Долгое время я не считал нужным вмешиваться в обсуждение питерского «закона Милонова» - о запрете пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних. Не потому, что мог навлечь на себя подозрения в личной заинтересованности. Я уже в том возрасте, когда подобные законы не могут ни защитить меня, ни угрожать мне. Защита моего внука тоже не просматривается: если внук поддастся на соблазн, значит либо я его плохо воспитал, либо сказались природные факторы. Я хотел бы, чтобы государство защищало его от насилия, но это другая статья. Я не втягивался в обсуждение потому, что моя обычная колонка бывает в газете ученых, стало быть, мое дело – обсуждать проблемы науки, а депутат Милонов от науки астрономически далек, как и его закон.
Но в последнее время закон обрел громкую и дурную славу. На его основании некий профсоюз граждан (это у них профессия такая?) выступил с обвинениями против концерта поп-звезды Мадонны, другие «профессионалы» ополчились на другую поп-звезду – Леди Гагу. Обе дивы – звезды не моего небосклона, но они на своих концертах выступали за современные ценности цивилизованности и гуманности, тогда как «граждане по профессии» ополчились с позиций средневековья и того, что называется азиатчиной. Да еще хотели нажиться, оценив в сотни миллионов рублей ущерб для своих моральных идеалов. Позор на весь мир.
Хотя петербургский судья оказался на высоте и «граждане по профессии» сами вынуждены были заплатить судебные издержки, закон стали имитировать другие субъекты федерации, а теперь вот его готовится принять и Государственная Дума. В подобных условиях игнорировать его ученым было бы неуместно. Ученым надлежит сделать то, что общество вправе ожидать именно от ученых – нужно проанализировать научные основы этого закона, вдуматься в его философию, логику, юридическую обоснованность и рациональность.
Запрет пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних требует ясности в определении понятий «запрет», «пропаганда», «гомосексуализм» и «несовершеннолетние». Попытаемся разобраться.
1. Начнем с понятия «несовершеннолетние», казалось бы, самого очевидного. Есть пубертатный период – наступление половой зрелости, и в норме сексуальная тяга ориентируется на окончание этого периода у обоих партнеров. Нарушением нормы оказывается состояние «недозрелости» любого из партнеров или обоих, при чем, чья бы ни была активная роль, виновным признается взрослый участник события, а если оба несовершеннолетние, то более активный из них. Но поскольку окончание пубертатного периода не падает у всех на один и тот же календарный возраст, а имеет значительные индивидуальные, половые и расовые различия (от 11 – 12 лет до 16 – 18), то законодатели обычно условно назначают один нижний предел для мужчин и другой для женщин. В разных странах и в разное время тот и другой оказываются очень различны. При переездах из страны в страну и при переменах режима в одной стране человек сталкивается с разными пределами. Культурные же идеалы формируются историей. Так, 17-летний Ромео и 13-летняя Джульетта по нашему законодательству совершали нечто скверное, а Ромео был бы осужден как преступник. Шекспир же мог бы быть обвинен в пропаганде преждевременного секса. Это несовпадение культурного идеала с юридическими нормами, а часто и с религиозными, может сыграть с человеком скверную шутку. И всё же «несовершеннолетие» - юридически самое определенное понятие из перечисленных.
2. Перейдем к понятию «гомосексуализм». Хоть я и написал две большие книги о «другой любви», я не знаю, что такое гомосексуализм. По структуре слова (типа «коммунизм», «национализм», «популизм» и т. д.), это какое-то учение или общественное движение, а «гомосексуалист» - участник такого движения. Вне пределов России такого слова нет. В других языках есть слово «гомосексуал». Я знаю, кого называют гомосексуалами и что такое гомосексуальность – природное явление, с биологической точки зрения, несомненно, патология. Запретить его невозможно, как невозможно запретить любую патологию, скажем, дальтоников, а пропаганда патологии – это вообще бессмыслица. Так же как бессмыслица – движение воинствующих левшей. А в культуре вообще вопрос о норме и патологии решается иначе, чем в биологии. Культурные нормы часто не совпадают с биологическими (взгляните на наши нормы питания: алкоголь, мороженое, кофе и т. д.), они меняются. Они оказываются разными для разных народов, эпох, слоев населения. У древних греков гомосексуальными были даже боги, а от них - наша цивилизация. Кстати, и в допетровской России отношение к гомосексуальности было очень терпимым – как к озорству, все иностранцы удивлялись. В случае наказания, оно было исключительно церковным и очень мягким. Судебное наказание за гомосексуальность – нерусская традиция, тем более, что проявления гомосексуальности – не преступление у нас, а карать за разговоры о нем – и вовсе нонсенс, это должно быть очень убедительно мотивировано, чего нет.
3. «Пропаганда» как понятие - это намеренное и целенаправленное восхваление некоторого явления независимо от его действительного обладания восхваляемыми качествами. Возможна пропаганда курения, а возможна и пропаганда здорового образа жизни. Просто рассказ о каком-то явлении или нейтральное описание этого явления пропагандой, что совершенно очевидно, не является, иначе пришлось бы запретить всю реалистическую литературу о нем, как и реалистическое искусство. Опровержение ложных слухов об этом явлении также не может быть признано пропагандой. Иначе пришлось бы запретить всю научную литературу о нем, а это только на руку людям с преступными замыслами. На практике, как показывают первые опыты правоприменения, под «пропаганду» подверстывается любое политическое выступление в защиту прав сексуальных меньшинств и в защиту конституции РФ в этом вопросе. С детьми территориальное соседство такого выступления всегда можно подыскать (дети у нас вездесущи).
4. «Запрет» - необходимое понятие для формирования закона. Всякий закон запрещает какое-либо деяние, признаваемое вредным. У юристов есть даже поговорка, что преступники формируют законы. В самом деле, нет вредных деяний – и запрещать нечего, закон нет смысла создавать. Какие реальные явления в жизни имеет в виду закон, предложенный депутатом Милоновым, принятый Заксобранием Петербурга и распространяемый ныне на всю Россию? Так и представляются коварные гомосексуалисты, которые только и ждут отсутствия бдительности, чтобы прорваться в школу и начать вести уроки о пользе гомосексуализма, о сладостности гомосексуальных утех и т. д. И так и рисуется воспаленному взору развесивший уши директор школы, который сам заслушался проникшего в школу пропагандиста…
Работая над своими книгами, я прочел немало описаний растления несовершеннолетних, опросил много участников таких эпизодов. Ни разу мне не встретился подобный сценарий. Он совершенно нереален. Во всех реальных эпизодах покушений на растление ни один покушавшийся не вел никакой пропаганды. Как правило, гомосексуальность или гомосексуализм даже не упоминались. Либо речь шла о нормальном сексе, либо вообще не о сексе, а о чувствах и т. п. Так же, как при обычном соблазнении девушки ни один Казанова не читает лекций о сексуальных сношениях – он говорит девушке о ее красоте, о своем преклонении и о невозможности жить без нее.
Закон о запрете пропаганды гомосексуализма нужен не для борьбы с растлением несовершеннолетних и ничуть ему не мешает, а нужен он для каких-то совершенно других целей – пиара, побед в партийных усобицах, шельмования политических противников и т. п. В таких условиях поговорка «преступники создают законы» может приобрести совсем другой смысл.
5. Ирония всей ситуации заключается в том, что закон Милонова не ухудшил положение растлителей несовершеннолетних, а наоборот – сильно облегчил их положение, дав в руки судьям возможность переводить дело в менее наказуемое состояние и, таким образом, обеспечив лучшую взяткоемкость таких дел. Если до принятия этого закона у судей была только одна возможность – рассматривать деяния взрослого растлителя как (гомосексуальное) растление несовершеннолетнего или как покушение на такое деяние (если не было доказательств более тяжкого деяния), и наказывать приходилось тюрьмой, то теперь, с принятием этого закона, судья может выбрать – судить ли по статье за растление или вывести дело из уголовного поля и подвести его под закон Милонова – рассматривать дело как нарушение запрета пропаганды гомосексуализма, а это административное правонарушение, наказуемое штрафом.
6. Еще одно замечание - для энтузиастов Милоновского закона и в его развитие. Всякий закон существует не отдельно сам по себе. Он должен быть необходимой частью кодекса законов, системы законодательства. Даже в Англии, где право прецедентное, законы, войдя в свод по случаю, должны затем согласовываться друг с другом и образовывать единую систему права. В континентальной же Европе законодательство изначально образует единую систему и законы в ней рассматриваются как единая сеть, логически цельная и всеобъемлющая, не оставляющая дыр и прорех.
Закон же Милонова в ней болтается, один-одинешенек, по народному речению, как шест в проруби. Нет рядом других законов по аналогичным смежным явлениям. Если запрещено пропагандировать гомосексуализм, то почему разрешено пропагандировать растление несовершеннолетних другого пола? Если уж запрещена «пропаганда гомосексуализма», то нужно запретить и пропаганду несовершеннолетним секса вообще, которым им рано заниматься. Нужно продумать, запрещать ли пропаганду несовершеннолетним онанизма или это можно, по Милонову, оставить без запрета.
Далее, почему бы не запретить пропаганду несовершеннолетним воровства? Ведь без такого закона ворам легко проводить рекрутирование кадров во всех средних школах РФ, а это важная составляющая той эпидемии воровства, которая охватила нашу страну. А пропаганда среди несовершеннолетних убийства? Пропаганда расовой и национальной ненависти у нас запрещена законом, но только вообще, а пропаганда среди несовершеннолетних – особь статья, тут могут быть более тяжелые сроки. Словом, открывается широкое поле законотворчества по образцу Милонова и по старой формуле: чем больше законов, тем меньше права.
Либо, может быть, подумать и о самом модельном законе: а так ли он нужен?
