Протоиерею Всеволоду Чаплину не нравятся не только мини-юбки, но и секс-шопы. У церкви свой взгляд на необходимую систему ценностей. За образец взяты идеал патриархальной общины и «Кодекс строителя коммунизма». Только вот привить ее без активного принуждения граждан государством не получится.
В ходе онлайн-конференции, отвечая на вопросы читателей сайта РИА «Новости» протоиерей Всеволод Чаплин опять выступил с заявлением сродни ранее придуманному им православному дресс-коду, единому для всей страны. Теперь ему не нравятся еще и секс-шопы.
«То, что у нас появились такие магазины, признак нездоровья общества. Люди, которые в них обращаются, на мой взгляд, несчастны. Если они занимают в городе видное место, призывая детей и приманивая подростков, это ненормально. И таких магазинов с бурной рекламой на городских улицах, мне кажется, быть не должно. Мы победили игорный бизнес, мы побеждаем его нелегальные формы, добиваемся успехов в ограничении торговли алкоголем, думаю, что и с этой проблемой справимся. Церковь много лет говорит о том, что ту же торговлю алкоголем надо ограничить. Три года назад над нами смеялись, но теперь люди видят, что это возможно. Надеюсь, что мы доживем до того дня, когда продажа алкоголя в ночные часы станет невозможной, а ларьки, торгующие пивом и так называемыми "алкопопами" (святой отец употребил умное слово, означающее на бытовом языке «коктейль» слабоалкогольный напиток с фруктовым вкусом — Полит.ру), вообще исчезнут», - полагает отец Всеволод.
Если кто запамятовал, то ранее в еще более свободной интернет-дискуссии Всеволод Чаплин высказался в пользу запрета мини-юбок (по крайней мере, именно так было интерпретировано его высказывание — см. Осторожно, мини!).
Казалось бы инициатива отца Всеволода — опять личное мнение. Однако имеется факт восприятия такого рода заявлений в общественном сознании и, назовем по-светски, главный пиарщик РПЦ Чаплин должен это понимать. Стало быть, имеется общее место в сознании церковников, каковое будучи выраженным общо называется «примат нравственной составляющей над прочими» (включая свободу, достаток etc.), а также «возвращение к традиционным ценностям». Его-то и «продвигает» в понятной публике форме Всеволод Чаплин.
Система этих ценностей вполне описывается различными представителями церкви и укладывается во целостную картину мира. Основные ценности здесь (помимо богобоязненности):
Многие согласятся, что именно такой должна быть картина христианина, но есть пара нюансов.
Традиционные ценности они меняются со временем, как меняются и представления церкви о том, что традиционное, а что является табуированным и необходимым к запрету, если не уничтожению. Несомненно, отношение, скажем, к языческим культам церкви и общества исторически менялось с течением столетий. Динамичным было и отношение к государственной власти.
Фактически, формулируя подобную программу, церковь ставит целью отмену завоеваний (сколь они ни были бы сомнительны) того, что на Западе 60-х-70-х получило дурацкое название «сексуальной революции» или там какой-то «эмансипации». И к возврату (не физическому, а именно нравственному) в «досексуальнореволюционные времена».
Кажется, что даже можно более-менее точно указать в какие времена. Будучи сформулированными, представления священства
Тезисы (если кто подзабыл, помимо преданности делу коммунизма):
Конечно, известно, что тот «кодекс» был списан в значительной степени с библейских образчиков (по воспоминаниям Фёдора Михайловича Бурлацкого, «это был сознательный акт включения в коммунистическую идеологию религиозных элементов», чтобы кодекс «лучше лег на общественное сознание»). То есть перед нами — вторичное воспроизводство оригинальных христианских идей. По модному называется постмодернизмом, но наверняка представители церкви ничего подобного не подразумевают.
Что до общества, в котором те ценности массово исповедовались, то это точно было не советское общество 60-х — 80-х годов, от этих принципов все более отступающее. К тому же массовое пьянство, с которым предлагается бороться, вполне было свойственно и позднему Советскому Союзу, и современной России. Скорее, речь идет о дореволюционном (но уже не в «сексуальном», а в самом что ни на есть «октябрьском» контексте), крестьянском обществе 19-го века, каким оно представлялось представителям интеллигенции. Это общество как раз алкоголем, по современным меркам потребления, не очень злоупотребляло.
Проблема программы в том, что
По мнению отца Всеволода, у церкви «больше сторонников, в том числе среди молодежи». Действительно, при опросах о доверии тем или иным институтам церковь стабильно занимает первые места. Согласно данным опроса «Левада-центра» 2004 года — 2-е после президента, по опросу Центра исследований гражданского общества и некоммерческого сектора ВШЭ — 1-е - 43 процента доверяющих в обоих случаях.
Уровень доверия велик, а вот реальное влияние на паству существенно меньше. Даже среди верующих, по данным опроса ВЦИОМ, не соблюдают церковных ритуалов 38 процентов (что здесь уж говорить о прочих «дресс-кодах»).
И здесь церковь, не рассчитывая всерьез на проповедь,
Церковь же на полном серьезе просит у государства запретить аборты (например, путем исключения «совершения абортов на средства налогоплательщиков»). И ратует за борьбу с продажей алкоголя.
Что до победы над пьянством путем запрета ночной продажи чего-либо, то здесь следует разочаровать отца Всеволода и самим разочароваться — там скорее видится борьба лоббистов (водочников против пивняков и виноделов), нежели влияние общества и церкви.
