22 января 1440 г., в пятницу, напамять св. апостола Тимофея, в семье Великого князя Московского Василия Второгои Марии Ярославны Боровской (удельный княжеский род, идущий от Ивана Калиты)родился сын, крещенный под именем Ивана 27 января, в день перенесения мощейИоанна Златоуста. Двадцать два года спустя этот человек займет отцовскийпрестол и станет Великим князем Иваном Третьим, а спустя еще сорок три годаэтот престол оставит – отправившись туда, где нет ни кремлей, ни княжескихуделов.
Так долго Россией никто не правил– ни до Ивана, ни после. Даже его беспокойный внук – тоже Иван и тожеВасильевич, формально занимая трон свыше пятидесяти лет, фактически царствовалгораздо меньше: ибо, в 1533 году ему, при вступлении на престол, было всеголишь три года от роду…
Однако, количество здесь под статькачеству: едва ли Русская Земля рождала более даровитого политика (разве лишь –Петр, да и то не факт). Были выдающиеся реформаторы – как Александр Второй,были лидеры с фантастической внешнеполитической интуицией и волей – какАлександр Первый. Но не было человека, способного на базе столь малой исходнойинформации сконструировать столь отличную от текущей картину будущего. И, сконструировав, ее в значительнойстепени воплотить.
Чтобы прочувствовать это, стоитвообразить Московию несчастного отца Ивана Великого и сравнить с таковой наисходе жизни сына – фактически это будут два государства с разным профилем,внешне как будто довольно похожие, однако принципиально разные типологически.Как, все равно, военная монархия Сталина в сравнении с олигархической империейбрежневских лет…
В самом деле – родился княжичИван в не слишком веселое время. Только что, буквально месяц или два назад,семью его родителей постигло несчастье – скончался двухлетний первенецмосковского князя, Юрий. Не лучше обстояло дело и вне великокняжеского терема:в самом разгаре была четвертьвековая династическая смута – противоборствоВасилия Второго с Юрием Галицким и его сыновьями – Василием Косым, ДмитриемКрасным и Дмитрием Шемякой. Дважды лишавшемуся московского трона и дваждывозвращавшему его себе Василию еще предстоят самые трудные в жизни испытания: 7июля 1445 года его войско будет наголову разбито татарами под Суздалем, а самон попадет в плен к Улу-Магомету, основателю Казанского ханства. Выкупившисьценой беспрецедентных долговых обязательств, он вновь вернется к власти, однако13 февраля 1446 года будет схвачен в Троицком монастыре восставшими отнепомерных поборов подданными и три дня спустя – ослеплен по приказу ДмитрияШемяки, после чего отослан в Углич под арест. Малолетний Иван станет сперваскрываться в Муроме, а затем, отдавшись под покровительство рязанского епископаИоны (будущего первого русского автокефального митрополита), попадет в рукипобедивших врагов своего отца… А уже год спустя Василий Темный вновь воцаритсяна Боровицком холме – теперь уже до конца своей жизни.
Надо ли говорить, что жертвамитой смуты стали не только члены московского правящего дома: отсутствие твердойвласти означало тогда для населения целый букет разномастного произвола – отнабегов татар всевозможных юрисдикций, до повторного взимания налогов приочередной смене московского монарха. И уже дополнением к этому можно считатьэпидемии чумы и масштабные пожары, всякий раз пожиравшие разросшуюся Москву свящей ненасытностью…
Однако забудем про бедствия ипопробуем охарактеризовать тогдашнюю Россию как таковую. Это, несомненно, былаисключительно провинциальная и во многих отношениях малоинтересная страна. Идело здесь даже не в зависимости от Золотой Орды, которая, по-видимому, не былатогда сильно обременительна ни в финансовом, ни в политическом смысле, – простосущностное разнообразие жизни тогдашней Московской Руси (включая и околомосковскую– вроде формально независимой от Москвы Рязани) было весьма убогим даже всравнении с городами Руси Литовской – Киевом, Полоцком и пр. Страна не имела нисистемы образования, ни православного богословия, с трудом и крайне редкостроила каменные сооружения и отливала пушки, городская жизнь ее была чахлой,внешняя торговля – пассивной. Из стран, не имевших с Русью непосредственнойграницы, отношения поддерживались лишь с Византией – пока та существовала.Поездка русского митрополита Исидора на Флорентийский собор – чуть ли неединственное исключение. И чуть ли не единственный скоротечный случай, когда вЗападной Европе приняли в расчет само существование Московии как сколько-нибудьзначимый фактор. Остальные же ее политические и идеологические контакты касалисьлишь сопредельных стран – дериватов Золотой Орды на Востоке и Юге, Швецией,Ливонией, Литвой, Польшей на Западе. Вот и все. Причем если отношения соШвецией и Ливонским орденом были, по сути, региональным делом Пскова иНовгорода, ведших достаточно независимую от Москвы внешнюю политику, товзаимодействие с Литвой являлось основным содержанием внешней политикисобственно московской. К огромному счастью Василия Темного, внука ВитовтаВеликого, во весь период смуты 1425-1453 г.г. Литва в ход русских делпрактически не вмешивалась, а до смерти Витовта в 1430 г. даже некоторымобразом поддерживала Василия Второго. Сыграли также роли и определенные уступкиЛитве, делаемые всякий раз, когда Темный получал власть, – так, именно в этотпериод Литва "проглотила" последние не связанные с Московским ВеликимКняжеством русские территории – в частности, выморочное Великое КняжествоСмоленское, за которое Москва боролась чуть ли не со времен Калиты. (Помимоэтого, ряд крепостей Новгородской земли отдавались под контроль литовскихотрядов, на содержание которых шли и доходы с этих территорий.) Это быломаксимальное продвижение Литвы на Русь – со смертью Витовта Литва в силу целогоряда внутренних причин перейдет в русской политике к защите status quo, а уже Иван III начнет"реконкисту", которую завершит лишь Екатерина Великая триста летспустя. Можно сказать, что Польско-Литовский союз был основным геополитическимпротивником Москвы. Как бы то ни было, к началу правления Ивана Великого Польшаи Литва, связанные личной унией, имели довольно значительный опыт европейскойполитической жизни, следствием которого стали весьма прочные позиции по всемупериметру Московских владений. Во всяком случае, они контролировали ситуацию вКрымском ханстве, поддерживали союзнические отношения с Большой Ордой, привелик покорности Тевтонский и Ливонский ордена, заключили союз с господаремМолдавии Стефаном Великим, добились довольно высокого взаимопонимания сВенгрией и Священной Римской Империей (Германией) на почве противостоянияОсманской агрессии. Кроме этого, недавно ставшая католическим государствомЛитва пользовалась особой опекой Папы в качестве форпоста римской церкви награнице мусульманско-православного мира.
Примерно в такой ситуации Иван III вступил во власть – имеяза душой лишь вполне прозаический опыт походов месте с отцовскими воеводами наУстюг или Окский рубеж – упреждать татар. Едва ли обладал он какими-либоадекватными знаниями о политической географии земель к Западу от Польши –однако, в его небогатом идеологическом багаже присутствовала одна чудеснаявещь: фамильное умение всех без исключения правивших до него МосквойДаниловичей выбирать правильные политические цели и неожиданные для противниковсредства достижения этих целей. Цели серьезные, но достижимые именно на текущемэтапе, краеугольные для дальнейшего развития, однако не кажущиеся таковымиоппонентам – благодаря чему исключалось всякий раз объединение этих оппонентовв единый антимосковский кулак. В этом искусстве последовательного развития политическойволи Иван Великий превзошел затем своих предков – и тем более, трех своихдинастических потомков, этого дара лишенных почти что напрочь.
В самом деле – как-то без особыхпотрясений и судьбоносных битв Ивану удалось переменить, в частности, Русско-Литовскийрасклад едва ли не на обратный. И Крымский хан стал вернейшим союзником Москвы– именно его поход на Литовскую Подолию в значительной степени помешал Литвеоказать помощь хану Большой Орды в период знаменитого "стояния наУгре". С молдавским господарем Иван просто породнился, поженив на дочериСтефана Чел Маре своего наследника, Ивана Молодого. Даже Казань послепобедоносного похода 1487 года в основном контролировалась Москвой. С Венгриейже установились довольно интенсивные дипломатические и культурные отношения,свидетелем которых поныне является знаменитая золотая монета – "угорскийИвана Третьего" с гербом венгерских Корвинов на реверсе и почитаемымкатоликами-венграми Св. Владиславом на аверсе. Установились и содержательныеотношения со Священной Римской империей, а также с Ватиканом, соблазнившимся"морковкой" в форме готовности Ивана обсуждать возможностьприсоединения его страны к Флорентийской унии – именно с этими наивнымиупованиями Папа способствовал прибытию в Москву Софьи Палеолог, жившей в Италииплемянницы последнего византийского императора, ставшей второй женой Ивана.Вообще, "открытая" тогда Россией ренессансная Италия тут же сталамощным источником идей, кадров и технологий – и вот уже миланец АристотельФиорованти строит в Кремле Успенский собор и великокняжеский дворец, льетпушки, модернизирует монетное производство. Не отстает от него и целый ряддругих осевших в Москве итальянцев и немцев… Кстати говоря, предпринималисьпопытки Иваном и создать русское книгопечатание – на первых порах велисьпереговоры о заказе в Италии кириллических инкунабул – первопечатных книг.Ничего тогда, увы, не вышло - первыепечатные книги на русском языке появились лишь в середине следующего века –хотя известно, что еще Петр Первый в 1697 году вел в Голландии переговоры о томже самом: московские типографские возможности его, по всей видимости, неудовлетворяли.
В общем, перед русскими вдруготкрылся огромный мир – не случайно ведь Афанасий Никитин именно в это времядобирается до Индии и (что даже важнее!) пишет об этом книгу! Время ИванаВеликого – вообще расцвет русской словесности различных жанров, в том числесочинений полемического и богословского характера: ибо это было времяневиданной на Руси прежде полемики – религиозной и политической, причемполемики отнюдь не всегда в традиционном для России смысле, когда ставкой вспоре является жизнь или все достояние спорщика. Напомним также, что именноИвану III странаобязана знаменитым судебником 1497 г., законодательно зафиксировавшим правокрестьян на смену хозяина в осенний Юрьев день…
В общем, подобное развитиерусской жизни даже кажется отчасти парадоксальным в годы правления Ивана Великого – чьяосновная миссия, казалось бы, состояла в ликвидации жесткой рукойсамостоятельности автономных частей Северо-восточной Руси: Новгорода, Твери,Вятки и пр. И, тем не менее, противоречия здесь нет никакого: Иван III (как и позднее Петр I) , в отличие от своеговнука Ивана IVГрозного, был великим управленцем от Бога, а потому понимал, что устойчивость,управляемость подвластной системы увеличивается с ее качественным усложнением,а не наоборот. Увеличивается, но требует при этом от управленца все большей ибольшей квалификации. А потому культурные заимствования, открытые дискуссии,создание новых институтов, эмансипация социальных слоев – все это былосонаправлено его устремлениям и, как ему казалось, лишь укрепляло еговеликокняжескую власть.
