Сергей Владиленович, Вы до своего премьерства были министром топлива и энергетики и готовили тот самый трастовый договор с "Газпромом", который в последнее время вызывает столько разговоров. В этой области большие усилия прилагает новый министр топлива и энергетики Калюжный, надо полагать, что свои интересы есть и у премьер-министра, и у кремлевской администрации. Ваш комментарий?
Эти 35% акций "Газпрома" всегда принадлежат государству, поэтому кто голосует от имени государства v это уже десятый вопрос. Соглашение в той форме, в которую мы его переделали с Вяхиревым, дальше меня устраивало. Ключевой позицией должно быть одно: мне все равно кто голосует v Вяхирев, Иванов, Петров или Сидоров, лишь бы было четко описано, что голосует он только так, как ему предписывает государство, а кто технически осуществляет эту функцию v не очень важно. Это была моя ключевая претензия к договору, потому что в том виде, как он выглядел раньше, он давал владельцу доверительного пакета самостоятельность, право самому принимать решения. Это мы и устранили в конце 1997 года, в декабре, когда я был министром топлива и энергетики, переписав договор на новых условиях. Согласно новому договору, решение о том, как голосовать, принимала специально созданная коллегия представителей государства. Она давала указания членам совета директоров от государства и держателю пакета доверительного управления. Следовательно, держатель доверительного пакета превращается в механического исполнителя. Это становится более политическим вопросом. Передача пакета трастового управления дает некие политические возможности для ведения переговоров, но не более того. Поскольку необходимые изменения были внесены в прошлом году, все остальное v это чистая политика. С точки зрения проведения интересов государства, вопрос был решен на уровне переписанного договора, и трастовый договор перестал был проблемой. Когда-то в нем было записано право выкупа, куча всяких безумств, право самостоятельного решения о голосовании, то есть попытка тихой приватизации. С тех пор, как мы его перезаключили в декабре 1997 и убрали оттуда всякую глупость, договор расторгается государством в любую секунду, а владелец доверительного управления голосует только так, как ему скажет коллегия представителей государства.
Тут вопрос другой v государство продолжает терять свое влияние на "Газпром", потому что 35% - это не контрольный пакет, и у государства не контрольное количество представителей в совете директоров. Здесь уже есть опасность, потому что государство теряет людей в совете директоров, и это принципиальная вещь, то, о чем действительно стоит говорить. Я считаю, что государство должно иметь контрольное количество своих представителей в совете директоров, нельзя крупнейшую компанию выводить из-под государства. Это серьезно.
Как эту ситуацию изменить? Что должно предпринять или уже сегодня предпринимает государство?
Я не хочу сейчас подливать масла в огонь. Мы говорим с вами 29-го, завтра - собрание акционеров. Я слежу за тем, что происходит, и мне не все нравится и в действиях "Газпрома", и в действиях государства. Это больше похоже на борьбу неких кланов за влияние, а не на борьбу государства за свое влияние. Я считаю, что вместо спора между кланами о том, кто приватизирует предприятие от имени государства, должно быть государственное управление. Для меня важен интерес государства. Государство должно сохранить контроль и через контрольное представительство в совете директоров, и через возможности влияния на управление v мы не имеем права терять управление над таким гигантом. А вот склоки, кто от имени государства будет его интересы представлять, это уже для меня мало интересно, склока вызывает некоторое раздражение. Но сейчас нет смысла эту тему особенно копать, потому что завтра все перевернется. Вот закончится собрание, можем вернуться к этой теме.
