Выражаясь романтически, окна возможностей существуют. Но - норовят закрыться обратно. Не чьей-то хозяйственной волей, сами собой едут назад. Поэтому охота, что ли, засунуть между створкой и рамой какой-нибудь текст: чтобы сохранить минимальную щель. Романтическое вступление на этом закончено.
Еще немного личного: автор данной колонки не считал, что тут произошло нечто (известно что) серьезное. По крайней мере, что-то такое, что будет воспринято как серьезное провластными комментаторами. А вот нет: "Декабрь 2011-го взорвал политическую ситуацию в России. После выборов в Думу в движение пришли элиты, партийная система, население Москвы", – это Дмитрий Орлов на "Регнуме".
Значит, так оно и есть, потому что факт - это общественный консенсус по его поводу. "Взрыв политической ситуации" признан фактом. Тогда, по факту, начался новый политический сезон. Возможно, он будет коротким, но теперь есть неопределенность ориентиров: что такое в этом сезоне будет политика и что есть ее субъект? Возможно ли прикинуть возможные действия этого субъекта? Речь как раз не о власти, ей-то нужны общие планы и лозунги, а о политике, которая предъявляет себя в рутинных процессах, мелких формах. А такая политика возможна, когда возникает чисто пространство и новые люди. Ну, раз уж тут щель возможностей.
В конце той недели появилось локальное социсследование участников митингов по их профилям в соцсетях. Там по возрасту явный горб с максимумом в районе 23 лет. Собственно, их распределение не соответствует другими оценкам, хоть "левадовским", хоть ВЦИОМовским. Понятно, тут конкретно по соцсетям. Там же и такая шутка: из тех же соцсетевых профилей нельзя вывести не то, что общие интересы, но даже установить некие артефакты, которые разделялись бы социологически значимым числом людей (любимые книги, музыка). Что уже и вовсе факт: вот, новые люди, общность которых только в том, что они новые. Своих общих слов у них пока нет, в том числе и тех, которыми бы выражалось их отношение к действительности.
Но таких слов нет не только у них, потому что сама ситуация новая, а старая риторика переставляет дело к прошлым войнам, все стушевывает и т.д. Но если нет общепринятого языка такой политики – не может быть понятных целей, и есть ли тогда эта политика вообще, невзирая на перемены в политситуации? Кроме того, сами интенции граждан могут быть нестойкими и не общими, а ситуационными и какими-то мерцающими.
На бытовом примере про мерцания. Вручаются правительственные премии журналистам. Предполагается участие премьера. Как быть и что делать тем, кого это касается? Еще до премии возникает пафос на тему, что видные деятели отрасли чуть ли не оптом оказались от посещения мероприятия. Позже выясняется, что пафос был излишен, отказывались они в розницу, у всех были конкретные причины (вполне конкретные). Согласованные (или не согласованные) демарш и фронда отсутствовали. Ну, если отказавшиеся и имели их в виду, то публично не проявили, объяснения нейтральные. А Путин да, будет присутствовать на вручении, потому что премия вовсе не корпоративная. Такой расклад. Что тут можно найти для себя хорошего при участии?
Вариант И.Петровской, в частности - по поводу награждения Михаила Бекетова: "Во-первых, его наградил не Путин, а профессиональное сообщество ("самое гигиеничное", по выражению Димы Муратова)". И еще раз: "Ребята, а напоследок я скажу: не Путин его наградил! Мы его наградили! А уж купить нас - дело проигрышное по определению. Били, бьем и будем бить".
То есть, "во-первых" = "напоследок". Значит, Беккетов тут главный пункт, гарантирующий благость дела. Но премию дали и самой Петровской, отчего в ее формуле возникает смешная подстановка ("Не Путин меня наградил! Мы меня наградили!"). Так что ситуация срастается обратно. Гражданские чувства и общий тренд – отдельно, дела – отдельно. А, скажем, медийный певец революции "Большой Город" еще раньше представил в своем новогоднем выпуске и тост от "Кристины Потупчик, пресс-секретаря движения "Наши"".
Про премию - не к тому, что они не должны были приходить, но чисто структурная история. Похоже, что ситуация ("взрыв политической ситуации" по Д.Орлову) удачно закапсулировалась. Она – отдельно и в этом качестве ничему не мешает. Ну вот да: тут мы не играем, а вот тут – уже играем; это считается, а то – нет. Все отношения срастаются обратно, а возможности, которые дает "взрыв", будут реализованы в частном порядке. Разумеется, здесь кстати уверенность в своей "самой гигиеничности", что бы это словосочетание ни значило: видимо, они все всегда во всем белом, как еще. И, разумеется, нет проблемы объяснить любое свое действие через презумпцию такой стерильности.
Все срастается, но окно возможностей еще не совсем закрылось. Именно потому, что сама тема изолировалась и есть ощущение, что произошел некоторый размен: митинги и отношения с властью по этому поводу - ситуация неразрешимая, отчего она теперь будет автономно, в капсуле. Отчего и сама власть (тот ее вариант, который имелся в виду на митингах) тоже там внутри. Тем самым, она более-менее оформилась, получила конкретное место и, до определенной степени, освободила умственное пространство граждан. У них в уме теперь имеется некоторый простор, который могут занять другие сущности.
Скажем, возникла тема "небыдла". Словом, людей вменяемых (это те, кому понятно, что озанчает само это слово). Они в диссонансе не с властью (та для них теперь отдельная тема – она там, в той самой капсуле), а с плохой средой в ее ежедневных проявлениях. В бытовом, городском, транспортном, социальном, культурном вариантах. Может ли ощущение такого дискомфорта иметь внятные последствия? Тем более, когда власть, отвечающая за все, отошла в сторону и там окопалась? Да, разумеется, такие предположения об интенциях нового субъекта политики очень приблизительны. Опять же, неустойчивость чувств... Могут ли мерцания граждан оформиться во что-то долговременное и определенное, а тогда - в каких формах? Для этого надо видеть, как минимум, между чем и чем щели.
Поэтому теперь гуманитарные и настолько очевидные, что даже дурацкие вопросы. То есть, это один вопрос из трех частей. И не для ответа, а для ощупывания жизни.
1. Возможно ли, чтобы разные группы населения (или представители некоторых профессий) проводили свои интересы, интересы своей отрасли или группы через собственную политику, минимально соотносясь (и даже не думая об нем) с государством (имея в виду политиков и институции)? Какого рода проблемы у них тут будут, то есть - в чем именно обязательность интерфейса между группами и государством (коррупция, политическое давление, невозможность изыскать средства помимо него, проблемы с их поиском на стороне, желание государственной сертификации своих действий)?
2. Может ли наступить момент, когда власть (как совокупность ее представителей разных уровней) полностью утрачивает представление о жизни вне пределов ее обитания (они живут, в общем, в резервации, да и работают тоже)? Понятно, что власть может навязывать повестку и ход событий, но тут о физиологическом и бытовом уровне (не могут же Путин или Грызлов без охраны пройтись по улицам и выпить пиво у ларька – то есть им это и в голову прийти не может). Или все же там существует какая-то размытость и на краях власти что-то в нее просачивается, как-то транслируясь в Центр? Или же ее разные уровни отчуждены в разной степени, за счет чего в целом все как-то сбалансировано?
3. Может ли возникнуть "столица-над-властью" – условная Москвы, чья умственно-интеллектуальная база прочно встала над властными структурами, которые тем самым попали в несколько двусмысленное (для России) положение? То есть, не так, как в Европе, где такая схема задается институционально, а иначе: власть просто не догоняет, причем в таких масштабах, что это стало системным. То есть, она окажется во вполне зависимом положении (собственно, тогда только и возможно пресловутое "влиять на власть"). Она, вроде бы, и власть (со всей прежней и традиционной структурой своих внутренних правил и отношений), но ее члены выглядят уже чисто как сейчас артисты на Первом канале на Новый год. Типа звезды, но кому ж они сдались-то. Есть ли там, у них понимание такого риска или это для них вообще не риск; или сама система как-то реагирует на косвенные признаки этого развития событий?
Первый случай, в общем, риторика и демагогия. Потому что в таком варианте все как-то и так существует. Ну, или удается обойтись без нее, или нет, такие дела. Это, скорее, на тему перехода количества в качество и т.д.
Про резервацию тоже не новость. Они же не делали никаких попыток ее покинуть, а уж сколько лет там внутри. Вероятно, они уже модифицировались на генном уровне, типа ГМО. Тот же Кудрин в качестве частного лица не произвел убедительного впечатления в этом качестве. Собственно, даже непонятно, почему эта тема вообще важна.
Третий пункт самый очевидный, но интересный: понятно, что неосознанным выгодополучателем от "взрыва политситуации" оказались чиновники среднего и нижесреднего уровня. Без них никуда не деться, а чем больше траблов сейчас наверху, тем спокойнее им у себя. Ну и локальный суверенитет растет, да. И никакая "Высшая Москва" на них влиять не сможет, потому что они ее просто не поймут.
То есть, вот тут как раз интересно со структурой: на каком уровне происходит это отсечение - власти, которая теперь соотносится с политвзрывом, и "земляной" части, которая потенциально вечна и неизменима. По логике, такое отсечение недопустимо для тех, кто теперь в капсуле. Они должны распаковаться, но и это они должны делать в строго определенных местах – иначе эффект распылится. То есть, пространство очистится еще больше. И вот лучше бы ему так и оставаться пустым, но ведь закудахчут же его...
