет», сначала в качествеодного из субъектов РФ, а затем (если получится) и в формате независимогонационального государства. Для абхазов сохраняется практически такое же самоеопределение ситуации, разве что выражение «разделённый народ» приходитсязаменить на «этническое меньшинство», а в качестве источника аналогий (илипрецедента) рассматривать не объединение Германии, Вьетнама или Кореи, аотделение Косова от Сербии или конфликты вокруг независимости Квебека.Сторонами конфликта в обоих случаях являются осетинские (абхазские) игрузинские элиты, тогда как российская «правящая клика» выполняет в данномслучае функции посредника;
- речь идет о внешнеполитическомконфликте российских и грузинских элит, предметом которого, по сути дела,является статус Грузии как независимого государства: остаётся ли эта странагеографической, экономической и социальной «периферией» России, как это было всоветское время, или она в перспективе становится действительным членом НАТО совсеми вытекающими отсюда гарантиями суверенитета, включая американский «ядерныйзонтик» и кооперацию с европейской экономикой, пусть даже на правах еёудалённого терминала. В качестве источника аналогий тут, очевидно, следуетрассматривать развитие событий в постсоветской Прибалтике или даже вообще встранах бывшего социалистического лагеря, притязания осетин на воссоединение врамках единого субъекта РФ или государства остаются только алиби («отмазкой»),а легитимного и эффективного посредника не существует в природе;
- речь идет о внутриполитическомконфликте самих российских элит, предметом которого является стратегия,обеспечивающая их господство на постсоветском пространстве: остаётся ли этогосподство следствием победы в гражданских или колониальных войнах, как этобыло в советское время, или оно хотя бы в перспективе опирается на достаточновысокую привлекательность той политической, экономической и социальной«парадигмы», которую «элита» транслирует в процессе своего взаимодействия сдругими контингентами населения (попросту говоря, «Москва» хорошо платит и дажепозволяет сделать карьеру, причем далеко не только в службе охраны). Сторонамиконфликта при таком определении его предмета становятся, как уже говорилось,российские «элиты», условно определяемые как «генералы» и «банкиры», в качествеисточника аналогий следует, очевидно, рассматривать историю США в ретроспективеконфликтов, сопутствовавших упразднению рабства, а также развитие событий впост-франкистской Испании или в пост-титовской Югославии, тогда как легитимногои эффективного посредника опять-таки не существует (если только ВВП лично);
- речь идет о внешнеполитическомконфликте российских и американских элит, предметом которого в конечном итогеявляется статус России как независимого государства: становится ли наша странагеографической, экономической и социальной периферией США, подобно Европе впериод после второй мировой войны или Латинской Америке до самого недавнеговремени, или она в перспективе сохраняет свою независимость как один изважнейших глобальных центров влияния со всеми вытекающими отсюда гарантиямисуверенитета. В качестве источника аналогий тут, очевидно, следуетрассматривать постколониальное развитие событий в Африке, Азии и ЛатинскойАмерике (на Кубе прежде всего), притязания осетин на воссоединение в рамкахединого субъекта РФ или государства остаются только поводом для конфронтации,причём далеко не единственным и даже не самым важным, а легитимного иэффективного посредника не существует в природе;
- речь идет о межкорпоративном конфликте(«споре хозяйствующих субъектов»), предметом которого является участок землидлиной примерно в 250 и шириной, скорее всего, не более 5 км (реально полосаотчуждения под нефтепроводы «Баку-Тбилиси-Джейхан» и «Баку-Супса», полагаю,гораздо уже), расположенный на юго-востоке Грузии. Единственное место напланете, где вообще могут быть расположены магистрали, позволяющие США иЕвросоюзу транспортировать прикаспийские энергоресурсы в обход России,по-моему, это долина реки Куры, которую я бы определил как «грузинскийкоридор». В период после 1991 года эта территория приобрела почти или дажеточно такое же значение, как морские проливы Босфор, Дарданеллы и Гибралтар илитрансконтинентальные магистрали (включая Суэцкий и Панамский каналы). Дособытий 08.08.08 сторонами конфликта тут, очевидно, были прежде всегороссийские и другие постсоветские «правящие клики», функции посредникавыполняли (насколько могли) пресловутые «великие державы», тогда как притязаниягрузинских, абхазских и осетинских элит оставались в лучшем случае алиби дляконфронтации.
Та проблемная ситуация, котораяопределяет действия России на Кавказе сегодня, была бы сравнительно простой,если бы «на самом деле» существовал лишь один из перечисленных конфликтов, авсе прочие оказались бы обычными PR-декорациями или даже психотическими фантазмами. К сожалению, этоне так, вследствие чего для любого из этих конфликтов полемика между егосторонами очень быстро приобретает характер обычной коммунальной склоки. Онаусугубляется тем, что для широкой публики все перечисленные конфликтыравнозначны, вследствие чего попытка хотя бы наметить решение одного из нихнеминуемо приводит к обострению другого (насколько я понимаю, именно такуюситуацию и обозначают метафорой «кавказский узел»). Весь этот раздрай всознании масс, дискурсе mass mediaи стратегиях «игроков», разумеется, не мог сохраняться долго, поэтому локальнаявспышка агрессии и затем внезапное радикальное изменение status quo были неизбежны. У сторонконфликта обязательно должны были отказать тормоза, сначала у тех, чьёположение наиболее уязвимо, а затем и у всех остальных.
Тут я бы, кстати, обратилвнимание на очевидное пристрастие участников дискуссий на форумах различныхотечественных интернет-изданий (как, впрочем, и некоторых публичных ораторов) квесьма специфической идиоматике, характерной скорее для криминальногосообщества. В повседневной жизни всё это, склонен думать, вполне цивильнаяпублика, отнюдь не склонная к половым извращениям и погромам, однако«кавказский узел» исключает какую-либо рациональную стратегию, вследствие чеговызывает достаточно острую психосоматическую реакцию. Лично я полагаю, что«кавказский узел» не был насильственно разрублен лет ещё так десять или дажепятнадцать назад (самое позднее – на исходе «второй чеченской» войны) главнымобразом или даже исключительно благодаря политической выучке и корпоративнойсолидарности «старой школы», Г. Алиева, Б. Ельцина и Э. Шеварднадзе преждевсего. После их ухода (из жизни или от власти) единственная действующаягарантия «эволюционного» развития событий исчезла, вследствие чего сначалазадёргались местные (проживающие в спорных ареалах) грузины, на это ответилиосетинские и абхазские «ополченцы», на это ответили ВС Грузии, на это ответилиВС России, на это ответили американские officials из Вашингтона, на это ответили евродеятели из Брюсселяили его окрестностей, на этом дальнейшее экстенсивное развитие конфликтапрекратилось примерно по тем же причинам, по которым рушатся финансовыепирамиды или прекращаются эпидемии - контингент потенциальных участниковмероприятия был исчерпан.
В такой проблемной ситуации,очевидно, нет способа выработать рациональное и взвешенное решение(«рациональное» значит такое, которое можно выработать и обсудить заранее, «наберегу»). Непонятно, с чьей конкретно позиции и в контексте каких именно притязанийэту ситуацию следует рассматривать, не устанавливая пристрастную и заведомонесправедливую иерархию конфликтов, т.е. более или менее произвольноидентифицируя одного из «игроков» как всамделишного агрессора, действиякоторого являются реальной причиной наблюдаемого развития событий (тем самым,очевидно, полагая свои проблемы или интересы куда более важными, нежели чужие).Однако события 08.08.08 способствовали радикальному упрощению ситуации,вследствие чего и действия России на Кавказе приобрели гораздо более внятнуюперспективу. Теперь сторонами конфликта, очевидно, являются российская иамериканская «правящие клики», его предметом – контроль над «грузинскимкоридором», тогда как функции посредника, которые сейчас пытаются взять на себялидеры Евросоюза, скорее всего, окажутся прерогативой Китая. Это упрощение,притом достаточно грубое и обидное для некоторых участников конфликта, однакоМаша Липман права: «… упрощение сложных обстоятельств и сведение их кмаксимально примитивным … формулам – неотъемлемая часть политическогопроцесса»,[ii]всё остальное, на мой взгляд – пыль от шагающих сапог, дымовая завесапропаганды или обычная симптоматика фрустрации.
Если согласиться с такойдиагностикой ситуации, в которую сегодня угодили Россия и США, то развитиесобытий на Кавказе, очевидно, будет определять один из трех основополагающих сценариев:
- Россия добивается полного ибезоговорочного успеха в борьбе за установление эффективного административногоконтроля над «грузинским коридором». Это, в свою очередь, предполагает либонепосредственную вооружённую конфронтацию между Россией и США (т.е. реальнотретью мировую войну) с предварительной аннексией Грузии (как Эстонии, Латвии иЛитвы в 1940 году), либо достаточно острый и опасный внешнеполитический кризисс последующим (если удастся) превращением Грузии в некое подобие Венгрии после1956 года или Чехословакии после 1968. На практике это означает установлениережима личной власти человека, входящего (подобно Яношу Кадару, Густаву Гусакуили Рамзану Кадырову) в круг доверенных лиц кремлёвской «правящей клики»,развитие событий, перспектива которого вполне прозрачно обозначена вприснопамятной речи В. Чуркина на заседании Совбеза ООН;
- США добиваются полного ибезоговорочного успеха в борьбе за установление контроля над «грузинскимкоридором», являющимся, как уже было публично заявлено (сенатор МакКейн идругие), зоной их стратегических интересов. Такое развитие событий опять-такипредполагает либо военную оккупацию Грузии (как Панамы где-то в начале 20 векаили Ирака в начале 21-го), либо достаточно острый и опасный внешнеполитическийкризис с последующим (тоже если удастся) превращением Грузии в разновидность«банановой республики» или даже протектората. Развитие событий, перспективакоторого вполне прозрачно обозначена в заявлениях многих российскихобщественных деятелей и политиков (американские политики от подобного рода«декларации о намерениях», как правило, воздерживаются);
- ни Россия, ни США недобиваются полного и безоговорочного успеха в борьбе за установление контролянад «грузинским коридором», может быть даже – и не стремятся к нему. Это,очевидно, предполагает одновременное длительное присутствие (пусть даже чистосимволическое) российских и американских ВС на территории Грузии (как вГермании после 1945 года), достаточно сложные и опять-таки долговременныепереговоры между российскими и американскими «правящими кликами», в конечномитоге – их соглашение, оформленное как реально обязывающий и кодифицированныйдоговор. Как всё это может выглядеть на практике и какие санкции тут могут бытьпредусмотрены, я даже представить себе не могу, хотя, конечно, какие-топредварительные догадки возникают.
Как можно заметить, однако,представленные здесь альтернативы вероятного развития событий на Кавказе непредполагают непременного реального суверенитета осетин и абхазов:
- в случае, если успехадобивается Россия, в этом нет никакой «производственной необходимости»,приходится рассчитывать только на добрую волю, в наличии которой Москва до сихпор замечена не была. Даже Ельцин предлагал суверенитет лишь посиле-возможности его взять - абхазы в самом лучшем случае получат два места вСФ и одно-два места в ГД по региональному списку «ЕдРо», осетинам, боюсь, недостанется и этого;
- в случае, когда успехадобиваются США, политический суверенитет абхазов и осетин, полагаю, такжеисключён, хотя и по совсем иным причинам – для США это ненужная головная боль,её они просто не допустят (как не допустили суверенитета курдов в Ираке – дажекомпенсация, скорее всего, будет такой же, чисто символической - абхаз на поступрезидента страны). А для России перспектива воссоединения Грузии в еёпризнанных границах останется единственным политически валидным алиби дляреванша;
- как легко догадаться,политический суверенитет абхазов и осетин получает известную реальнуюперспективу или даже гарантии только при «ничейном» исходе конфликта. ДляРоссии это единственная возможность на вполне законных основаниях держать своиВС поблизости от предмета желаний, а для США – всего лишь цена вопроса, в данномслучае неизбежная и даже вполне приемлемая. Нынешние действия Москвы,направленные на признание суверенитета Абхазии и Ю. Осетии, предположительно –классическая односторонняя демонстрация рационального (в указанном ранеесмысле) компромисса, от которого Вашингтон, скорее всего, даже не попробуетотказаться.
Ещё один субъект нынешнихдействий России на Кавказе, перспектива которого также не выглядит очевидной, –это «генералы», т.е. российские элиты, склонные к осуществлению господства врежиме гражданской или колониальной войны. Достижение реального, обязывающегосоглашения о контроле над «грузинским коридором» означает для них серьёзноепоражение в конфликте с «банкирами», пусть даже чисто политическое (не зря жена форумах интернет-изданий грозятся военным переворотом где-нибудь к серединеосени). Между тем, именно такое соглашение является, пожалуй, единственнойсерьёзной гарантией того, что недвижимость в Сухуми, Пицунде, Гагре и другихприятных местах (о недвижимости в Южной Осетии просто ничего не знаю) станетвполне легитимной собственностью тех, кто ею сегодня владеет на практике. Естьо чём задуматься, особенно с поправкой на влияние осетинского и абхазскоголобби в силовых структурах России. На исходе 1994 года в некоем частномразговоре я предположил, что для Москвы чеченская война закончится политическойничьей, единственным её ощутимым последствием окажутся проваленные (илиудавшиеся) карьеры, разрушенные здания и, как всегда, «гора кровавых тел».Искренне надеюсь, что нынешние события в Грузии завершатся примерно с таким жерезультатом, только что трупов будет существенно меньше.
У России в таком политическомконтексте союзников (помимо собственных ВС) действительно нет и быть не может,поскольку блокирование «грузинского коридора» никому, кроме российской«правящей клики», реально не нужно, а вот у США в союзниках или хотя бы вболельщиках оказываются практически все страны причерноморско-каспийскогобассейна, от Украины и Турции до Казахстана и даже, не исключаю, Ирана. Судя пореальному развитию событий, а также неоднократным публичным обмолвкамдипломатов (С. Лаврова прежде всего), общие контуры будущего соглашения уже такили иначе заявлены. Одно дело перманентная и неспецифическая угроза войны наКавказе, которая делает проблематичным функционирование «трубы», связывающейАзербайджан, Казахстан и Туркмению с потребителями их энергоресурсов в Европеили Сев. Америке, и благодаря этому позволяет удерживать её пользователей вроссийской сфере влияния. Совсем другое дело – реальные и крупномасштабныебоевые действия в этом регионе, которые просто не оставят помянутым странамальтернативы долговременному политическому и экономическому союзу с Китаем.Конечно, в ситуации открытого политического, экономического или дажемежличностного конфликта полезно, когда тебя боятся, однако необходимо помнить,что поведение (всё равно – индивида или сообщества) всегда и повсюду критичнопо отношению к параметрам опасности. Латентная и вялотекущая перспективанасилия (примерно как обычно со стороны НАТО), как правило, способствуетукреплению соответствующих отношений господства, однако её превращение в явнуюи непосредственную угрозу почти наверное вызовет достаточно энергичноепротиводействие, иногда даже любой ценой – как оно, собственно, и произошло.
Всё это, разумеется, моисобственные досужие «размышлизмы», однако в заключение я бы ещё обратилвнимание на циклический характер, насколько я понимаю, свойственный не толькороссийской политической истории минувшего столетия. В частности, каждые 36 летв нашей стране непременно происходит какой-нибудь очередной кризис идентичности,как в 1881, 1917, 1953 или 1989 годах[iii],которому обязательно сопутствует достаточно существенная деградация отношенийгосподства, вплоть до обрыва традиции и даже потери контроля над актуальнымразвитием событий (как в «лихие 90-е»). Такая социальная динамика, безусловно,предполагает солидарную и достаточно основательную заинтересованность вмеждународном контроле (пусть даже частичном и лишь относительно легитимном)над Ормузским проливом, «грузинским коридором», «джунгарскими воротами», вблизикоторых тоже уже что-то взрывается, или другими подобными ареалами. Задача какраз лет на 15, оставшихся России до очередного времени перемен, может быть, дажеесть необходимость в создании специальной институции (скажем, трибунала ООН),которая бы осуществляла такой контроль. Энергоресурсы, как и вода,продовольствие или права человека – предметы слишком важные для того, чтобы имимогли бесконтрольно распоряжаться какие-либо конкретные «правящие клики», пустьдаже в силу действующих конвенций или харизмы своего лидера обладающиесуверенитетом.
В конце концов, действия Россиина Кавказе совсем не обязательно предполагают реальные имперские амбиции, ихвполне можно рассматривать как артикуляцию не всегда извинительного, однакопо-человечески понятного и достаточно характерного для постреволюционных«правящих клик» нежелания договариваться со второстепенными «игроками», вданном случае – персонами или сообществами, которые ничего не решают. Неофиты вполитике, бизнесе или других сферах деятельности, как правило, страдаютподобными «детскими болезнями крутизны», в специальной и художественнойлитературе об этом много сказано. Судя по всему, для нынешней российской«правящей клики» транзит энергоресурсов или вообще транзит, включаянаркотрафик, через «грузинский коридор» и различные другие «проходы»,связывающие Центральную Азию с Европой, становится ключевой внешнеполитическойпроблемой. Она связана с конструированием или воспроизводством эффективного «мировогопорядка». При таком раскладе и в непосредственно обозримой перспективе наиболеепродуктивным развитием событий следовало бы, очевидно, считать какие-то оченьсерьёзные дву- или даже многосторонние переговоры о разделе сфер влияния наКавказе (более удобного случая, наверное, не будет очень долго). Побочнымрезультатом этих переговоров, скорее всего, явится легализация целого рядасостояний, нажитых в России за последние пятнадцать-двадцать лет, выплатароялти (дани или отката, кому какая терминология больше по сердцу) забеспрепятственный доступ США и Евросоюза к «грузинскому коридору», а такженаделение абхазов и осетин достаточно убедительной видимостью политическогосуверенитета. Как всё реально получится – «будем посмотреть». Одно не вызываетсомнений: забытая дворовая максима «двое дерутся - третий не лезет» предполагает куда более рациональнуюполитическую стратегию, нежели пресловутые «миротворческие операции». Напрактике они не столько обеспечивают эффективное примирение между сторонамиконфликта, сколько открывают достаточно широкую перспективу его капитализации,т.е. привлечения новых участников и дальнейшего расширения его предмета, вплотьдо непосредственной конфронтации так называемых «великих держав» и,соответственно, реального возникновения угрозы очередной мировой войны.
Такая угроза становитсятем более актуальной, что сегодня в глобальной системе действительно происходятдостаточно существенные изменения. Не столько даже в парадигмах диагностики илиразрешения отдельных локальных конфликтов (это явление вторичное, хотя и оченьважное), сколько в реальной, исторически складывающейся конфигурацииобъемлющего внешнеполитического контекста. Судя по всему, жизнеспособный«мировой порядок» всегда бицентричен, т.е. предполагает некий глобальный конфликт.Иными словами, противостояние двух идеологически маркированных лагерей нельзябыло отменить никакими, даже самыми ответственными решениями. Можно было толькоструктурировать, придать ему некий взаимоприемлемый «формат», для чего,собственно, и заключались все эти соглашения об ограничении различного родавооружений. Сегодня, однако, этот глобальный конфликт сменяется таким жепротивостоянием коалиций, но теперь уже маркированных функциями в экономике,т.е. в международном разделении труда. Былую конфронтацию социалистического икапиталистического проектов сменяет столь же долговременная и широкомасштабнаяконфронтация «хозяйствующих субъектов», т.е. внешнеполитических коалиций,которые будут образованы странами, производящими энергоресурсы, и странами,производящими высокие технологии. В таком глобальном контексте, очевидно,суверенитет какой-нибудь национальной «правящей клики» уже не можетраспространяться на морские проливы, горные проходы или другие транслокальные«коридоры». Для таких ареалов, эндемичных международным конфликтам,по-видимому, следовало бы учредить или восстановить статус протектората ООН, поаналогии с природными заповедниками и заказниками.
Кто-то из последователейРене Генона, по-моему, уже заметил, что привилегия глобального лидерства вкоторый уже раз переходит от мыслителей и воинов к торговцам. Таковатрансформация «мирового порядка», которая, собственно говоря, и обусловливаетразвитие внешнеполитического конфликта, обсуждаемого в данной заметке. Где втаком контексте специфическое место России – время покажет и начальство решит.Тем не менее, в перспективе я бы предложил «заинтересованным гражданам» вестисебя ну хоть чуть-чуть более сдержанно – примерно по тем же соображениям, покоторым зимою в горах Кавказа не стоит орать и устраивать фейерверки.
[i]Как известно, нынешнюю чисто юридическую трактовку понятие суверенитетаполучило сравнительно недавно, изначально оно указывало на специфическоедостоинство, получаемое властителем через помазание на царство или всенародноеизбрание и реализуемое как раз в чрезвычайных ситуациях. См.: Шмитт К.Политическая теология. СПб.: Наука, 1996.
[ii]См.: Маша Липман. Американскаяпресса о событиях на Кавказе: газета не только коллективный агитатор. Такое«упрощение ситуации», разумеется, никогда не является целью, ради достижениякоторой развязываются боевые действия, однако оно достаточно часто оказываетсяих единственным политически значимым следствием («латентной функцией», какговорят социологи).
[iii]В том же ряду, очевидно, следует упомянуть события 1809 года, послужившиенепосредственным стимулом к вторжению Наполеона в Россию, а также события 1845года, явившиеся в Европе прологом революции 1848 года и «второй империи», а вРоссии, соответственно - Крымской войны. См. Игнатьев А. Хроноскоп, илиТопография социального признания. М.: Три квадрата, 2008.
