Вышедший на свободу предприниматель Алексей Козлов рассказал «Полит.ру», что в тюрьме главным испытанием для него стали не плохие условия содержания, а нехватка общения. В самом же факте, что он оказался в неволе, освобожденный предприниматель во многом винит себя.
Алексей, сегодня вы уже сообщили СМИ, что «отдохнули» в заключении и готовы со дня на день вернуться к работе. Но вы ведь не будете отрицать, что «отдохнул» - это эвфемизм, и на самом деле такого «курорта» вы никому из своих близких не пожелаете?
Ну, конечно! (смеется)
Расскажите, каково вам вообще пришлось в этот раз в заключении. Не было ли особого отношения?
Вы знаете, со стороны осужденных отношение ко всем зависит от тех поступков, что вы совершаете внутри колонии, а не от того, кто такой был и что сделал человек на свободе. У меня в этом смысле проблем с осужденными не возникало. То же можно сказать и о среднем и рядовом составе тех, кто нас охранял. А вот руководство, администрация колонии – относилась ко мне с неприкрытой ненавистью. Это связано с тем, что и я, и Оля (супруга Алексея Козлова журналист Ольга Романова – «Полит.ру») постоянно обращали внимание на те проблемы, которые имели место в колонии, на те неприятности, что там происходили. Со средне-рядовым составом таких проблем не было. Эти относились ко мне скорее с опаской. Старались, если можно так выразиться, лишний раз не попадаться мне на глаза, а мои законные требования удовлетворять максимально оперативно.
А что вам было вынести в колонии труднее всего?
Основных проблем было две. Одна известная – сохранить здоровье. Там это довольно сложно потому, что даже продукты нормальные… ну, их очень сильно не хватает. Но это из бытовой категории, с этим еще можно смириться. Гораздо тяжелее испытания моральные. И главное из них – круг общения. Общаться с людьми, с которыми в нормальной жизни у тебя не может быть общих тем для разговора… Кроме футбола, это в лучшем случае. С большинством людей общаться там было не о чем. На протяжении длительного времени это сложно. Поэтому моими лучшими друзьями там были книги. Общение с другими людьми мне приходилось сводить до минимума. Понимаете (тяжело вздыхает), неинтересно.
Заранее прошу прощения, не могу удержаться от штампа. Тюрьма, в широком смысле, конечно, научила вас чему-нибудь?
Да. Прежде всего, я по-другому взглянул на жизнь. На смысл жизни. Это факт.
Сегодня в эфире радио «Коммерсант ФМ» вы сказали, что доказательство своей невиновности дальнейшее, реабилитацию – все это сделаете своим, пусть и вынужденным, но все-таки хобби. Основным делом для вас будет бизнес, к которому вы собираетесь вернуться. Но ведь уже из-за бизнеса в тюрьму попали, и не раз. И все равно бизнес. Может, хватит уже бизнеса, ведь так рискованно?
У меня есть профессия, которую я сам выбрал. Дело, которым мне нравится заниматься. Почему я должен заниматься чем-то другим?
Кроме того, я считаю, мое уголовное преследование произошло отчасти и по моей вине. Потому, что именно я, я сам выбрал себе этого партнера – господина Слуцкера (экс-сенатор от Чувашии – «Полит.ру»). Выбрал, невзирая на полную, скажем так, неподдержку своей жены. И если спрашивать, чему тюрьма научила, то в этом смысле – да, тюрьма научила меня правильно выбирать. Тут слишком многое, как оказалось, зависит не от законов – от человека.
Вас, уже после официального решения об освобождении, не хотели выпускать, держали в колонии, ждали какой-то факс…
Это была чисто ивановская инициатива (колония, в которой содержался Алексей Козлов расположена в Ивановской области – «Полит.ру»).
Тем более интересно, что это был за жест? Что вам на прощание администрация колонии хотела показать?
Знаете, я тоже долго думал, какой в этом был смысл. Ну, подержат они меня лишний день, два дня, какая разница? Для них, конечно, для меня это огромная разница. Думаю, ситуация такова, что они, я имею в виду региональное ивановское управление ФСИН, нас с Ольгой использовали. Они там не очень компетентные люди, и мы с Ольгой, как я уже говорил, обращали внимание на недочеты в их работе. И, думаю, им было очень важно показать всем остальным осужденным: «Вот, мол, смотрите, раз мы Романовой с Козловым, при всех их публичных историях, можем указать, когда выйти, то куда уж вам, ребята? Какие вы жалобы будете писать? Это мы, мы здесь короли!» Цель, я убежден, была такой. Это подтверждается еще и тем, что основанием об освобождении указано не постановление президиума Мосгорсуда, которое и уменьшило мне срок, а постановление прокурора по надзору за действием ФСИН по Ивановской области. То есть это ивановская прокуратура меня освободила, а ивановская колония не хотела отпускать. Зачем? Да просто доказать всем вокруг и себе, видимо, лишний раз, что именно они здесь хозяева.
То есть авторитет у нас важнее закона?
Да нет, я бы так не сказал. Именно, когда не хватает авторитета, так себя ведут. Нехватку авторитета они как раз и компенсируют - демонстрацией силы. То есть у нас сила важнее закона. Но сила их будет больше, чем больше (через такую вот демонстрацию, как с нами с Ольгой), им удастся убедить остальных не бороться за свои права.
Печально, но, кажется, это часто удается. Напоследок хотел бы спросить, если вы утверждаете, что ваше заключение – результат, в том числе, и вашей вины…
Но не в нарушении закона. В этом моей вины нет. Закон я не нарушал.
Да, конечно. Так вот, что вы можете сказать о нас, как о стране, где, ошибившись с выбором партнера, бизнесмен оказывается в тюрьме? Как назвать страну, где ошибся партнером, и оказывается – ты украл то, что принадлежит сегодня другим людям?
Это вопрос слишком глобальный (смеется). Я тут могу сказать одно: частная собственность у нас здесь защищена крайне плохо. И мне представляется это одной из основных проблем, не решив которую, мы не увидим не то что экономический рост, даже минимально достойного существования.
