«А кто не крестится двумя перстами,
яко Христос и апостолы, да будет анафема»
26 мая (11 июня) принято датировать окончание работы церковно-земского собора 1551 г. – одного из важнейших мероприятий в истории русского церковного и светского права.
В самом деле, длившийся три месяца (с 23 февраля) собор обсуждал множество различных вопросов, среди которых были и весьма принципиальные. И не просто обсуждал, но и вынес решения, собранные в довольно компактный кодекс, состоящий из ста одной главы. Отсюда его наименование – Стоглав и соответствующее название собора. А вовсе не от количества участников: их было гораздо меньше. Так или иначе, в работе собора принимали участие высшие иерархи церкви (митрополит Макарий, архиепископы и епископы), настоятели наиболее важных монастырей, двадцатилетний царь Иван IV Васильевич и, по-видимому, некоторое количество лиц из его окружения: члены Боярской Думы, а также то, что Курбский позднее назвал Избранной Радой, а сам Грозный – Собацким собранием: не слишком четкий круг приближенных к царю деятелей, весьма ощутимо влиявших в то время на принятие государственных решений. Таких как благовещенский протопоп Сильвестр или Алексей Адашев.
По сути, Стоглавый собор был заключительным мероприятием в процессе разрешения довольно длительного внутриполитического кризиса в стране, называемого "боярским правлением" 30-40 гг. XVI века – периода малолетства Ивана Васильевича, занявшего трон в 1533 г., трех лет от роду. Перед тем был так называемый земской "Собор Примирения" 1549 г., а годом позже – появление судебника. Кстати, на Стоглавом соборе этот судебник 1550 г. был представлен участником – некоторые ученые считают, что именно там он и был принят, однако большинство склоняется к тому, что судебник был введен в действие еще до собора, а представлялся лишь в качестве ритуала, а также ради напоминания о необходимости согласовывать принимаемые решения с действующими нормами.
Руководил заседаниями стоглавого собора митрополит Макарий – глава русской церкви. Однако молодой царь принимал в его работе более чем активное участие. В день открытия – 23 февраля – Иван обратился к собору с двумя речами: краткой, произнесенной устно, и более пространной, зачитанной от его имени. В них он определил цели собора в контексте преодоления того самого кризиса, призвал всех к взаимному покаянию и представил упомянутый судебник. Затем от имени царя собору были представлены 37 вопросов, наряду с 32 дополнительными вопросами, представленными некоторое время спустя, определившими основную повестку собрания и, соответственно, содержание итогового уложения (собственно, Стоглава).
Очевидно, что царские вопросы составлял не только и даже не столько царь Иван. Более того, и их стилистика, и содержание, и идеологическое наполнение указывают на коллективное авторство – точнее, на отнесение разных вопросов к разным авторам. Среди последних обычно называют митрополита Макария, протопопа Сильвестра, иных деятелей "Избранной Рады". Как царские вопросы, так и соборные ответы отражали в полной мере существующий в тот момент разлет политических взглядов и проблем, стоявших перед страной, – не вызывает сомнений тот факт, что на самом соборе шла непосредственная дискуссия и политическая борьба, исход которой вовсе не был заранее предрешен.
Вообще, современного человека текст Стоглава поражает в первую очередь очень низким уровнем интеллектуальной культуры – в какой-нибудь Франции еще двумя веками раньше в подобных случаях формулировали проблемы и вообще мыслили более структурированно. У нас же
Но, как бы то ни было, Стоглав надолго стал для России практическим источником законодательных норм – прежде всего, в духовной сфере, но не только. Так, собор подробно определил порядок наложения крестного знамения – разумеется, двуперстного. При этом решения достаточно тщательно подпирались аргументацией и ссылками на подобающие авторитеты – писания св. отцов, решения вселенских соборов и пр.
Двоеперстие и ряд иных постановлений Стоглава, как известно, отменил директивным образом патриарх Никон в 1652-53 г, закрепил же данную отмену собор 1667 г. Однако ж, отделаться от аргументации Стоглава было непросто, и в 1667 г. его просто официально объявили… подделкой. Старообрядцы же, само собой, опирались на Стоглав, как на последний незамутненный авторитетный текст, трактующий правильную обрядность. Забавно здесь то, что обычные обвинения Никона в полицейских методах установления единообразия там, где в Византии допускались варианты (креститься можно было и двумя, и тремя перстами), несколько тускнеют, коли увидеть, что и Стоглав трактует крестное знамение столь же невариативно и полицейски (см. эпиграф).
Как бы то ни было, Стоглав определял стандарт иконописания (в духе Андрея Рублева), запрещал русским людям есть кровяную колбасу (и удавленину в любых видах), а также брить бороды. Последнее обосновывалось тем, что бособородый мужчина провоцирует прочих на содомский грех. 32 года спустя Иван Грозный затеет публичный спор об этом предмете с папским легатом А. Поссевино. Безбородый итальянец, впрочем, ограничится утверждением, что у него борода не растет вовсе – он то ли не хотел обострять дискуссию, то ли просто не знал о казусе с отцом Грозного – Василием III, – некогда сбрившим бороду ради молодой своей жены Елены, будущей матери царя Ивана. Во всяком случае, историки обычно воспринимают принятие подобных запретов как верный признак наличия подпадающей под них практики. Иначе говоря, брить бороды и носить немецкое платье русские люди, скорее всего, в то время пробовали. Также забавна отсылка к содомскому греху, которому, как известно, не был чужд ни сам Иван Васильевич Грозный, ни сбривший, наконец, бороды себе и другим Петр Великий.
Довольно много места в Стоглаве уделено проблемам наведения порядка в монастырской и приходской жизни – тут и организация низовых органов контроля за деятельностью приходского духовенства, и упорядочивание сбора денег за выполнение треб и т.п. Стоглав, отменяя решение собора 1503 г., вводил фиксированную пошлину за поставление священника на приход. Постанавливал Стоглав продолжить выверку богослужебных книг (процесс вяло шел уже с полвека и будет длиться еще два раза по столько же), организовать типографию (попытка заглохла по не вполне понятным причинам в середине 60-х годов), а также выстроить сеть училищ для священников (так и не возникла).
Эти вопросы едва ли вызвали на соборе серьезную дискуссию и столкновение мнений. Была, однако, другая группа тем, гарантировавших столкновение интересов различных партий. Одна из них касалась церковной юрисдикции – здесь сталкивались интересы светской власти, епархиальных архиереев, митрополита и отдельных монастырей. В итоге, церковь в принципе отстояла свою неподсудность по большинству споров, при этом монастыри утрачивали прежние судебные иммунитеты и подпадали под юрисдикции глав тех епархий, на территории которых они находятся. Самым же болезненным вопросом был давний спор о монастырском землевладении. Так называемый спор нестяжателей, требовавших отказа от права монастырей иметь населенные зависимыми крестьянами земли, и оппонирующих им иосифлян – последователей Иосифа Волоцкого. Спор этот, в котором на стороне нестяжателей с той или иной степенью настойчивости выступала центральная власть, длился со времен Ивана III, однако серьезных результатов нестяжателям добиться не удавалось. Не удалось и в этот раз, хотя целый ряд царских вопросов касался данного предмета – их автором считают обычно нестяжателя Сильвестра. В принципе, общий расклад сил на соборе способствовал победе иосифлян: из десяти наличных архиереев симпатии к нестяжателями выражали лишь двое – Киприан, епископ Пермский и Вологоцкий, и Касьян, епископ Рязанский и Муромский. Тогда как сам митрополит Макарий, имевший достаточно серьезное влияние на царя, придерживался иосифлянских взглядов. Впрочем, определенные ограничения на приращение монастырских вотчин были приняты: монастыри потеряли права иметь зависимые слободы в городах, покупать вотчины без санкции царя, родственникам лиц, на помин души которых монастырям были подарены земли, дали право выкупать эти земли и т.д.
Ну и как водится – осудил Стоглав скоморошество и пьянство, а также составил список еретических книг, запрещенных к обороту. Как же без этого.
Полит.ру ранее публиковал заметки Л. Усыскина про Никона, отменившего решения Стоглава, про Соборное Уложение 1649 г., про секуляризацию монастырских владений.
