Запрет на пропаганду гомосексуализма в Питере заработал. Суд признал, что публично говорить о собственном гомосексуализме и защите прав сексменьшинств запрещено. Кажется, что государству очень хочется влезть в сферу частной жизни граждан. Получается плохо, вот страдают в основном некие «маргинальные группы».
«Антигейское» региональное законодательство — в частности питерское — начало обрастать плотью, то есть правоприменительной практикой. Первый гей-активист (самый, пожалуй, известный российский активист Николай Алексееев) уже получил по суду штраф в пять тысяч рублей за пропаганду гомосексуализма. Каковой пропагандой он занимался в ходе пикета против того самого питерского закона.
Закон дурной, основание для его принятия с медицинской точки зрения явно безграмотное (см. Голубая политтехнология), но он начал работать. И правоприменительная практика сразу начала удручать. Фокус в том, что Алексеев стоял с плакатом, на котором было написано «Гомосексуализм — это не извращение» у Смольного. Нет, теоретически плакат могли увидеть и дети, но адресатом пикетчика несомненно было питерское правительство, в котором детей вроде бы не работает. А закон все-таки запрещает не пропаганду гомосексуализма и прочих «извращений» вообще, а только их пропаганду среди несовершеннолетних.
Абсурдистская получается картина. Шли школьники парочками на экскурсию по «культурной столице», обозревали красоты местной администрации. А как увидели странного человека, который держит плакатик с надписью, что настоящее извращение - это хоккей на траве и балет на льду, тут же как давай целоваться мальчик с мальчиком, а девочка с девочкой. А уж когда про странного человека в интернете вечером прочитали, то тут такое началось! Не знаю, как судье и питерским чиновникам, а мне именно в эту картину как-то не верится.
Таким образом суд фактически приравнял любое заявление о том, что можно быть гомосексуалистом, к пропаганде среди несовершеннолетних. Тем самым поставив под сомнение заявленное стремление оградить именно детей от «скверны». Похоже, что в Петербурге теперь публично заявлять о собственной гомосексуальности или, свят-свят, трансгендерности, мягко говоря, не рекомендуется.
Это неприятно, учитывая звучавшие из уст, в частности спикера Совета Федерации Валентины Матвиенко, предложения распространить практику на всю территорию страны. То есть принять аналогичный закон уже на федеральном уровне.
В Госдуме уже лежит такой законопроект от парламента Новосибирской области: для физлиц там предусмотрен штраф от четырех до пяти тысяч, для юрлиц и вовсе от 400 до 500 тысяч рублей. Законопроектом предлагается приравнять пропаганду гомосексуализма среди несовершеннолетних к пропаганде наркотиков: дополнить предлагается ту же статью и наказание будет соответственным.
Законопроект пока спокойно проходит формальные процедуры и до 26 мая к нему поступают отзывы и замечания. Так что теоретически депутаты могут успеть рассмотреть его еще до каникул. И даже одобрить.
Питерская правоприменительная практика не оставляет сомнений: и на федеральном уровне предлагается установить принцип, который до надавних пор практиковался в армии США — don't ask – don't tell («не спрашивай-не говори»).
Насколько нормально распространять практику, существоавшую в армии США — институте архаичном и даже тоталитарном — на все население большой страны наверно является предметом дискуссии. Кто-то скажет «дикость», кто-то «так им и надо». Большой симпатии у россиян гомосексуалисты не вызывают. По данным апрельского опроса ВЦИОМ. 86 процентов респондентов поддерживают идею запрета пропаганды гомосексуализма среди детей. Только вот говорят, что сталкивались с пропагандой гомосексуализма (пропаганды вообще, не только среди несовершеннолетних), уже лишь шесть процентов россиян. А 92 процента такой пропаганды не видели и не слышали. Стоило ли огород городить?
Тут, конечно, можно сказать, что граждане в целом — существа с куда более прочной душевной организацией, нежели чиновники и депутаты, которым за каждым углом мерещится какая-то пропаганда и угроза (оранжевой революции, нападок на РПЦ по приказу Госдепа и березовского или страшно опасного гей-прайда). Однако смысл, кажется, в другом.
Удается это ему не то чтобы очень хорошо. Запретить продавать алкоголь в каких-то неправильных местах или ввести платную рыбалку — это лишь пара самых ярких походов властей в сферу частной жизни граждан, на деле их существенно больше — мешает либо лобби, либо хорошо структурированный массовый протест. Граждане как-то отказываются верить в собственное счастье от государственных нововведений и в лучшем случае их тихо саботируют, как было с запретом на курение в публичных местах.
Но зуд у государства от желания чем-то таким порулить очевидно не проходит. Поскольку решения по улучшению (или «улучшению») жизни граждан вопреки воле самих граждан продвигаются медленно или не продвигаются вовсе, находятся другие площадки для применения усилий.
Ведь все не любят геев, кроме самих геев? Идеальный полигон для удовлетворения желания поруководить жизнью людей. На это, разумеется, накладывается и архаичные представления самого бюрократического аппарата (повторимся — мотивировочная часть питерского антигейского закона просто безграмотна), и желание потрафить населению, и искусственная смена повестки повестки дня и много чего еще. Но главное состоит в том, что неспособность решать насущные проблемы граждан и активное сопротивление населения вторжению бюрократии в сферу частного, просто заставляет чиновничество искать угрозы там, где их не было и быть не могло.
