О ближайших действиях кабинета Михаила Фрадкова и о социальном смысле назначения нового премьера главный редактор «Полит.ру» Виталий Лейбин расспрашивал исполнительного директора Экспертного института Российского союза промышленников и предпринимателей Андрея Нещадина.
Сегодня мы публикуем заключительную часть этой беседы. См. также первую часть интервью – «Государство не хочет собирать налоги».
Насколько нынешний высший административный класс остался в традиции и инерции номенклатурных групп советского периода?
К сожалению, нет. Получилась очень дурная вещь.
Все крупные решения готовились союзными министерствами и Советом Министров СССР. В ноябре 1991 – январе 1992 года молодая неокрепшая российская демократия начала разгонять союзные министерства. А российские министерства либо создавались с нуля, либо строились на базе министерств РСФСР.
Союзные министерства с наиболее квалифицированными работниками просто расформировывались. Их сотрудники быстро нашли себе в коммерческих структурах.
Но юмор состоит в том, что Горбачев как раз готовил резкую смену кадрового состава именно в Союзных министерствах. Там уже начала срабатывать система резерва, и на большие должности выходили 30-40-летние люди с нормальным образованием, с опытом работы, с новым пониманием системы. И эти кадры были вымыты в первую очередь. Легче всего их сейчас встретить в банках и т.п. В общем, я и сам уже в 1989 году был в номенклатуре, мне было 39 лет.
Сейчас в министерствах следующие типы людей. Есть группа народа, которая работала еще при Брежневе, пенсионного возраста. Они сидят где-то начиная от должностей начальника департамента министерств и ниже. Для них это имеет смысл, у них 10-15 лет стажа, они получают премию за выслугу, и будут пенсию получать - 70% от оклада.
Кроме того, имеется слой молодых ребят, которые приходят в министерства, чтобы организовать связи и «свалить» в коммерческие структуры. Как это не парадоксально, государева служба сложнее коммерческой - там слишком много ограничений и решения надо искать в более узких формах.
Люди, с которыми можно иметь профессиональные разговоры – это начальники департаментов.
Все, что выше – это люди, которые опыта административной работы не имели до этого и руководствуются своими, часто странными, представлениями.
Но Фрадков – это советская номенклатура?
Да, Фрадков – это советская номенклатура, и если смотреть по биографии, прошел неплохую школу.
Что это была за внешнеторговая номенклатура, чем она отличалась идеологической или краснодиректорской?
Внешнеторговая номенклатура была очень разной – это не МИД, здесь нельзя было быть идиотом. Помимо общих знаний мировой экономики нужна практика, еще какое-то дополнительное образование. Нельзя было работать в техэкспорте, не имея нормального механического образования.
На сегодня вся эта система воспроизводства кадров разбита. Раньше была система ротаций: брали начальника цеха, делали его главой комсомольской организации, учили, потом возвращали на предприятие, потом забирали в министерство, либо передвигали на партийную работу. Чередовалось производство и партийное строительство. Потом уже окончательное образование – Академия народного хозяйства, например.
Людей, которые никогда не работали в аппарате, аппарат либо ломает через 2-3 месяца, либо они пытаются сделать то, что в аппарате сделать невозможно.
Есть ли в назначении фигуры Фрадкова логика обращения к ресурсам советского аппарата?
Конечно.
Россия, она по-другому не может: если у нас либерал, то образца Хакамады, если консерватор – то типа Зюганова. Но нам сейчас нужен консервативный либерализм! Национальный.
В отдельных местах мы слишком залиберизовались, например в алкогольной промышленности. Со времен Александра III всегда у нас была монополия, и в большинстве стран - тоже. Где-то нужна дальнейшая либерализация, например, в налоговой сфере. Но давайте дальше либерализовывать ЖКХ – получится бред, отпустим цены на хлеб – тоже.
Что касается эпитета национальный…
Интересы России.
Нет, я не об этом. В 90-е годы правительство регулярно прислушивалась к Западу, многое успешно лоббировалось через правительство. Что изменилось сейчас, какую роль здесь играет европейский опыт Фрадкова?
Остатки западного влияния есть.
Но опять. Если ты говоришь, что ты за вступление в ВТО, конерваторы говорят, что крыша поехала, когда говоришь, что не любой ценой, тогда либералы говорят, что ты последняя сволочь. Это ведь еще разобраться надо. Россия устала от неврастеников. Нужен нормальный спокойный человек. Нормальную либерализацию сделал Примаков – он заставил управленцев не психовать. Один неврастеник дефолт устроил, а потом сказал, что если бы не этот дефолт, то мы бы в нищете все жили… А что, нельзя было сделать плавающий курс рубля за четыре месяца до этого? Мне нравится высказывание Владимира Мау, мол, о чем речь, вы сделали так, как мы и планировали в начале девяностых, только ушло на это не 2 года, а 7 лет. Правильно, но есть вопрос, какую цену за это заплатили.
Откуда известно, что Фрадков не неврастеник?
Далеко не неврастеник, сталкивался я с ним еще с 1993 года. Это человек, который не принимает серьезных решений наобум, всегда долго советуется. Это такой европейский, вернее евро-советский специалист.
Подведем итоги нашего разговора. Новое правительство ничего радикального не сможет предпринять в ближайшие погода – год.
Полгода, больше никто не даст.
Те решения, которые были приняты старым правительством…
Они могут быть скорректированны, но не изменены.
Решение по единому социальному налогу уже принято?
Варианты подготовлены, но будут ли приняты – неизвестно.
А опасения, что будут закручиваться гайки по налоговым вопросам, скорее необоснованы?
Обоснованы. Будут закручивать гайки, только плохо будет получаться.
