Философы, особенно политические философы, склонны обычно в силу инструментальности политической философии мыслить культурными архетипами. Эти архетипы хитро вмонтированы в структуру мысли, так что вытащить их оттуда сложно. Вот недавно главред «Сноба» историк Николай Усков порадовал нас утомительно длинной рефлексией в трех частях на тему «почему мы такие плохие» (вариант «кто виноват»). Виновато пространство, византийский выбор и отсутствие латинского языка (с поклоном от Г. Шпета!). Остается только ждать перемен. Политзек Ходорковский, выйдя из колонии в Германию, разочаровал поклонников-либералов тем, что не хочет бороться с Путиным. А поклонников-консерваторов тем, что национальное государство – это не националистическое. Надо опять ждать. Дамы-пуссирайоты, выйдя на свободу, дали несколько растерянных интервью и занялись помощью заключенным. Для больших дел надо подождать. Одновременно вокруг скандального дьякона Андрея Кураева, который пишет в своем ЖЖ о засилье в РПЦ «педерастов в рясах», разгорелся скандал на тему «как жить в церкви и не запетушиться».
Случайны ли эти совпадения или нет? Во всех них есть нечто общее: томительное ожидание публикой и самими ньюсмейкерами некоего разрешения. В «Бесах» Достоевского герои-бунтари заявляют,что «ждут принца». Ставрогин, как известно, оказался лже-принцем. И теперь предлагается опять ждать – авось некий принц придет и разрешит все проблемы. Для одних принцем остается президент России, для других его лик лишь брезжит в тумане будущего, третьи вглядываются в прошлое. Но призывы к некоей высшей инстанции или к властям решить за людей их проблемы – это ведь тоже форма ожидания принца. Мне тут скажут, что это обычный патернализм и сервилизм. Но кажется, тут дело глубже – это эсхатология. Причем, довольно интересная.
Мессианская эсхатология
В тройном ударе Николая Ускова, несмотря на изобилие (и даже некоторую риторическую избыточность) исторической аргументации, мыслей не очень много. Главная и неизбывная – у нас все плохо. Иллюстрацией этого «все» служат разного рода рейтинги, в которых Россия-матушка то висит где-то на дне между Угандой и Чадом по уровню свободы бизнеса, то наоборот взлетает на уровень Зимбабве по уровню коррупции. Закрыв при помощи этой нехитрой статистической манипуляции негативную часть, наш автор устремляет свой взор на просвещенную Европу. И в ней узревает те отрадные черты, которые столь ужасно отсутствуют на просторах отечества.
За весьма обильной аргументацией вырисовывается обида на «элиту», которая «не хочет продолжать европеизацию». Западническая, равно как и антизападническая логика понятна. У нас все плохо, так как рядом живет большая западная цивилизация, а мы – все больше «азиаты». Интересна структура возможных ответов на это пожелание изменить векторы. Она может быть разной, но неизбежно включает срочное вмешательство элит в цивилизационный выбор. Проще говоря, это своего рода «царское зерцало», призванное дать грядущему принцу (на нынешних правителей надежда невелика) программу действий.
В качестве такой элиты долго рассматривали М.Б. Ходорковского и его потенциальный пул сторонников и последователей. Однако оказалось, что у бывшего узника Сегежского лагеря нет таких намерений. Более того, он признался, что писал письма президенту в надежде, что необходимые меры будут приняты. Изменить ситуацию едва ли может нынешний президент, ибо вокруг него водят хороводы лукавые царедворцы и вороватые торговцы. Остается пересидеть в Швейцарии в надежде, что грядущий принц, наконец, «завиждет и завнемлет». Его грядущие деяния будут рациональными и логичными, а лик обращен к людям. Но лик этот темен, и отсидевший Ходорковский увидел там нечто такое, что отказался от политической борьбы.
Две правозащитницы, которых по старой привычке именуют одни - «девочками», другие «кощунницами», а третьи – просто «пуськами», вышедши из колонии, вдруг перестали оглашать пространство СМИ обличениями нечестивцев. Борьба за права сидельцев – это рутинная работа, требующая конструктивности в отношении государственной власти. А в беседе с экс-профессором МДА Кураевым они и вовсе признали, что «их не так поняли» и вообще-то они не про революцию. Ведь для того, чтобы изменить ситуацию с заключенными, не нужен «какой-то иной», тот, кто все изменит, кто возьмет на себя труд по монтажу. С демонтажом мы как-нибудь справимся сами – энергия разрушения у нас вполне себе в достатке. Но ведь и со строительством у нас сложно - что не начни мастерить, автомат Калашникова получается. Может, не надо?
За всеми этими разочарованиями и надеждами просматривается некая историософия. Эта историософия содержит признание неверного выбора в прошлом и надежду на изменение. Изменение иногда включает важный мессианский компонент – надежду на грядущего принца. В принципе, самое основное – социальное мессианство – (надежда, что придет некто способный все исправить) наша социальная мысль почерпнула из эллинистического иудаизма, а тот – прямо из профетического кода Ветхого Завета.
Слово «Мессия», вообще говоря, - семитский аналог русского слова «Помазанник», это одно из производных корня со значением «мазать, наносить масло». В древности масло символизировало славу и силу, которая передается от Бога через масло тому, кого мажут. В эллинистическом иудаизме одно из пониманий этого слова было связано с мистическим спасением человечества от греха. В других, более древних пониманиях, помазанник был царем, который спасает свой народ для Бога и жизни. По-гречески этот Помазанник именовался «Христос», а также «Сотир», т.е. спаситель.
То есть в раннем христианстве мистическое и катартическое понимание спасителя - как избавителя мира от проклятия, т.е. от некоей произошедшей в далеком прошлом ошибки, от которой все пошло не так. Затем, в христианские времена, возникла анти-историософия, замешанная на эсхатологическом понимании. Хотя Спаситель-Христос и пришел, но ожидание не отменяется. Сейчас мы ждем Его второго пришествия. Но один нюанс, он будет двояким: сперва придет Антихрист, скверный двойник Спасителя, Князя (по-латински princeps, а по-немецки – принц), которого-то и ждали революционеры из «Бесов».
Наши либералы, огорчившиеся отказом Ходорковского и уходом бывших "Пуссирайот" в правозащиту, сейчас находятся на уровне альтернативного иудейского толкования Сотира-Помазанника как политического Реформатора, который вернет Матушку-Русь на путь западный, путь вожделенный, который, наконец, покончит с опостылевшей византийщиной. В глазах либеральных толкователей истории Путин – это своего рода царь-Ирод, который из страха, что придет Помазанник-избавитель и сместит его с трона, убивает вифлеемских младенцев. А на роль младенцев наши либералы поместили тех самых женщин-мимов, которые плясали в ХХС, призывая Богородицу прогнать Путина. Именно поэтому они – «девочки», едва ли не младенцы. Такое толкование вполне имеет право на существование. Но оно слабее, чем христианское. И куда менее интересное.
Предотечи Другого
А вот у дьякона Кураева толкование прослеживается довольно христианское, но очень страшное. Дело в том, что из его постингов о засилье содомитов в рясах в современной РПЦ следует одно радикальное заключение, которое сам сановитый блогер не дерзает прямо высказать, но к нему близко подошел его бывший товарищ, а ныне церковный оппонент – епископ Григорий Лурье. Смысл этого вывода таков: гомосексуалисты в РПЦ – это особая секта посвященных, ждущих прихода… как бы сказать, своего рода избавителя. И в преддверии они «инициируют» через своего рода ужасное «помазание» новую армию служителей и подданных этого нового Принца.
Слишком мрачно? Но те, кто читал Толкиена (а Кураев недавно его процитировал), понимают, что при всей литературности этой интерпретации она глубоко укоренена в христианстве как способе мышления. Можно, конечно, говорить, что люди сейчас более рациональны и не верят в эту сауроновщину. Но недавние приглашения от сайта gay.ru иерархам-гомосексуалистам сделать, наконец, «каминг-аут» и показать «просвещенное лицо» РПЦ, работают, скорее, на такое объяснение. И растерялись либералы: защищать геев в обществе, вроде бы, надо, а защищать их в церкви как-то… неудобно.
Повторюсь, что мы описываем не столько то, что происходит на самом деле, сколько то, что происходит у людей в головах. Поэтому растерялись и консерваторы: если правда то, что пишет Кураев, то содомиты, значит, своим ужасным «помазанием» готовят Русь к Армагеддону. А в условиях приближения сущности двоятся – и вспоминаются проповеди наших беспоповцев о том, что при конце света все перевернется и поменяются знаки. На месте церкви воссядет антихристова клика, а верующие будут скрываться в домах и квартирах. Вот недавно, кстати, священник Федор Людоговский прямо сказал: «надо, говорит, возрождать квартирное православие».
Вот и жди теперь принца… Хотелось бы попроще, но эсхатология, зашитая в культурную матрицу, не дает. Поэтому Кураев и идет «в последний решительный» бой. Как консерватор он давно подозревает, что запахло серой. А может, проще можно? Может, если не ждать принца, не искать «грехопадения» в прошлом, а поработать в настоящем? Может, Ходорковский и «Пуссирайот» правы в своем решении – не надо ждать кого-то, чтобы немного поработать? Ведь дожидать-то можно, но как бы не увидеть кого-нибудь не того.
