В понедельник администрация “Трансвааль-парка” объявила о том, что 1 мая в уцелевшей части здания аквапарка возобновят работу дискотека, боулинг, сауны и ресторан. На следующий день, во вторник, префектура Юго-Западного административного округа заявила, что категорически возражает против открытия развлекательного комплекса. Причиной этому служит то, что “технической комиссией правительства Москвы было установлено негативное влияние на некоторые конструктивы сохранившейся части здания, граничащие с зоной обрушения оболочки”, а также то, что “разрушена комплексная инженерная система энергообеспечения и система безопасности здания в целом”. Еще раньше, в понедельник вечером, столичный прокурор Анатолий Зуев сообщил журналистам, что его очень удивляют намерения открыть для публики даже часть “Трансвааль-парка” до тех пор, пока расследование уголовного дела не закончено, а результатов специальной экспертизы еще нет. По словам Зуева, в этом случае “нет уверенности в безопасности новых посетителей”.
Меня, как и столичного прокурора, удивляет желание возобновить увеселения там, где 14 февраля погибли 28 человек. Не потому что нельзя гарантировать безопасность новым посетителям “Трансвааля”, а потому что были эти 28. Потому что непонятно, из-за чего они погибли, из-за чего обрушилось здание. Потому что непонятно, по чьей вине они погибли. Потому официально неизвестно, кто именно владеет комплексом зданий, готовых к приему посетителей вскоре после того, как крыша одного из них обрушилась на его посетителей. Потому что хотят дискотек там, где еще недавно…
Руководитель пресс-службы “Трансвааля” господин Марусев заявил, что “мы не можем тянуть за собой шлейф трагедии, отход от человеческой жизни тоже заканчивается поминками, на которых все освобождаются от груза негативных эмоций”. Он считает, что история закрыта, считает так, несмотря на то, что непонятно, что же произошло и какие из этого можно извлечь уроки. Он сказал, что на месте гибели будет построена часовня. Хотели сделать это по-быстрому, но пока никто не знает, где ее ставить, потому что бассейн, в котором погибли люди, решено реконструировать и расширить. Но обещают, что часовня будет. Но после бассейна. Наверное, это кому-нибудь поможет.
Арт-директор “Трансвааля” Алексей Осипов заявил, что все, с кем он общается, “и таксисты, и продавцы магазинов, где мы закупаем стройматериалы, и простые люди”, – постоянно спрашивают его, буквально не дают проходу, когда же откроется “Трансвааль”? Может быть, это и так. Может быть, Алексей Осипов ближе к народу, чем, например, я, и ему лучше слышен vox populis, он же vox dei. Тогда я не понимаю уже не только владельцев “Трансвааля”, но и тех, кому так хочется дискотек и ресторанов там, где еще недавно…
Герой мало цитируемого рассказа Хемингуэя “Дайте рецепт, доктор”, рассуждая о событиях в послевоенной Европе, говорит: “Религия – опиум для народа.… А теперь экономика – опиум для народа; так же как патриотизм – опиум для народа в Италии и Германии. А как с половыми сношениями? Это тоже опиум для народа. Для части народа. Для некоторых из лучшей части народа… Наряду с этим идет игра в карты, тоже опиум для народа, и самый древний. Хотя некоторые предпочитают радио…” Послевоенный невроз Европы иногда очень сильно напоминает происходящее сегодня в Москве.
Хотя, может быть, хорошо, что мы хотим есть, пить, двигаться под музыку и париться в сауне. Хорошо, что у нас есть эта способность и эта здоровая телесность. Можно обойтись и без оценки происходящего. Можно вытеснить даже сам вопрос о смысле произошедшего в "Трансваале". Зачем нам вопросы, на которые могут обнаружиться неудобные ответы? В здоровом теле – здоровый дух. Остальное, по-видимому, лишь результат моей нездоровой рефлексии.
