Недавно случился у меня серьезный разговор с моим малолетним внуком. Ну, совсем малолетним. Нахмурившись и сурово сдвинув брови он заявил:
- Не трогай меня.
- Почему же это?
- Меня Бог сделал.
- И меня тоже сделал Бог, – предпринял я слабую попытку сопротивления, не понимая куда клонится разговор.
- Он тебя не так сделал.
- Как это не так?
- Сам знаешь.
Я замер. Господи! Как же нелицеприятен этот мир! Как суров, неоспариваем и неумолим! И справделив, конечно! Справедлив. На этот раз явив себя устами младенца. Действительно, всяк сам знает, как он тотально неправ.
Совсем недавно один из молодых спокойных людей, приверженец некоего радикального движения, тоже отметил, что я сделан не так, как надо бы. И я, справедливо утверждал он, знаю это сам и давно. И я, естественно, действительно знал это и давно. Еще со времен моих посещений КГБ, где на вопрос, в чем же заключается моя антисоветская деятельность, утомленно улыбаясь отвечали: “Ну, Дмитрий Александрович, Вы сами все отлично понимаете”. И теперь я вижу, что это были не их отдельные штучки или специфическое коварство, но прямой, истиный, глубинный и неотвратимый выход самой антропологической сути. Прямо-таки кальвинистское предназначение к спасению или предопределение к неминуемой погибели. И никакими праведными и великими трудами этого не одолеть. Не спасти себя! Правда, конечно, все дело в том, кто определяет и относительно чего.
Кстати, ведь и Жириновский тоже самое утверждает. И опять-таки, я заранее знаю, что в этом узком смысле он прав. Ну и что же, теперь веником что ли убиться? Обосраться и не жить?! Одна надежда, что он со всеми своими уйдет омывать высокие сапоги в теплых водах Индийского океана, а мы останемся здесь в одиночестве доживать свои жалкие дни.
Хорошо, когда объясняют вот так доходчиво, кратко и сразу. Иначе это занимает значительное время, а результат тот же самый.
Поведал мне однажды славный Резо Габриадзе, как был он однажды в Германии транспортирован к месту своей постоянной дислокации неким немцем. Не олигархом, но вполне состоятельным финансистом. По дороге к месту назначения остановились в берлинском доме доброжелательного германца. Дом был немалый, соответственно достатку его хозяина. Ранненьким утром Резо, невыспавшийся, с тяжелой головой от вчерашнего приятия разнообразных напитков, спускается с верхнего этажа в нижнюю гостинную. И что же он видит? Хозяин выбритый, вымытый, одетый во что-то невообразимо чистое и благоухающее, стоит перед пюпитром и самозабвенно играет на скрипочке нечто высоко классическое.
И овладела нашим Резо неправедная зависть. Вот ведь, с детства он мечтал научиться играть на каком-нибудь инструменте, жить в большом и тихом доме, и вообще… На дальнейшем пути, сидя обок с удачливым хозяином, Резо все мучился, как бы его уесть. И вот он начинает издалека:
- А Вы знаете, что армяне считают Баха армянином? – Никакой реакции. – Понимаете, они говорят, что Бах не немец, а армянин? – опять молчание. – Нет, Вы наверное не понимаете, – уже заводится и даже повышает голос благодушный в общем-то грузинский классик. - Армяне утверждают, что Бах вовсе не немец, а чистый армянин! – и выжидающе смотрит на немца.
- Это их проблемы, – невозмутимо отвечает тот.
Вот так. То же самое “Сам знаешь!”, но только в более длительном драматургическом оформлении.
