Случилось страшное. Недоброжелатели Михаила Ходорковского извлекли из пыльного небытия и явили миру (главным образом, миру "Живого Журнала", подверженного в последнее время перманентным ДДос-бомбардировками со стороны соратников этих же недоброжелателей) убойный компромат на бывшего главу ЮКОСа и его правую руку – Леонида Невзлина. А именно – написанный ими обоими и опубликованный аж в начале 1992 года трактат "Человек с рублем". Собственно, данное произведение и не было слишком сильно спрятано от правдолюбивой общественности: в Интернете находилось "на раз", например по ссылке, указанной в Википедии в статье "Невзлин". Однако же – внимания оно ничьего не привлекало и правильно делало, ибо… ибо, по большому счету, и нечем ему было это внимание привлечь. По жанру "Человек с рублем" – все лишь памфлет на злобу дня, умирающий вместе с этой злобой дня, после чего в той или иной степени интересный лишь историкам.
И, тем не менее, пропагандистский эффект имеет место – к моему удивлению даже и весьма здравые, образованные и культурные люди сочли нужным отметиться по данному вопросу в том же ЖЖ, причем в довольно категоричной форме, вроде "и этого человека кто-то считает надеждой России!" или "теперь Ходорковский для меня не существует как политический деятель!" или "вот он какой жлоб на самом деле!" и т.д. А это уже интересно – интересно и печально, ибо демонстрирует не столько истинное лицо Ходорковского, сколько степень вменяемости нашей публики. Даже самой развитой ее части.
В самом деле, "Человек с рублем", как я уже сказал, – памфлет. То есть изложение мысли в гротескной, отчасти сатирической форме. Своего рода театр. Конкретно в нем "бичуется" социализм как принцип, которому противопоставляется благотворность кристального рыночного стяжательства. Из нынешнего далека эта риторика кажется вполне наивной и, порой, смешной. Вот, как, например, авторы описывают свое показное потребительство: “С деньгами растут потребности, это не блажь, а необходимость. Один из нас предпочитает японский "Нисан", другой остановился на "Вольво". Купили их за валюту, которой бы хватило для приобретения трех-четырех "Волг", пяти-шести "Жигулей". Не мотовство ли? Один из нас прослыл скрягой - и решился-таки на иномарку. Погоня за престижностью? Отчасти и это, мы тратим суммы - и немалые - на имидж преуспевающего бизнесмена. А самое главное - опять же - экономия времени и сил. За рулем "Вольво" или "Нисана" хорошо думается, машины отдрессированы, послушны, мыслящи, легки на ходу, экономят нам и силы и, не устанем это повторять, время. Траты уже сторицею окупились, хотя, честно признаемся, в нас еще говорит совковость: иногда приходит в голову - а не блажь ли покупка иномарок, не заговорили ли в нас замоскворецкие купчики?»
Данный пассаж смешон даже и вдвойне, ибо мы знаем теперь, что уже будучи самым богатым в России человеком, Ходорковский жил весьма скромно по меркам гораздо менее обеспеченных людей – где-то писали, что его личные расходы составляли что-то в районе 300 000 долларов в год…
В общем, сегодня прямое, хоть и подправленное юмористической хлесткостью, выражение банальных идей типа "частный менеджмент эффективнее государственного", "рынок решит все проблемы" и "предпринимательская инициатива продуктивнее чиновничьей" едва ли должно было бы кого-то заинтересовать. Мы и так знаем, что это - правда, однако – не вся правда.
Чего, однако, нельзя сказать про начало 92 года – те, кто жил тогда и при этом еще в состоянии нелицеприятно поворошить свою память, едва ли станут спорить с тогдашней же констатацией Г. Бурбулиса: "народ в России сейчас невменяем". В самом деле, в те былинные времена воззрения людей не отличались богатством разработки – одни пребывали в довольно пьянящем угаре убежденности, что сейчас, завтра-послезавтра, непременно настанет рай ввиду благотворной деятельности руки рынка, тогда как другие были искренне убеждены, что завтра-послезавтра они проснутся и тут же будут приглашены в кассу родного завода, где, как в годы былые, получат свои безусловные, не зависящие от выработки и не обесцененные инфляцией гроши. Иллюзии именно этих последних и призван был, по замыслу авторов, разрушить "Человек с рублем".
Я склонен считать, что практически всякий, кто сегодня заявит, что, мол, он был тогда умнее и понимал существенно больше, – лжец. Исключения есть, но их единицы, и они-то как раз не склонны делать пафосных заявлений.
Однако с тех веселых пор прошла уйма времени, родившиеся тогда люди сегодня уже взрослые, а те, кто был взрослым и хоть сколько-нибудь разумным тогда, изменились очень сильно. Ибо человеку свойственно перерабатывать текущую картину мира на базе обретенного жизненного опыта – а уж чего-чего, но последнего мы накушались вдоволь. Все меняются и Ходорковский тоже – но, в отличие от многих, бывший глава ЮКОСа о корректировке своего мировоззрения не постеснялся заявить публично – в одной из статей своей "тюремной публицистики" – "Левый поворот".
Но дело, как я сказал, не в нем. А в нас, в публике, предполагающей за собой право высказываться по политическим проблемам – хотя бы и в Интернете. Мы-то, понятно, всегда были такими умными, как сегодня, – это раз. И мы не допускаем ни для кого (кроме себя) права высказываться с расчетом лишь на конкретную по месту и времени аудиторию. А не на все человечество разом, причем во все времена, включая и нас сегодня, – два. И даже больше того – мы ведь с вами горазды читать между строк, то есть – ненаписанное. И потому, прочитав «со страниц одной из массовых газет летом 1991 года прозвучало обвинение МЕНАТЕПа в безнравственности. Поводом послужила информация о том, что МЕНАТЕП скупил территории нескольких пионерских лагерей, чем лишил красногалстучных прав на отдых. Заявляем во всеуслышание: будь наша воля и представься такая возможность - мы бы не оставили на территории страны НИ ОДНОГО пионерского лагеря. Безнравственно иметь такие пионерлагеря, безнравственно предоставлять детям отдых в таких заведениях», - мы, конечно же, уяснили, что Ходорковский и Невзлин – отъявленные детененавистники.
А «отчего же все больше старшеклассниц мечтают о карьере валютной проститутки, почему в путаны подались и кандидатши наук, и партийные, и комсомольские активистки? Да надоела им нищета, прозябание, беспросветность, им хочется жить. В проститутках они видят не распутницу, а представительницу – высокооплачиваемую! – некоторым образом сферы обслуживания» - означает благотворность, на взгляд авторов, обращения кандидатов наук к институту проституции.
«... еще – из вопросов-обвинений: не поднимете ли вы плохо лежащее? О-бя-за-тель-но! И без каких-либо колебаний. Дорогу в развитой социализм мы умостили ассигнациями, все валялось под ногами, и никому до этого не было дела – НАШЕ. Кончилось время НАШЕГО, пришло время СВОЕГО. Плохо лежит – поднимем, неэтично этого не сделать. И хватит об этике, для нас один критерий – выгода», - понимаем, конечно же, не как апологию приватизации, а как гордую декларацию готовности к воровству из народного бюджета.
Мы вообще лучше знаем, что хотел сказать автор, чем сам этот автор. И в своем презрении к этим отъявленным хапугам и праволиберальным экстремистам, мы с радостью забываем наш собственный опыт, говорящий как раз о том, что самый страшный злодей - это не тот, кто сам провозглашает "я злой и страшный Карабас!", а как раз тот, кто с улыбкой сострадания станет распинаться о народных нуждах да чаяниях.
