На Россию обрушилась “соляная лихорадка”. В ряде областей России — Брянской, Тульской, Тамбовской, Калужской, Нижегородской, Воронежской — в последние дни население в огромных количествах скупает соль, сахар, спички и крупы, при этом на волне ажиотажного спроса цена килограмма соли возросла в десять раз.
Формально истерия вокруг постоянного товарного российского резерва времен войн и кризисов возникла так. В выходные дни в Воронеже прошел слух, что Украина в ответ на “газовые” санкции России прекратила поставку поваренной соли. Воронежцы раскупили соль, а затем на волне ажиотажа поехали в окрестные области и начали закупаться там. В результате пенсионеры Центрального черноземья вспомнили, что аналогичный соляной дефицит был в Воронеже после войны. Тогда, в советское время, наряду с солью дефицитом в магазинах были сахар, спички, мука и крупы.
В чем причина? С точки зрения экономических факторов, рынок соли в Росси вполне стабилен. Хотя отечественная соляная промышленность продолжает находиться в кризисе - очень старое оборудование и отсутствие инвестиций привели к сокращению производства в разы, однако недостаток производства замещает украинская соль (около трети, по грубым оценкам), при этом она дешевле российской в полтора раза.
Возможно, заявления российских чиновников о проведении антидемпингового расследования, повторявшиеся достаточно регулярно, и могли оказать какое-то воздействие на рынок, однако вряд ли настолько сильное.
Рынок примитивных продуктов подчиняется достаточно простым законам, и то, насколько быстро действие его законов подменилось действием психологии толпы, наводит на ряд неприятных размышлений.
В чем главная опасность торгового ажиотажа, граничащего с паникой в России? В развитых странах со сложившимся хозяйственным укладом между обывателем и торговцем нет барьера. Торговец такой же человек, как и представитель любой другой профессии.
Даже супермаркеты и сети супермаркетов, при всей нелюбви обывателей к ним, – это те же самые большие торговцы. Никакой мистики, никакой загадочности в их деятельности нет. Поэтому при стабильности общественной жизни почва для возникновения ажиотажного спроса на потребительские товары отсутствует.
Конечно, существуют разные асоциальные группы, которые в экономическом и псевдоэкономическом поведении подчиняются эффекту толпы, но они либо совсем уж маргинальны, либо укоренены в западном обществе другими ценностями.
В России же торговля с советских времен - это загадочный субъект, склонный к мистификации обывателем, да еще к тому же прочно связанный с властью (в его сознании) - "Чудище обло, озорно и лаяй". Дефицит же - слово знакомое и не успевшее исчезнуть из памяти, отягощаемой к тому же разнообразными товарными и финансовыми кризисами.
Недовольство торговлей у нас - это еще и недовольство властью. Толпа, находящаяся во власти торгового ажиотажа, это - прежде всего толпа. Там действуют другие законы, и управляется она иными технологиями, чем технологии менеджмента.
Раз уж журналистам пришел в голову без всякой связи с окружающей реальностью термин “соляной бунт”, то уместно вспомнить, что такие бунты, сотрясающие сравнительно благополучные города, обрушились на Россию в XVII веке именно в момент начала перелома в сторону стабилизации и попытки допетровских реформ.
Совершенно не хочу анализировать, стоит ли кто-нибудь (и если стоит, то кто) за волной слухов, распространяемых по сверхэффективному каналу “сарафанного радио”. Попытаемся разобраться в другом. Как власть может реагировать на подобные вызовы.
Когда Путин начинал свою административную реформу, эксперты в качестве одной из главных опасностей указывали на то, что в этом случае между центром с его возможными политическими ошибками и населением исчезает прокладка – за все просчеты, связанные с деятельностью отдельных чиновников в глазах народных масс, отвечает теперь непосредственно Кремль.
Если ранее ответственный авторитетный губернатор – глава исполнительной власти - мог обратиться к населению и призвать людей к спокойствию, то теперь это должен делать президент. Это очень опасная ситуация, когда на каждый кризис ажиотажного спроса – а их можно достаточно просто генерировать - глава государства не навыступается.
Перед опасностью возникновения агрессивной толпы посмотрим, какие ресурсы есть у российской власти для того, чтобы пресечь разрушительную для экономики и для общества деятельность.
Во-первых, надо заметить, что толпа достаточно легко управляется – для этого есть специальные технологии. Большевики в свое время ими владели достаточно виртуозно. Вопрос, есть ли у нынешней российской власти люди, способные использовать эти технологии, сопряженные с известным личным риском.
Толпа может разгоняться, рассеиваться, если власть использует атрибуты силы (пусть даже ее симулякры): “Дайте настоящий орден, я пол-России перепорю”, - говорил один из персонажей Лескова. Однако таких атрибутов в настоящий момент, кажется, не наблюдается - во всяком случае, авторитет их изрядно подорван.
Власть может использовать верных и преданных сторонников, способных принимать и осуществлять самостоятельные, пусть и рискованные решения: в 1905 году такой слой людей находился на уровне капитанов – командиров рот и батальонов - и чиновников среднего звена, в 1917 году этой категории не хватило. Тем более ощутим дефицит таких людей в сегодняшней России, если серьезно не рассматривать в качестве их поставщика движение “Наши”.
Так вот, в условиях грозной и, кажется, непредусмотренной нынешней властью опасности перерастания толпы торгового ажиотажа в толпу агрессивную, мне кажется, есть две стратегии.
Первая – это, то, что Михаил Юрьев изящно назвал «умеренной ксенофобией». Ставка на поиск внешнего врага снимет напряжение в отношениях власти и толпы и даст возможность в случае усугубления кризиса направлять ее энергию на тех, кто выглядит как внешний враг. Кроме того, господство оборонного сознания делает распространителя слухов, приводящего к ажиотажу, пособником внешнего врага.
Это создаст и широкий слой людей, которые до сих по были от власти отодвинуты, а под эту новую, озвученную кем-либо из власти идею сознательно за ней пойдут. Техническая проблема заключается в том, что имея таких союзников, в условиях операции "Преемник-2008", нынешней российской власти будет очень трудно удержать ксенофобию в рамках умеренности.
Второй вариант - это попробовать создать новую широкую коалицию стабильности – на основе общественного договора о стабильности, объединившего бы самые разнообразные силы, от Ходорковского до Рогозина.
Накануне операции "Преемник-2008" этими альтернативами выбор власти, кажется, и ограничивается.
