Доктор химических наук, зав. лабораторией Института ядерных исследований РАН Борис Жуйков рассказал "Полит.ру" о практиках дворового воспитания в 1950-1960-х годах.
Мы с Владимиром Путиным практически ровесники. Выросли в одной стране, он – из Ленинграда, я – из Волгограда. Но практика в молодости была разная, и судьбы получились разные. Он, как был по мировоззрению КГБистом, таким и остался. А мои политические взгляды существенно изменились. Он не был религиозным человеком, а теперь таковым стал, как он считает. А я как был атеистом, так им и остался.
Теперь по теме данной заметки – о драке. Я из семьи военного, поэтому мы много переезжали, учился в 8 школах, районы и города были разные, и я могу судить о ситуации по разным примерам. Уже позднее, когда я стал членом комсомольского оперативного отряда, я занимался данным вопросом, можно сказать, профессионально.
Не знаю как сейчас, а 50-60-х уличную драку мальчишке было избежать очень трудно. Двор был практически необходимой социальной средой. Там действительно зачастую царили жесткие нравы. Это так. Но странно, что «национальный лидер» такие нравы идеализирует и переносит в современные нормы общения, в том числе, между государствами. Во дворе существовала силовая иерархия, причем верхние зачастую унижали нижних. «Свой – не свой» – понятие святое. Мат, грязные разговоры, грабеж – обычное дело.
Попытки родителей как-то регулировать ситуацию ни к чему хорошему не приводили: парня, который жаловался родителям, презирали. Некоторые слабые и маленькие ростом пацаны комплексовали и держались подчеркнуто нагло, действительно били первыми. Чаще всего они имели могущественных покровителей – старших братьев или просто дылд, которые с удовольствием пользовались поводом наказать кого-нибудь, если тот «обижал маленьких».
Мне эта система не нравилась, я ее не принимал, был иногда бит. Мальчишкой я был самолюбивым, и предпочитал лучше вообще не выходить во двор, нежели покориться. Это было плохо, ведь никаких компьютеров дома не было, даже телевизоры были редкостью, оставались только книги. (Вот и хорошо – может, поэтому я наукой впоследствии занялся.)
Так вот, интересный вопрос, что значит «драка неизбежна»? Это не так просто определить. Ведь очень часто все дело заканчивается просто перепалкой, угрозами, замахами, толчками, бросанием издалека камней, которые конечно очень редко когда попадали (правда, в мне как-то в глаз угодили). Мне тоже случалось бить первым, но только тогда, когда, например, меня схватили пальцами за шею так, что потом осталась глубока ссадина. Или если уже пытались ударить по-серьезному, но я уклонился. После этого, как правило, начиналось беспорядочное размахивание руками. Оно быстро кончалось, так как нос у меня был слабый, а когда рекой льется кровь, уже не дерутся.
В университете я довольно активно и искренне занимался разной общественной работой. После того как Комитет ВЛКСМ снял с меня обязанности идеолога курса, потому что моя деятельность расходилась с генеральной линией (ну это другая интересная история), я последовал рекомендации знакомых ребят и поступил в Оперативный комсомольский отряд. В университете я приобрел определенный опыт, и когда после окончания перешел работать в Дубну (ОИЯИ), под эгидой комитета комсомола организовал там в институтской правобережной части комсомольский оперативный отряд дружинников (КООД) и стал его командиром.
Интересно, что комиссаром нашего оперотряда стал тогда мой приятель и сокурсник Владимир Хинчагашвили, в последствии ставший заместителем начальника управления, начальником отдела по взаимодействию с политическими партиями и движениями Администрации Президента РФ. Наш отряд потом оказался одним из лучших, а потом, уже при другом командире – Валентине Горделии, моем друге – и лучшим в области. Ныне он – профессор Университета Аахена (Германия), научный директор Института биологических структур в Гренобле (Франция), а также зав. кафедрой биофизики и физической химии супрамолекулярных структур ФМБФ Физтеха.
Мы занимались разными вещами – профилактической работой с неблагополучными несовершеннолетними, по линии ОБХСС и другими делами. Одно из направлений - дежурства в местах массового скопления молодежи (как правило, танцы) и предотвращение драк и других инцидентов. В отличие левобережной, рабочей части города, и в отличие от милиции, мы никого не били. И при этом действовали достаточно успешно.
В результате мне было предложено написать ИНСТРУКЦИЮ как проводить такие дежурства, в каких условиях и как применять силу. Инструкция понравилась, и ее направили в ЦК ВЛКСМ для того, чтобы на ее основе разработать типовую для применения по стране. Не знаю, чем дело кончилось. (Я потом ушел из оперотряда и занялся организацией Совета молодых ученых в ЛЯР ОИЯИ).
Инструкция была подробной, с прописью действий в типичных ситуациях и многочисленными примерами. Мне сейчас трудно все восстановить, но основные принципы привожу ниже. Они ничего не имеют общего с теми, на которых вырос наш президент - «Если драка неизбежна, бей первым». Принципы совсем другие.
- Нет неизбежных драк. Вы ВСЕГДА должны быть настроены на то, чтобы драку предотвратить.
- Вставать между конфликтующими сторонами – уверенно и смело. При этом демонстрировать, что за каждым из вас стоит сильная организация.
- Ничего не бояться: меня обещали убить раз 60 – хоть раз бы кто-нибудь попытался! Впрочем, чувство все равно препротивное.
- Самого агрессивного участника инцидента, еще ДО того как началась драка, настоятельно приглашать поговорить НА СВОЮ ТЕРРИТОРИЮ (мы всегда требовали выделить нам вблизи специальную комнату).
- Никогда не провоцировать усугубление ситуации чересчур резкими действиями.
- Не становиться на чью-то сторону только потому, что это знакомый, свой.
- НИКОГДА не бить первым. Но с первым же ударом хулигана (иногда, и при совершенно очевидной попытке удара) – дезавуировать главное действующее лицо концентрированно – быстро и превосходящими силами (отстранение, блокировка его друзей – отдельная наша группа). При применении силы, только в случае крайней необходимости использовать самбо, но не бокс и карате. Надо сказать, что у нас все члены КООД регулярно посещали специально организованные тренировки по самбо и карате (что тогда было очень ограничено). Это придавало нам уверенность. Иногда было достаточно профессионально встать в стойку, и этого было достаточно, чтобы хулиган отступил. Как у Стругацких: «Вы будете при оружии для поднятия авторитета. Но пускать его в ход вам не разрешается ни при каких обстоятельствах».
- После КАЖДОГО такого случая происходила подробная разборка в нашем помещении и оформление. В наиболее тяжелых случаях мы направляли письма на работу - этого очень боялись, так как тогда автоматически лишали премии. А когда были несовершеннолетние – ходили к ним домой, но это уже другое подразделение.
Надо сказать, что в других местах члены оперотряда действовали по-другому. А милиция… что милиция? Отведут за угол, побьют и отпустят. А мы… – интеллигенция!
Теперь я думаю… Как бы я поступил при возникновении необходимости применения силы в международных делах? Точно не так как Путин – у нас была разная практика в молодости. А результаты нашей деятельности вообще по жизни? Мы работаем совсем в разных областях, сравнивать некорректно. Но все же…
В результате его войн в Чечне, Грузии, Украине, Сирии уже погибли по некоторым оценкам около сотни тысяч людей. Непосредственно с помощью наших изотопов вылечены около 300 тыс. людей, а с нашими технологиями – миллионы. Баланс – в мою пользу!
