В этом году 23 февраля накрыло эхо трагедии с рядовым срочной службы Андреем Сычевым. Ни для кого не секрет, что на этом случае была построена кампания и против руководства Минобороны. Это – безоценочно, не как в обыденных предрассудках: есть “спекуляции в прессе”, а есть “настоящие проблемы”. Это тот редкий случай, когда политическая кампания возникла по делу. В результате и ряд других случаев, о которых постоянно сообщают Комитеты солдатских матерей, получил огласку, а количество военнослужащих, обратившихся за последнее время в общественные организации в связи со случаями дедовщины, возросло. Кроме того, президенту и министру обороны пришлось все-таки сказать хоть что-то конкретное по проблеме: об ответственности офицеров, о военной полиции и даже о назревшем вопросе о качестве сержантского состава. Плохо только, что политическая кампания остается без политического авторства – невозможна политическая полемика.
Вообще во всех в самых болезненных сферах российского неустройства большое политическое обсуждение затруднено тем, что профессионалы всегда могут отмести любую политическую позицию под тем предлогом, что они, профессионалы, знают сферу, а “политиканы” и общественное деятели – нет. В каком-то смысле это - правда. Поэтому генералам и удается все время шантажировать власти и общество, не беря на себя никаких обязательств. Однако смысл политики в стране не в дилетантском обсуждении профессиональных и технических тонкостей (хотя принципиальные тезисы мы должны понимать). Политика должна поставить правильные, согласованные в конкуренции цели и следить, чтобы исполнители не теряли эти цели по дороге, как у нас всегда получается.
Какая-то политическая полемика по поводу армии у нас была все 90-е, и строилась она, в основном, как оппозиция сторонников “призывной” и “контрактной” армии. Слабость этой полемики в том, что она обсуждала социальный вопрос о судьбе наших мальчишек призывного возраста, а не большой вопрос: зачем нам армия. Если бы она была не за чем, то и социальные вопросы не надо было бы обсуждать, она тем или иным способом отмерла бы сама. Произошло обратное: общество проголосовало за усиление государства, а следовательно, и основных его институтов. Не желая отдавать своих детей в армию, население, тем не менее, голосует за сильную - в том числе в военном отношении - державу и с удовольствием наблюдает в новостях за успешными военными учениями и запусками ракет.
Данный парадокс разрешается неудовлетворительным образом: в обществе откос от армии является принятой социальной нормой. Но зато отдельные генералы воспринимают все-таки попавших в нее призывников как свой личный и бесплатный ресурс, а для низшего офицерского состава казарма – это неизбежная проблема, которую они оставляют на животное самоуправление, подобно тому, как администрации тюрем лишь ограниченно вмешиваются в зэковский социум. Гораздо дешевле для страны было бы отдать генеральскому лобби какой-нибудь очередной кусок нефтегазового сектора, чем жизнь и здоровье детей.
Следует, правда, отметить, что полемика конца 90-х (конкретно - конкуренция программ Министерства и партии СПС) прямо определила направление нынешних изменений: постепенное увеличение доли контрактников и сокращение срока срочной службы до 1 года (с 2008 г.). Впрочем, только это, плюс огромный (в разы) рост финансирования не решили никаких проблем: армия, кроме отдельных частей, небоеспособна, а мальчишку можно искалечить и за гораздо меньший срок, чем год.
Кстати, помня свой важнейший политический успех, СПС и сейчас высказался по поводу дедовщины, и тоже частично разумно. Проблема только в том, что позиции остаются, как в 90-е: либералы и генералы, и никаких общих точек. Это почти модель гражданской войны: у каждого своя правда, и - конец разговора. Так, уже нынешний министр обороны Сергей Иванов назвал чуть ли ни самую успешную общественную организацию России “так называемые солдатские матери”. В ответ Союз комитетов солдатских матерей называет Сергея Иванова “так называемый министр обороны”.
При этом министр обороны вроде как отвечает за боеспособность армии, а общественные организации - за жизнь и здоровье пацанов, причем и то, и другое остро необходимо стране. Ситуация, когда у ведомства и у общественников интересы не сходятся – нормальна. Совсем другое, когда у политиков в обсуждении нет общих точек – это означает, что и никакие общие для страны цели поставлены не будут. В этом причина неудачной попытки выхода в политику Солдатских матерей и провала либералов: они проиграли общественному интересу в сильном государстве, что осложняется еще и тем, что государство воюет на своей территории, причем не только с олигархами.
Сейчас любая настоящая партия не может отвечать за часть работы, как в западной двухпартийной системе. Сейчас каждая настоящая партия, претендующая на успех, должна иметь цельный проект для страны, покрывающей и объединяющей позицию “за граждан” и позицию “за страну”, чтобы у генералов и любых других профессиональных корпораций не было аргумента - мол, они за развал армии (далее – науки, образования, промышленности и т.п.). Политически необходим проект непобедимой армии, которая в том числе не мучает и не убивает своих же граждан.
И, кажется, здесь практически очевидны общие цели, и есть ряд тезисов, которые не могут быть оспорены в любой честной дискуссии. Во-первых, что бы ни говорили профессиональные лоббисты о чудовищных сложностях и проблемах “вообще в стране”, строить сильную и современную армию можно. Любой настоящий опытный офицер расскажет, как именно бороться с деморализацией во вверенной ему части, а квалифицированный военный эксперт расскажет, сколько у нас боеспособных частей, где они расположены и как устроены. Доблестные люди есть, но не на них, увы, держится система. Первая проблема в том, что перед армией политическая сфера не ставит внятных целей, а это значит, что структура живет своей внутренней жизнью, как черт положит.
Во-вторых, что касается целей, то, вроде бы, всем очевидно, к какой войне должна быть готова Россия. К войне того типа, который был продемонстрирован США в ряде последних кампаний, где победа должна быть определена еще до начала сухопутной операции. Это значит, что наши стратегические военные и основные экономические объекты должны быть защищены от воздушных и ракетных ударов, а наши наступательные силы должны уметь лишить потенциального противника экономики и возможности управления благодаря собственному высокоточному и высокотехнологическому вооружению. Причем на это у нас денег меньше, чем у некоторых других стран, но зато еще остается военная промышленность и военная наука. Это стратегически дает такие большие и такие неподъемные цели для армии, что не должно остаться сил и времени для строительства дач руками призывников. Эта же цель может быть средством реорганизации и отбора личного состава.
В-третьих, учитывая размеры страны и численность населения, понятно, что спор “контракт” или призыв” не точен. Тем более, что в армии уже сетуют, что “контрактники” столь же необразованны и деморализованы, как и призывники. Дело не в форме комплектования, а в задачах, которые диктуют то или иную форму. Понятно, что России нужна быстро мобилизуемая армия: армейское устройство должно позволить в считанные дни нарастить численность личного состава в разы. Для этого, во-первых, профессиональный состав в постоянной готовности должен суметь развернуть армию за счет призыва. А с другой стороны, мужское население страны должно быть хотя бы минимально готово (морально и профессионально) занять место в строю. Но эта задача совсем не та же, что все время держать миллионную армию, которая не знает, чем заняться, и поэтому разлагается. Армейское руководство должно иметь понятный политикам запрос на размер армии в мирное время, а для этого цена одного рядового (все равно - призывника или контрактника) должна быть очень высокой. А призыв или его отсутствие должны определяться не текущими нуждами армии, а задачей подготовки всех граждан мужского пола к возможности будущей мобилизации.
В-четвертых, нетерпима по соображениям справедливости ситуация, при которой социальные низы подчиняются призыву, а остальные – нет. Но агитационные песенки типа “Так же, как все” не только глупы, но и отдают свинством. Социальный контракт в нашей стране изменился, и государству еще придется доказывать право на призывников. Первый ход в сторону справедливости состоит в том, чтобы исключить из “армии” весь этот антураж насилия - унижения, кирзы и портянок, и приблизить время и условия службы а) к целям подготовки резерва на случай войны, б) к приемлемым для общества условиям. Контролировать это можно, если устроить настоящую альтернативную службу, когда, скажем, студент, который не желает идти в армию, должен будет потратить определенное время на очевидно социально приемлемые вещи – помощь старикам или детям. Можно добиться того, что общество будет считать справедливым всеобщую обязанность – кто-то в армию, кто-то на очевидно полезную работу, которую можно совмещать с аспирантурой, заочным обучением и т.п. А потом, при изменении самой армии, можно будет работать на то, чтобы для настоящего мужика было почетнее пройти приемлемую, не унижающую человеческое достоинство военную службу, чем заниматься социалкой, которая останется лишь для убежденных пацифистов и будущей более внятной госполитики.
В-пятых, нужно отделить социальные проблемы бывших офицеров от задачи построения армейской структуры. Бывших, к тому же политически активных офицеров надо как-то использовать, лучших из них - набирать заново на новых условиях, но отделить политику и моральное разложение от действующих структур. Каждые вновь создаваемые боеспособные структуры должны получать в разы отличающиеся уровни довольствия и социальных условий – это можно пройти, не нарушая чувства справедливости. Потому что в любой армии всегда было понятие элиты.
В-шестых, неармейским силовым структурам нужно тоже дать внятные цели, чтобы они перестали заниматься своим собственным бизнесом. Одна из целей – силовое подкрепление кадровой и структурной реорганизации армии: нужно ловить разложившихся офицеров, схемы незаконного бизнеса и бюджетных махинаций в армии, расследовать дедовщину, попытки создавать политико-армейские заговоры и путчи. Конкуренция силовых структур всегда была важным способом для политического руководства любой страны контролировать ситуацию
Пока необходимо дойти до состояния общих для страны целей и требований по отношению к армии, достаточных для того, чтобы строить новую структуру на базе наиболее боеспособных частей и прекратить разложение. И, конечно, следует от души поздравить настоящих доблестных военных, которых и вправду много, с праздником.
