Вчера совет министров Белоруссии принял решение о закрытии в стране корпункта российской телекомпании НТВ. Эта акция последовала за высылкой руководителя корпункта Павла Селина.
Анонимный высокопоставленный сотрудник кабинета министров заявил: «В очередной раз в Белоруссии идут не по пути разрешения проблем, а по пути обострения имеющихся». МИД России встретил новость «с сожалением». Минпечати расценил действия Минска как давление на российские СМИ, а также как «откровенное попрание таких фундаментальных демократических норм, как свобода слова и независимость средств массовой информации», продолжение «цепи недружественных акций в отношении российских средств массовой информации и их представителей в Белоруссии».
С резким осуждением этого шага выступили либеральные партии – СПС и «Яблоко». К ним присоединились коммунисты и даже не замеченный в излишнем внимании к проблемам гражданских свобод лидер Народной партии. Единороссы отмолчались (команды не поступило?) Зато либерал-демократ Митрофанов обозначил иную позицию: «Надо, находясь в стране, учитывать особенности ее национального режима». А еще он призвал «помнить, что государственные интересы России выше интересов конкретного СМИ». Судя по всему, с точки зрения Митрофанова, интересы России состоят в том, чтобы быть максимально лояльными к существующему белорусскому режиму и терпимыми ко всем колебаниям его политической линии.
А почему собственно? Почему режим, высылающий российских журналистов и политиков (причем не левых или правых радикалов, а руководителя фракции Госдумы вместе с вице-спикером того же органа), сокращающий вещание российских каналов, постоянно обманывающий Россию в экономических вопросах, считается самым дружественным на постсоветском пространстве, не говоря уже об остальном мире?
Культурная и историческая близость? Да, конечно. Но это близость с народом, а не с режимом. Наличие российских военных баз? Ну, так они не в одной Белоруссии водятся. К тому же при осложнении дискуссии с Кремлем Лукашенко уже поднимал вопрос о пересмотре стоимости их размещения, сроках пребывания российских войск в стране и даже – о компенсации за вывозимые с ее территории ядерные боеголовки. То есть безъядерный статус многократно провозгласили, а теперь заплатите за то, что статус этот нам предоставляете. Особенно интересно, что требование обращено был отнюдь не к странам, на которые ракеты были бы нацелены.
Может быть, нас вдохновляет уникальный интеграционный проект? Так судьба его совершенно не ясна. Обещанный в Белоруссии с 1 июля ввод в обращение безналичного российского рубля, выгодный скорее для белорусской экономики, отложен на неопределенный срок. Точно так же тянется время с проектом конституционного акта союзного государства. Совместный проект документа уже в марте был завершен. 2 июля Лукашенко создал комиссию по разработке еще одного варианта.
Зачем интеграционный процесс нужен Лукашенко, мы знаем: 1) привлечение симпатий значительной части граждан страны, выступающих за близкие отношения с Россией; 2) выбивание у нас уступок по всем возможным вопросам; 3) создание повода для третьего срока президентства в Белоруссии или получение контроля за нашим общим государством (если оно когда-нибудь состоится).
Но зачем все это нужно России? Ответы понятны: 1) сохранение Белоруссии в сфере российского влияния; 2) вытекающая отсюда большая «геополитическая» мощь, 3) подкрепление экономических связей получением (естественно, небесплатным) российскими компаниями контроля за некоторыми белорусскими предприятиями.
Начнем с конца. Помнится, в начале лета Путин призвал «отделять мух от котлет», то есть интеграционно-политические разговоры от экономических отношений. Время от времени шаги в этом направлении делаются. Так, в ноябре 2002 «Газпром» заявил, что может прекратить поставки газа в Белоруссию, если она не будет платить по новой цене. Ситуацию быстро урегулировали на уровне премьеров и подтвердили президентским составом в обмен на обещание снять ограничения на акционирование «Белтрансгаза» – процесс создания совместного предприятия и единой газотранспортной системы было запланировано запустить к 1 июля 2003 года. Сегодня уже 9 июля и, конечно, никаким акционированием и не пахнет. Более того, Лукашенко уже высказывает опасения, что от приватизации белорусских предприятий выиграют российские олигархи. То есть он намерен водить за нос и дальше.
Впрочем, обещание давал – и это важно – премьер. Не то чтобы Лукашенко боялся обманывать лично, но с правительством всегда проще – разогнал, а потом: я не я и хата не моя. Кстати, недовольство нынешним кабинетов уже высказывалось им неоднократно.
Так что рассчитывать на четкое выполнение экономических договоренностей при всей интеграционной риторике Лукашенко не приходится. Куда проще и выгоднее, оказывается, иметь дело с лидерами, не столь дружелюбно улыбающимися, но выполняющими свои обязательства.
Теперь о российском влиянии. Если где-то оно и сохраняется, то только в сфере языка – и это приятно (хотя нет ничего хорошего, когда это делается за счет языка белорусского). Каналы российские по мере необходимости или просто для демонстрации власти отключаются. Реального воздействия на белорусскую политику Россия не оказывает. Самые минимальные попытки установить связи с белорусской оппозицией пресекаются.
Вообще, политика Лукашенко строится на том, что для оппозиции он пытается предстать защитником белорусской независимости, а для Москвы – единственным белорусским политиком, расположенным к России.
Что же до геополитики, то на международной арене самостоятельная Россия выглядит куда более сильным и четким игроком, нежели в странном союзе с нынешней Белоруссией.
Этот мнимый союз вынуждает российских политиков становиться на международной арене адвокатами Лукашенко. Доходит до анекдотов. ОБСЕ принимает резолюцию в связи с отсутствием в стране свободы слова, недостаточностью полномочий парламента, расправами с оппозицией. Наш многоопытный спикер Селезнев в ответ критикует ОБСЕ: в Белоруссии, мол, есть некие положительные сдвиги. Явно речь идет не о свободе печати, которую теперь отлавливают с собаками. Похоже, Геннадий Николаевич имеет в виду действительно наметившееся временное улучшение отношений с оппозицией… на почве отказа от российского рубля.
Вообще, надо понимать, что если Россия действительно стремится в Евросоюз, то в паре с лукашенковской Белоруссией это из перспективного плана превращается в бесперспективную утопию.
Так что же делать? Наплевать и забыть о том, что есть такая страна? Ни в коем случае. Просто понять, что единственный возможный способ сотрудничать с Белоруссией в сфере экономики – требовать деньги вперед стульев и настаивать на том, чтобы отношения носили максимально прозрачный и «развязанный» характер. Правда, к общему государству такой подход никакого отношения не имеет.
Вот с политикой намного сложнее. И об этом в следующей нашей статье.
