Временно пожить в бочках шесть семей уговорило руководство Омского завода железобетонных изделий, пообещав через несколько месяцев предоставить "Подхожу к своему директору, он говорит: "Заселяйся в бочку. Только никому ничего не говори. Перед бочкой будет девятиэтажка строиться, там квартиру и получишь", - вспоминает бывшая сотрудница завода Светлана Чернова. С тех пор прошло уже 5 лет. За это время завод железобетонных изделий обанкротился, а люди так и остались жить в железных цистернах. Обустраиваясь, жители провели электричество и воду, приделали деревянные сени. Шкафы к стене не поставишь, кровати, чтобы не падали, прикрепили железными скобами, поскольку здесь даже ходить негде.
Всю собственность с бывшего завода передали муниципалитету, кроме бочек. Признать железные цистерны квартирами в департаменте имущества категорически отказываются. Из-за этого прописаться в них тоже нельзя. А дети, ставшие за эти годы совершеннолетними, не могут получить даже паспорт. В администрации Кировского округа, на территории которой живут эти семьи, говорят, что на получение жилья надежды мало. "Согласно статье 33 Жилищного кодекса, мы можем предоставить жилье только в порядке очередности. Есть у нас, конечно, еще внеочередной список, но данная категория жильцов к внеочередному списку не относится", - пояснила начальник местного отдела по учету и распределению жилого фонда Екатерина Дубовик.
Между тем коммунальные службы округа начали отключать бочки от тепла. Людей заставляют строить свою собственную систему отопления. Жильцам она обойдется в 40 тысяч рублей. Чтобы не замерзнуть, вопреки всем правилам противопожарной безопасности, жители начали сооружать в помещении буржуйки.
Остроумный выход из подобной ситуации нашли юристы московской общественной приемной «Содействие реформе паспортной системы». В 1998 году к ним обратилась бывшая жительница Грозного Павлина Филиппова. В 1996 году Филиппова, спасаясь от войны приехала в Москву. После долгих скитаний она поселилась в вагончике-бытовке на территории храма Живоначальной Троицы, где работала сторожем. Не имея московской регистрации, Филиппова не могла претендовать на пенсии, льготы и элементарное медицинское обслуживание v когда ей становилось плохо, бригады скорой помощи, приезжавшая по вызову, требовали предъявить полис медицинского страхования, и убедившись в том, что его нет, разворачивались и уезжали. Юристы Давид Горелишвили и Евгений Бобров, которые взялись вести дело Филипповой, сначала обратились в местный паспортный стол, для того чтобы зарегистрировать свою клиентку по месту жительства, согласно московским правилам регистрации. Разумеется, в паспортном столе отказались регистрировать человека в вагончике-бытовке. Тогда юристы обжаловали действия паспортного стола в суде первой инстанции. В ходе процесса выяснилось, что Филипповой отказали в регистрации потому что у нее нет «места жительства». Суд первой инстанции признал действия сотрудников паспортного стола правильными. Решение районного суда было обжаловано юристами в Московский городской суд, с требованием, чтобы определением суда вагончик-бытовка, в котором живет Филиппова был официально признан ее местом жительства, поскольку пункте 1 стати 20 Гражданского кодекса РФ сказано: «Местом жительства признается место, где гражданин постоянно или преимущественно проживает».
На такой поворот дела не смогло не отреагировать московское правительство, которое быстро сообразило, что если вагончик-бытовку признают местом жительства Филипповой, то в скором времени судам придется признавать местом жительства бездомных подземные переходы и чердаки. В результате правительство Москвы предоставило Филипповой временное место жительство в одном из московских общежитий.
Таким образом, у омских диогенов есть выход v в судебном порядке требовать признания цистерн официальным местом жительства. Правда, процесс это не быстрый: в общей сложности рассмотрение дела Павлины Филипповой заняло четыре года.
