Рядом с ним – легионер под грубым кварцем.
Он в сражениях империю прославил.
Столько раз могли убить! а умер старцем.
Даже здесь не существует, Постум, правил.
Иосиф Бродский
Депутат Государственной Думы от "Единой России" Кирилл Иосифович Рагозин провалился под неверный лед Финского залива, катаясь поздним вечером на снегоходе. Смерть столь же обидно-случайная, сколь и закономерная: дикость, когда человек такого уровня гибнет от подобной неосмотрительности, однако именно способность к столь беспечным поступкам вполне характерна для людей, ставших такими как он, с ним одновременно.
Рагозин начал свой бизнес в 1988-м, кстати, одновременно с Ходорковским. Они и к поколению одному принадлежат – Рагозин 67-го года рождения, МБХ, кажется, 64-го. Те, кто пошел по этому пути хотя бы двумя годами позже, тогда, в 88, глядя на первых кооператоров еще крутили пальцами у висков: "Дурачки! у них же тот же Горбачев все отнимет, едва нагуляют жирок… и самих на Колыму…"
В самом деле – никто тогда не давал никаких гарантий, вследствие чего прибыльность сделок была зашкаливающей. В середине девяностых Рагозин – водочный король сперва питерского, а затем – общероссийского значения. Едва ли надо объяснять, каких человеческих качеств, каких особенностей нервной системы подобная деятельность требовала. Какие вопросы и с какими людьми решались.
Однако время шло, и люди росли вместе со временем. К концу девяностых Рагозин не просто один из самых богатых людей в Питере – он один из заметнейших в городе предпринимателей, т.е. людей, инициирующих и воплощающих новые, зачастую рискованные проекты. Нет нужды перечислять здесь формальные наименования юридических лиц и структур: в бизнес-среде города на самом деле существовало два, связанных с Рагозиным брэнда: "Веда" и сам Рагозин. И всякий знал, что это одно и то же.
Можно выделить три направления активности предпринимателя. Первое порождалось классическим кумулятивным эффектом развития водочного производства: водка требует бутылки – строится бутылочный завод. Бутылка требует стекла – строится стеклянный завод. Приобрели опыт варки бутылочного стекла – почему бы не начать производить стекло строительное? И в Новгороде закладывается завод по производству стеклянного листа.
Вторым направлением был классический девелопмент: реконструкция и строительство разного рода недвижимости, в основном – коммерческого назначения. Причем, Рагозин имел склонность к проектам сложным в плане проектирования и согласования, а также по питерским меркам – капиталоемким. "Я хочу в моем бизнес-центре такой световой фонарь, как я видел в Мюнхене на вокзале. Съездите в Мюнхен, посмотрите. В России таких нет пока", – говорил он подрядчикам строительства огромного бизнес-центра "Веда-Хаус". Кульминацией этой деятельности стала покупка у государства структурами Рагозина гигантского, заполненного водой и остовами недостроенных фундаментов, котлована в самом центре города – у Московского вокзала. Этот котлован был вырыт в середине девяностых утопическим РАО "Высокоскоростные магистрали" для своего утопического вокзального центра. Рагозин предполагал построить здесь бизнес-квартал.
Третьим же направлением активности предпринимателя стала игра в так называемые "недружественные поглощения". Суть этого бизнеса такова. Находится жертва – обычно неэффективное предприятие, владеющее потенциально перспективной недвижимостью и принадлежащее своему руководству, получившему акции в ходе первичной приватизации. Задача: получить контроль над предприятием, после чего вывести из активов недвижимость, продав ее заинтересованному предприятию. Игроки этого бизнеса – своего рода "санитары леса": они делают из малоликвидных активов высоколиквидные. Дело это архижесткое: когда-то основным инструментом убеждения были бритоголовые мальчики, сейчас вовсю идет в ход стимулируемый энтузиазм правоохранителей.
Надо сказать, что основных игроков на этом рынке не много, в Питере – буквально несколько серьезных структур. В настоящее время они между собой предпочитают договариваться, рождая подчас забавные схемы. Так, в ходе борьбы за контроль над фирмой "Лето" (более сотни га земли с пустыми теплицами в самом сладчайшем месте – вдоль Пулковского шоссе) одна из подобных структур агрессивно скупала акции у сотрудников "Лета", тогда как другая по просьбе администрации фирмы делала… то же самое. Когда все скупили – карты открылись. Сейчас на месте снесенных парников строятся и "Метро", и "Ашан", и черт-те-что еще…
Но пора подвести итог. Если Кирилл Иосифович не вынырнет (что было бы здорово, но маловероятно, ибо слишком эксцентрично для преуспевающего бизнесмена), Питер потеряет довольно много. Ряд уже осуществляемых проектов в лучшем случае сильно притормозят в своей реализации – стиль управления Рагозина был весьма тоталитарный, он брал на себя не только стратегические, но и множество технических решений. Едва ли его менеджеры смогут взять всю ответственность на себя. Кроме того, вероятна дележка наследства, а неопределенность прав собственности – лучший холодильник для инвестиций. Ну и, понятно, воспрянут конкуренты – неизбежно попытаются сдвинуть точку равновесия в свою пользу. Хорошо бы обошлось без стрельбы.
Так что, если находящийся в трех месяцах от сдачи госкомиссии "Веда-Хауз" будет достроен, – сочтем везением. О едва начатой же пятизвездочной гостинице через реку от "Эрмитажа", только что заложенном новгородском заводе и ликвидации Великой Питерской Ямы в ста метрах от Невского можно только мечтать.
Скорбим.
